Я всегда любила зиму. Белый ковер снега сверкает озорными легкими искорками в свете фонарей и хрустит, покрываясь узорами следов – неповторимыми и постоянно дополняющимися. Деревья укутываются в белые покровы, морозец щиплет щеки. В городе появляются переливающиеся огоньками гирлянды, украшенные яркими шарами ёлки. Полки магазинов наполняются подарками в праздничных упаковках, новогодними игрушками и украшениями. Рынки переполнены яркими, солнечными апельсинами и мандаринами. Душа наполняется ожиданием чуда, желанием начать новую жизнь – более правильную, настоящую, ту, в которой больше счастья и радости, в которой исполняются желания и нет ничего невозможного.

– Нет, ну это просто невозможно! – раздраженно сказала мама. Она задумчиво повертела в руках упаковку розовых ёлочных шаров с серебристыми блёстками и положила в корзину для покупок. – Так мы никогда не выдадим тебя замуж!

Стоящие неподалеку мужчины повернули головы в нашу сторону. Я отвернулась, вздохнув поглубже. Вот поэтому не люблю куда-то выходить с мамулей. У неё очень громкий голос, и она не считает нужным его понижать.

– Такой хороший парень, из такой хорошей семьи – и ты его упустила! – не унималась мама. – Маргоша сказала, что её сын собирается встречать Новый год с какой-то дурно воспитанной девицей!

– Пусть встречает, – я пожала плечами. – Никто не просил нас знакомить. У него своя жизнь, у меня своя.

О том, что мне не нужен маменькин сынок, я благоразумно умолчала. Уже встречалась с одним таким, и этого опыта мне более чем достаточно.

– Нет у тебя никакой своей жизни, – заявила мама, оценивающе глядя, как гирлянды на соседней витрине переливаются разноцветными огоньками. – Нет, я просто не понимаю! Как можно не быть замужем и ни с кем не встречаться в двадцать семь лет? Тебе же надо не диссертацию защитить, не космическую ракету построить, а всего лишь устроить личную жизнь. Ульяна, неужели это такая проблема?

Я невольно поморщилась. Музыки в торговом центре и обилия новогодних игрушек становилось уже недостаточно для создания праздничной атмосферы.

– По городу толпами ходят мужчины, симпатичные, интересные, – развивала мысль мама. – А ты ни с кем не можешь познакомиться! Работаешь дома, сидишь за компьютером, так хоть бы на сайт знакомств заглянула.

– Уже разок заглядывала, – сквозь зубы процедила я, вспомнив обилие полученных там непристойных предложений.

– Подружек попросила бы с кем-нибудь тебя познакомить, – выдала очередную идею мама.

– Мне не нужен "кто-нибудь", – рявкнула я.

Молодой человек в жилетке консультанта, околачивавшийся неподалеку, поспешно отошёл в сторону.

– Всех распугиваешь, – констатировала мама, проводив его взглядом. – Между прочим, вон тот парень смотрел на тебя с интересом. Даже не знаю, что с тобой делать.

Я попыталась отключиться от её голоса. И так представляю всё, что мамуля может мне сказать. Я помню, что она пять раз выходила замуж, и это только официально. Я помню, что самый долгий период одиночества у мамы был в сорок один год, и длился этот период целых две недели. Объяснять, что я не хочу встречаться и создавать отношения с кем попало, бессмысленно. Ругаться и требовать оставить меня в покое? После этого мне позвонят все родственники, мамина подруга Маргоша и мой нынешний отчим Кирилл и выскажут, что я своими выходками довела мать до истерики, тахикардии, скачков давления или ещё чего-нибудь посерьёзнее. Хотя нервы у мамы как канаты, большой вопрос, кто из нас кого доведёт.

– Вот скажи, где ты собираешься встречать Новый год? – пилой врезался в мозг мамин голос.

– Ещё не знаю, – сдержанно ответила я.

– Вот! До праздника четыре дня, а ты ещё не знаешь, – она закатила глаза. – Значит, я решу за тебя: будешь отмечать с нами. Попрошу Кирилла позвать друга, он как раз недавно развёлся...

– Того друга, которого выгнали и жена, и любовница? У него ещё двое детей, алименты и кредиты? – с интересом уточнила я. – И ему под шестьдесят?

– Не преувеличивай, Евгению пятьдесят лет, – отмахнулась мама. – Где ты в твоём возрасте свободного и бездетного найдёшь? Зарабатывает хорошо, алименты не проблема, кредиты взял на расширение бизнеса...

Я снова отключилась от маминого голоса. Отмечать Новый год с мамой, её мужем и незнакомым любвеобильным мужиком, который мне в отцы годится, я не буду, это даже не обсуждается. Осталось только найти уважительный предлог, чтобы отказаться. Или придумать его. Завтра или послезавтра я позвоню маме и скажу, что у меня никак не получится прийти. По телефону возражать ей намного проще.

– Да, он, конечно, не прав, что завел любовницу и говорил ей, что не женат, но кто из нас без греха? – упорно проникала в сознание мамина речь. – Зато теперь Женя абсолютно свободен.

"Духи темнейших пещер! Эт-то ещё что такое?" – вдруг отчётливо прозвучал писклявый женский голос, перекрывая все остальные звуки.

Я машинально огляделась. Пара средних лет выбирала гирлянду, молодые парни рассматривали упаковки бенгальских огней, седоватый мужчина стоял в сторонке и украдкой с явным интересом косился на мою маму.

"За что мне это испытание?!" – взвыл тот же писклявый голос и тут же спокойнее добавил: "Сама ты пискля! Отделайся от болтливой женщины как можно скорее, нам срочно надо поговорить".

Мама продолжала эмоционально убеждать меня, что Женя – прекрасный вариант для серьезных отношений. Громкого женского голоса она явно не слышала. Да и окружающие никак на него не реагировали.

– Конечно, они меня не слышат! – в ответ на мои мысли сообщил писклявый голос. – О духи темнейших пещер, ну почему вы забросили меня в безмагический мир в тело какой-то зануды!

Всё, приехали! Я сошла с ума от перебора общения с мамулей.

– Мам, ты ничего странного не слышишь? – перебила я ее на полуслове.

Писклявый смешок прозвучал в паузе очень отчётливо.

– Весь день слышу. Тебя, – ответила мама. – Ульяна, ты говоришь всякие глупости. Сейчас расплатимся и пойдём выпьем кофе. – Она засунула в корзину для покупок коробочку с приглянувшейся гирляндой и вручила корзину мне. – Женщине вредно быть одной, я всегда так считала. У тебя уже проявляются странности, а ведь тебе и тридцати нет.

– Убедилась? Она меня не слышит, – снова заговорил незнакомый голос, когда мы шли к кассам самообслуживания. – Веселая у тебя мама...

– Не говоря уже о том, что женщине даже просто для здоровья и самооценки необходима близость с мужчиной, – мамуля наконец ненадолго понизила голос, – тебе не хватает элементарного общения с людьми. Вот придёшь домой и опять засядешь за компьютер.

– Скажи ей, что ты с кем-нибудь встречаешься, – и сматываемся, – предложил писклявый голос. – Мне надо срочно с тобой поговорить, слышишь? Как раз и будет общение, которого тебе не хватает, – ехидно добавил он.

Я упорно пыталась не обращать внимания на голос из ниоткуда. Может, как-то сам исчезнет, без помощи психиатра? Я отдохну, почитаю что-нибудь лёгкое, посмотрю комедию, отключу телефон, сделаю перерыв в работе...

– Мамуля, мне некогда пить кофе. – Я не собиралась этого говорить, но сейчас произносила слово за словом и не могла остановиться. – Не хотела пока рассказывать, но ты так волнуешься... – мои губы насильно растянулись в улыбке.

Что происходит? Я не представляла, что скажу дальше, но слова продолжали выговариваться сами собой:

– Я кое с кем познакомилась, и сегодня мы встречаемся. Времени очень мало, мне надо поскорее уйти...

– Наконец-то! Бог услышал мои молитвы, – пафосно провозгласила мама.

Молитвы? Для мамули это что-то новенькое. Мне казалось, она не знает ни одной.

– Да какая разница, общается твоя мать с Высшими Силами или нет! – рявкнул писклявый голос. – Давай, шевели ножками. Пошли пить это... Как его... Кофе. Никогда его не пробовала.

– Этот кофе, – машинально поправила я.

– Зануда, – констатировал голос.

Сбежать от мамы удалось не сразу.

– На свидание положено опаздывать, – сообщила она, пробивая товары на кассе. – Учу тебя, учу... Если бы ты меня слушала, давно была бы замужем. Где твой макияж? Помада почти стерлась, глаза не накрашены. А прическа? Ты что, пойдешь на свидание вот так, с хвостиком? В джинсах и в этом ужасном сером свитере под горло? А ногти? Нет, ты только посмотри на свои ногти. Такие сейчас никто не носит.

Ногти как ногти, я и так на них регулярно смотрю. Чистые, ровные, покрыты светлым лаком почти натурального цвета.

– В таком виде на свидание? – не унималась мама, сунув мне в руки увесистую сумку. – Тебе просто необходимо хотя бы переодеться и накраситься! А на маникюр я могу тебя записать... Хотя нет, перед праздниками уже не запишешься.

– Да что ж такое! – возмутился писклявый голос. – Прекрати это как-нибудь, я не собираюсь оставаться здесь надолго.

Всё прекратилось само собой, когда мы вышли на парковку торгового центра. Машина отчима подъехала очень вовремя, и мама порхнула на переднее сиденье, продолжая на ходу мне что-то высказывать. Я с облегчением вручила её очередному мужу сумку с её покупками.

Подвезти? Нет-нет, не надо меня подвозить. У меня тут совсем недалеко встреча, я прогуляюсь.

– Ну куда? Холодно, скользко... – начала из окошка мамуля.

– Гулять полезно для цвета лица, – неожиданно для себя выдала я. – Мне пора, пока-пока!

А затем развернулась и почти бегом ринулась назад, к торговому центру. Вернее, моё тело само собой ринулось, перестав мне подчиняться. Это что ещё за особый вид психического расстройства? Голоса слышу, собой не управляю...

– Да уймись ты, пошли чего-нибудь перекусим, – тут же ожил писклявый голос. – Вкусненькое.

А вот командовать мной не надо. Я на диете. Кому весы сегодня с утра семьдесят четыре килограмма показывали, а? Впереди праздники: салаты с майонезом, шоколад, тортики и прочие кошмары для диетологов.

– И что? Есть же хочешь, – возразил голос в ответ на мои мысли. – Пойдём куда-нибудь, где можно хорошо покушать.

– Ты вообще-то кто? – я неторопливо зашагала в сторону эскалатора в торговом центре.

– Лава, – ответил голос. – Даже не знаю, как тебе объяснить... Духи подземных пещер, ну почему меня забросило в немагический мир?!

– Можно поподробнее? – мрачно подумала я.

Надо же собрать для врачей-психиатров полную картину моих глюков.

– Не нужны нам целители! – возмутился голос. – Они здесь все равно не помогут. Можешь поверить, я хочу от тебя избавиться так же, как ты от меня. Может быть, даже больше. Так что давай присядем, и я тебе всё объясню.