Наш городок довольно маленький, как одна большая деревня. И все друг друга знают. Слухи и сплетни разносятся по округе со скоростью лесного пожара. А любая новость обсуждается с тщательностью хорошо обглоданной косточки. Испекла ли тетушка Марджери свой фирменный пирог с клубникой на свадьбу Сэмсонов; распустилась ли роза Блю Мун у дедушки Тома; успел ли Ник сделать предложение Саре, или ее увел заезжий кавалер из Дебертауна, соседнего города. Это всё можно было обсудить и на самой далекой окраине нашего Эденвиля.

Никому и ничего не удавалось утаить и не сказать кому-то по секрету на ушко, чтобы наутро об этом не судачил весь город. Каждый был уверен, что знает о своем соседе всю подноготную начиная с момента, как он родился, женился и о чем мечтал всю жизнь, и кончая тем, какое место на кладбище поджидает его к сроку.

Поэтому, когда в нашем городке начали пропадать люди, это сразу же связали со Стайлерами, поселившимися у мистера Роуни, молчаливого и замкнутого человека, единственного в округе, у которого, казалось, и под пытками не вызнать секрета. А то, что Стайлеры что-то скрывали, было ясно и миссис Ридли, которая так и говорила, что «даже ей всё ясно!».

Стайлеры снимали все левое крыло дома мистера Роуни и вели замкнутый образ жизни. Днем они, как сплетничали миссис Ридли и миссис Харт, преимущественно спали, а ночью «выходили на охоту».

– Да-да, на охоту за людьми! Это очевидно! В этом не может быть сомнений! – повторяли обе дамы, как одна.

Их подозрения только подкрепила страшная находка соседского пса Лаки, который выкопал в саду четы Питерсон человеческую кость. Пересуды пошли по всему городку, резонанс получился такой, что из Дебертауна даже приезжал детектив, расследовал инцидент, но за неимением улик или тела целиком, так и не смог установить, кому эта кость принадлежала, и было ли то убийство. Случай с костью после отъезда детектива обсуждался еще неделю. Поговаривали, что и исчезновение двух ранее пропавших – Рика Оуэна и Джесси Браун – как-то связаны с находкой Лаки. Но после того как Джесси вся в слезах объявилась спустя еще две недели, вспомнили о кавалере из Дебертауна, который вместо Сары, оказывается, увез с собой другую девушку и никакого предложения ей, увы, не сделал.

– Обманул подлец! – бушевал мистер Джо, отец несчастной, требуя у мэра города, Грэма Крафчика, подключить связи и свое влияние, чтобы призвать наглеца к ответственности.

После этой истории город слегка поутих. Почти перестали вспоминать Стайлеров. Как вдруг еще одно ужасное известие: в Белой реке найден труп! Да не кого бы то ни было, а Рика Оуэна, пропавшего с месяц назад. Очевидцев поразило не то, что его тело распухло в воде и его едва узнали – по татуировке на левом плече, – а то, что значительная часть этого самого тела отсутствовала, словно бы ее кто…

– Съел, – сказала миссис Ридли, набожно перекрестившись. – Съели подчистую! Ничего подобного никогда не видела.

Как ее занесло на реку вместе с обнаружившими тело рыбаками – история умалчивает. Возможно, ее там и вовсе не было. Но богатое воображение и красноречие делали миссис Ридли свидетельницей любого происшествия, даже если она о нем слышала только краем уха.

– И отпечатки зубов не животного, а человечьи!

Несколько лет назад ходили байки о людоедах в дальнем поселении, но до нас эти самые людоеды не добрались. Правда то была или вымысел – со скуки и не такого выдумаешь, – неизвестно. Но один забредший к нам путешественник рассказывал о стае волков, которые охотились на людей – во что верилось больше, нежели в каннибалов.

И вдруг снова.

– Волков в наших краях отродясь не бывало, – поглаживая седую бородку, вспоминал садовник Том. – Лисы и куницы водились. Да и сейчас в Сером лесу можно встретить – не всех браконьеры перестреляли. А волков не было на моей памяти.

– Вот я и говорю, – поддакивала миссис Ридли в бигудях, розовом домашнем халатике и тапочках – выскочила на улицу в чем была, едва завидев спонтанное собрание на улице. – Теперь и из дому страшно выходить. А ты что скажешь, Николетт?

– Я?

Я отступила на шаг, наткнувшись на заборчик позади, встретив смущающие взгляды соседей. Всем в городе известно, что после того, как мои родители умерли, мы остались вдвоем с бабушкой в большом доме. Да и бабушка в последнее время болела ногами, и вся забота о ней и о доме лежала на мне, а тут еще какие-то каннибалы.

– Мы Николетт в обиду не дадим, – повысил голос мистер Крафчик, мэр Эденвиля, огладив окольцованную редкими волосами лысину, словно это придавало ему уверенности. – Если что, и охрану поставим у двери.

– Не нужно, я сама… как-нибудь. – Из отцовской двустволки однажды стреляла… лет шесть назад, да и сейчас, наверное, смогу.

– Посмотрим, детка, посмотрим, – похлопал он меня по-отцовски по плечу, явно считая обязанным обо мне заботиться, ведь я так похожа на его восемнадцатилетнюю дочку Лили. А у нас только и общего с этой забиякой, что мы ровесницы и учились в одной школе.

Из-за утопленника опять приезжал детектив, опять было расследование. Снова указали на Стайлеров. Но никакой взаимосвязи Стайлеров с трагически погибшим Риком Оуэном не нашли. Детектив ни с чем уехал в Дебертаун, оставив попечение о городе молодому офицеру Мэту Бризби.

А страх остался.

– Нечего этим Стайлерам у нас жить! Чего они здесь забыли? Чужаки и есть чужаки. Сидят с утра до ночи в доме, а как стемнеет, на свет выползают. Уходят неизвестно куда, а потом… потом наши люди пропадают! – выступил на одном собрании Джон Маккеш, известный смутьян и пьяница, но когда нужно было сказать слово в президиуме – его было не удержать. – Пусть мистер Роуни откажет им в жилье. Родственники они там ему или нет, мы не знаем, да и какое нам дело? Нам главное спокойствие наших детей. – То, что своим сыном Джон не занимался и не интересовался после развода, знал каждый, но никто об этом не заикнулся, поддерживая позицию одобрительными возгласами. – Давайте голосовать!

Собрание продлилось далеко за полночь. Выставить Стайлеров из города так и не решились. Ведь ничего противозаконного они не сделали. До сих пор.

– Поглядим и понаблюдаем, – заключил мэр и распустил собрание.

Но с этого момента за Стайлерами закрепилось прозвище «каннибалы». Вначале в шутку, мол, «Эй, как там наши каннибалы поживают?». А затем и всерьез, когда младшего из сыновей, Сэма Стайлера, поймали ночью с человеческим сердцем в банке.