Майя

Стою на светофоре и думаю, может, проехать на красный? Кто-нибудь врежется мне в бок на полной скорости, и я решу все свои проблемы одним махом.

Нет, подставлять невинного человека не хочется. Может, он или она, или вообще они счастливы, у них семья, дети, любящие половины, которые не предают, не бросают в трудную минуту и не трахают любовниц в супружеской постели.

Лучше мост.

До Фонтанки пять километров.

Загорается зелёный, я давлю педаль в пол. Свист шин оглушает меня, гул чужих клаксонов возмущенно дудит мне в спину. Серая лента реки манит своей безмятежностью и тишиной. Там под гладью холодной, тёмной Питерской воды не будет боли. Ни физической, ни душевной. Открою окна. Вода вольётся в салон. Станет холодно и страшно. Но я найду в себе силы сделать пару вдохов, пока служба спасения не ринется вытаскивать меня на берег…

Остается несколько сотен метров. Выше скорость! Шестая передача! Давай, Майка, всем будет легче! В первую очередь, тебе.

Звонок.

Трель незнакомого номера.

Я коротко взглянула на сиденье, где ярким светом светился экран моего айфона. Набор цифр местного оператора сотовой связи. Я не знала, кто это.

Еще немного. Какие-то пару десятков. Под колёса вылетела какая-то девчонка с собакой больше и толще себя, псина едва ли не волокла бедолажку за собой. Еле успела повернуть и затормозить. Машина заюлила, но я выправила её и поехала дальше. Жаль, потеряла скорость.

Снова звонок. Кто-то очень настойчивый пытался вломиться в эфир.

Да что ж такое.

Ладно. Старуха с косой от меня не убежит. Я её догоню.

Нажимаю «ответить».

— Майя Михайловна Ланская? — прозвучал неизвестный мне, хорошо поставленный голос. Такими говорят адвокаты, юристы, судьи. Как мой проклятый муж – первый зам прокурора города на Неве.

— Пока ещё да, — со смехом ответила я. Фамилию мужа я уже не считала своей. Жаль, не успела написать записку, чтобы на надгробии высекли девичью.

— Меня зовут Олег Юрьевич Шумский. Я муж любовницы вашего супруга.

Я резко ударила по тормозам. Что, чёрт побери?

— Нам с вами нужно встретится. У меня к вам важное дело.

За несколько часов до.

Меня выписали из больницы на день раньше, чем планировали.

Срок двадцать восемь недель беременности. Прервавшейся внезапно. Почти сохранили. До этого я провела в больнице месяц. Что-то шло не так с самого начала – предлежание плаценты, плохие анализы, жуткий токсикоз, высокое давление и обезвоживание. Потом угроза выкидыша.

Мы так хотели этого ребенка. Мы шли к нему пять лет. И тут это… Просто утром проснулась в крови и с болями, выворачивавшими нутро наизнанку.

Я не могла дозвониться до Игоря. Сидела с вещами в коридоре и слушала длинные гудки и автоответчик. Игорь мог быть на совещании, или в суде, на встрече со следователями или адвокатами, или торчать в пробке. Он первый зам прокурора, у него всегда вагон работы, но сейчас, когда он так особенно нужен мне, длинные гудки в трубке угнетали меня до смертельного отчаяния.

Вызвала такси. Еду домой с кучей пакетов, хотя мне нельзя ничего поднимать сейчас — живот сразу начинал ныть. И сидеть мне тоже долго нельзя — пока я ехала, даже незначительная кочка вызывала у меня дискомфорт.  От больницы до Репино час езды, каждая минута дорого мне обошлась.

Наш особняк не пустовал. В окнах спальни горел свет. Кроме Игоря в доме не должно быть в это время никого, так какого же лешего он не взял трубку?!

На парковке стояла его чёрная «Тесла», а рядом на обочине серебристый «Мерседес» купе. На таком ездит моя психолог Юля Шумская. Что бы ей здесь делать?

Я бросила чёртовы больничные пакеты прямо на участке. Взлетела по лестнице, дёрнула ручку. Входная дверь была не заперта.

Как только я вошла в дом, то сразу ощутила запах беды. За месяц моего отсутствия всё здесь изменилось, несмотря на то что всё оставалось на своих местах. Какой-то запах… Незнакомый, словно приходишь в гости в чужой дом и начинаешь принюхиваться, присматриваться, прощупывать атмосферу. Как будто я тут никогда не жила.

В коридоре чужие туфли. Чёрные, с красной подошвой. Высокий каблук. Классический острый нос. Чужое светлое пальто на вешалке. Это от него несёт. Приторные духи, будто с феромонами — для меня они всегда отдавали запахом женской промежности, наспех вытертой влажной салфеткой. Химический и тошнотворно-рыбный. И тоже неуловимо знакомый.

Я замерла, прислушиваясь к звукам. Шумоизоляция в доме была не идеальной, я чётко услышала грязно-протяжный женский стон с верхнего этажа. Не знаю, как я после больницы с такой скоростью взлетела по ступеням и таким размашистым шагом прошла по коридору, не разуваясь, в самый конец, где была наша с Игорем спальня. Дверь была приоткрыта, я распахнула её настежь.

Перед моими глазами разворачивался настоящий порнофильм, где в главных ролях были мой великолепный супруг и моя психолог, которая на протяжении года была для меня самым близким человеком, которая знала обо мне всё. Все до единой травмы детства, все мои страхи, все желания, все проблемы, в том числе с деторождением и с мужем. Моя психолог Юлия Шумская, имевшая огромную армию подписчиков в соцсетях и постоянно мелькавшая в журналах и на интернет-площадках в качестве эксперта. Сука, которой я платила двадцать тысяч рублей за сеанс в пятьдесят минут. Два раза в неделю… Она стояла раком, с воткнутым в себя органом моего мужа. Их испуганные лица, когда я вошла в комнату, напомнили мне морды мемных котов, которые шкодили, думая, что хозяева их не видят.

— Ах ты сука! — прошипела я, хватая первое, до чего дотянулась. Кованый декоративный подсвечник полетел ей чётко в голову. Шумская взвизгнула, прикрыв голову руками и, наконец-то отделившись телом от моего супруга, повалилась на кровать.

Ланской. Мужчина, которому я, трепеща от удовольствия, отдавалась на этой же кровати. Сейчас я хотела его убить. Пустая бутылка вина, которую они, видимо, вылакали на двоих, годилась, чтобы стать орудием убийства.

— Майя! Стой! — я замахнулась со всей силы. Не попала. Бутылка разбилась о стену. А жаль. «Самый молодой заместитель прокурора города Санкт-Петербурга был убит собственной женой прямо в спальне» — я бы с удовольствием сама написала бы эту статью.

— Тварь поганая! Мразь конченая!

Я согнулась пополам. Живот резко пронзила боль. Видимо, не готова я еще ни к метанию ядра, коими служили подсвечник и бутылка, ни к боевому самбо несмотря на то, что обоих хотелось голыми руками пришить на месте, ни к другим видам спорта.

Я вышла из спальни под негромкое «Оставь её, она тебя сейчас не будет слушать», вышедшее из поганого рта Юлии Шумской. Она права, эта тварь слишком хорошо меня знала, я в таком состоянии слушать никого не стану.

Схватив ключи от своей «БМВ» и светлое пальто Юли я рванула в гараж. Едва дождавшись, когда ворота доползут до верхней точки, надавила на газ. С большим удовольствием проехав колесами по дорогому кашемиру пальто, которое предварительно бросила перед выездом.