София Люкшина

Это утро для меня было каким-то особенно тревожным. Погода хмурилась, а сегодня, как назло, подруга арендовала яхту, чтобы отпраздновать свой день рождения. Не хотелось бы попасть в дождь.

Костя ещё спал, отсыпался после вчерашних покатушек — по пятницам он с друзьями ездил на квадриках или мотоциклах «Эндуро» по лесам-горам. Возвращался он всегда поздно, весь побитый, покоцанный, поцарапанный, но всегда счастливый. Адреналинщик мой.

Меня он с собой не брал — я боялась этих прыгающих бешеных мотоциклов, да и Костя не уговаривал, уверяя что мне будет скучно, там одни мужики и они так отдыхают от ответственных работ и жён, «клюющих мозги».

А ещё у Кости была небольшая парусная яхта.

Прогулочное семиметровое судно стояло на приколе в яхт-клубе на реке Волге. Он там обычно проводил все летние и осенние воскресенья, а то и субботы. Набирался сил перед рабочей неделей. В тёплое время года для меня у него оставались пару суббот в месяц. Так мы и жили. Он, его увлечения, и потом уже я. Именно в таком порядке.

И отчего-то именно сегодня меня это как-то по-особенному резануло.

Я всегда считала, что нужно быть независимой, удовлетворять свои потребности самостоятельно, иметь личное пространство и давать друг другу свободу, и ни в коем случае не оказывать давления. Мне не хотелось становится той истеричной женой, от которых мужья бегут к любовницам или уходят в работу, в «танчики», в пиво.

У меня была своя территория, свои друзья, свои увлечения. У Кости тоже. Я была идеальной в этом плане, Костик мне и сам так говорил. Да и объективно я считала себя отличным партнёром для семьи и совместной жизни: ни слёз, ни истерик, ни претензий — я искренне верила, что все вопросы нужно решать диалогом, где-то уступить, где-то в остром моменте промолчать, чтобы потом на холодную голову всё обсудить. Но вот времени вместе с любимым мне катастрофические не хватало. Не хватало романтики, страсти. Особенно в последний год. Особенно осенью. Может, хандра пришла? Или возраст такой подошёл. Осознанный.

Я начала задумываться о том, что будет дальше, о долгосрочных целях в жизни. О том, чего я хочу на самом деле.

Сегодня Ясе, моей подруге и коллеге, исполняется тридцать семь. У нее двое детей, старшему сыну пять, младшей дочке два. Это её муж настоял, чтобы теплым августовским днем его любимая жена отметила праздник в кругу подружек, оторвалась по полной, отдохнула от мамской жизни.

Мы иногда собирались на вечерние парные посиделки в каком-нибудь баре, Яся с мужем насмотрелись и наслушались Костиных речных приключений и тоже загорелись прогулками под парусом. И Ясин муж решил подарить ей такую прогулку, благо в самарских яхт-клубах полно яхтсменов, которые предлагают свои услуги. Я почему-то думала, что Костя предложит им свою яхту и себя в качестве капитана, но он промолчал.

Костя никого на неё не пускал, даже меня. Это его «островок уединения», как он говорил. Тем более, в назначенный день его яхта должна была быть на покраске и обработке днища. Я тоже промолчала, хотя мне и было неудобно перед друзьями. Что ж, это его личное пространство и его собственность, это нужно уважать.

Я привычно встала первой, чтобы приготовить Косте омлет и тосты с поджаренным хлебом, яйцом и авокадо. Всё как он любил. Для меня чистый кайф видеть, как он уплетает мою кулинарию и, как всегда, благодарит меня.

Я машинально потёрла безымянный палец правой руки — всё чаще я ощущала на нём фантомное обручальное кольцо. Может, это хороший знак?

Я и так ощущала себя его женой. Он меня так называл и дома, и на людях. А я его мужем. Только некоторые знакомые или родня одёргивали, что мы не расписаны и всё это только слова. И что после шести лет отношений ходить без кольца и без штампа уже как-то неприлично.

Мне было начхать на чужое устаревшее мнение, главное, что нам было хорошо. Но порой чья-то брошенная фраза нет-нет да и задевала какие-то внутренние струны, которые начинали мерзко скрежетать где-то в районе сердца. Я ведь ни разу за тридцать пять лет не была замужем, и платья у меня белого не было, зато за эти шесть лет мы успели отгулять на четырёх свадьбах. Мне хотелось понять и прочувствовать, каково это, быть невестой на своей свадьбе. А ещё хотелось успеть родить до сорока. Мы оба работали, строили карьеры, обучались, вкладывались в недвижимость, строили пассивный доход на старость. Свадьба в этих планах была далеко не на приоритетных местах. А жаль.

— Кость, а когда мы всё-таки поженимся? — Я так накрутила себя, что аж вместо доброго утра выдала этот злободневный для меня вопрос, когда он, заспанный, зашёл на кухню.

— Да что ты пристала со своим «поженимся»?! — вдруг взорвался Костя.

Я вздрогнула. Да, я спрашиваю об этом последний год довольно часто, пару недель назад точно спрашивала и в тот день Костя, как всегда, ушёл от прямого ответа и завёл привычные философствования, но это не повод на меня голос повышать.

— Штамп ничего не решает, я говорил тебе уже. От разводов он ещё никого не удержал.

— Ты боишься, что как только мы поженимся, у нас всё станет плохо? — предположила я.

Может, его действительно страх держит? Он много раньше рассказывал, как его родители разводились. Или я пытаюсь искать оправдания?

— Я не готов идти в ЗАГС и праздновать то, что трахаемся и спим в одной кровати. Это наше личное дело. Мы и так почти что муж и жена.

Это «трахаемся и спим в одной кровати» резануло мне слух.

— Мне тридцать пять, я хочу замуж, семью, детей… — продолжила я, в надежде быть услышанной.

— Тогда что ты делаешь рядом со мной? — его ехидная, кривая ухмылка едва не сбила с ног.

Я застыла, сложила руки на груди, пытаясь себя обнять, защитить от удара. Холод пробежал по моей спине, и от напряжения живот прилип к позвоночнику. Меня замутило от запаха кофе с корицей, который я только что сварила Косте.

— Это шутка? — осторожно спросила я.

— Шутка. Ты не же знаешь, что я циник, — он широко улыбнулся, но в глазах так и осталось холодное раздражение, которое он пытался скрыть от меня. — София, ты же знаешь мою позицию. Сколько ещё можно об этом говорить? Я не готов пока к браку и детям. Это не значит, что никогда, но не сейчас точно. Вообще, хорошее дело браком не назовут… — он снова попытался отшутится, но мне шутить не хотелось.

— А когда? Есть у тебя какой-то срок в голове?

Если я завелась, то меня не остановить, я буду дожимать, пусть это и неправильно, и нездорово для отношений. Я начала уставать от того, что постоянно сглаживаю острые углы.

— Соф, это же не бизнес-проект! Когда почувствую, что готов, тогда и сообщу. Я же понимаю, что такое ребёнок! Это бессонные ночи, памперсы, врачи, гульки с коляской и в снег, и вгрязь. Вагон денег, в конце концов. Ты же не будешь всё это делать одна, я не из тех, кто валит всё на жену, я буду всё делать наравне. А пока я не представляю, как всё это впихнуть в свой нынешний график.

— Если бы ты чуть меньше времени проводил за покатушками…

— Ну нет, София! — он резко прервал меня, выставил ладонь вперёд, будто барьер. Его красивое лицо, обрамлённое острыми скулами и аккуратной бородкой, исказилось злобой, будто я ему на больную мозоль наступила, причём специально. — Это моё. Не надо пытаться решать за меня, как проводить моё свободное время! Ты же сегодня тоже идешь с подругами кутить, я же ничего не говорю.

— Ну я не так часто выхожу с подругами, как ты…

— Так. Пока дело не дошло до взаимных обвинений, закончим на этом, — строго произнёс Костя. — Ты знаешь, я не тот человек, который будет принуждать женщину к чему-то. Я тебя люблю, поэтому хочу, чтобы ты была счастлива. А если твоё счастье — это платье и пьяный банкет с тамадой, то я не имею права тебя задерживать, — он махнул рукой в сторону двери, а я буквально ощутила, как у меня на голове, под огненно-рыжим окрашиванием, начали седеть волосы. Костя поднялся из-за стола и чмокнул меня в макушку. — Спасибо за завтрак, очень вкусно.

Казалось бы, поблагодарили за завтрак, а ощущение, будто меня послали матом.