Выпиваю залпом чёрный кофе и бросаю взгляд в окно. Ноябрь без снега, но с дождём. Гадость. На часах семь утра, уже пора выходить.

Никогда не завтракаю перед работой. По привычке продолжаю называть это работой, хотя уже десять лет не использовал оружие для того, чтобы отнять жизнь. Я храню пули для определённых людей.

Всё это время жил в Европе, но ждал момента, чтобы вернуться.

У меня есть пара незаконченных дел. Важных.

Я считал минуты. Сто раз видел во сне. Представлял, как всё будет.

Надеваю серый свитер, чёрные джинсы, тёмное пальто, шарф и выхожу. Я давно умею не привлекать ненужное внимание. Сажусь в машину и достаточно быстро добираюсь до места.

Один из двух, оставшихся в моём списке, вчера вышел из тюрьмы. Сегодня он продолжает отмечать. За пять лет его привычки не меняются, и он в своём любимом баре. В прошлом мы часто вместе ходили сюда. Здесь нет камер, и цивилизация будто остаётся снаружи. В прошлом он был моим другом, пока не сделал один выбор.

Внутри мало людей, темно, накурено. Играет тихая музыка. Я сразу замечаю его. Он сидит за барной и крутит бокал с пивом. Курит, долго затягиваясь, и смотрит в одну точку.

Сажусь рядом, пока не разворачиваясь к нему всем корпусом.

— Виски, двойной.

Бармен — толстый сонный мужик — кивает и достаёт бутылку со стаканом. Наливает и отходит в дальний угол, где садится в продавленное кресло и утыкается в телефон.

— Выпьешь со мной?

Поворачиваю голову в сторону бывшего друга, наблюдая, как расслабленная улыбка гаснет. Он уже собирается соскочить с места.

— Не дёргайся.

Поднимаю бокал.

Он сглатывает.

— За свободу.

Поднимает дрожащей рукой свой бокал и чокается со мной.

— Клим…Но как?!.. Шеф сказал, что ты мёртв…

Усмехаюсь.

— Это хорошо.

— Я сам видел твоё обгоревшее тело в машине…

Таращится на меня. Проходит несколько минут. Знаю, о чём он думает. А он знает, зачем я пришёл.

— Я чувствовал, что однажды ты появишься, — тихо произносит, его голос надламывается.

— Умершие же не возвращаются, так?

— Я слишком хорошо тебя знаю. Я не верил до конца, что они смогли так легко избавиться от тебя.

— Ты ведь поэтому позволил полиции себя сцапать. Так? На всякий случай.

Он стучит кулаком по стойке. Когда-то он был моим лучшим другом. Илья Марков, но все зовут его Марыч. Мы росли вместе, вместе справлялись с трудностями, вместе в восемнадцать попали на высокооплачиваемую и престижную работу, как мы думали. Радовались, что будем крутиться с богатыми людьми, пока не поняли, что увязли по уши. Да, деньги лились рекой, но и риск каждый раз был всё больше. Шеф называет имя и дату, после которой это имя должно быть только в некрологе. Сначала с Марычем мы работали вместе, но затем поняли, что проще справляться в одиночку. У меня были свои заказы, у него свои. Шеф затем выбрал для работы меня.

Его доверие ко мне было максимальным, так как я не допускал ошибок. Никогда.

Спустя несколько лет я понял, что если я захочу уйти, то меня не отпустят так просто. Я слишком много знаю и слишком хорош в своём деле.

Беру из пачки Марыча сигарету, кручу в руках.

— Клим, ты ведь понимаешь, что у меня тогда не было выбора? — торопливо произносит. — Прости меня, брат. Я… Чёрт! Я пытался сопротивляться! Но на карту поставили мою семью!

Отрицательно качаю головой. Прикуриваю сигарету, долго затягиваюсь, затем выпускаю дым.

— Давай поговорим, брат. Всё ведь можно исправить.

— Да ну? И как же?

Разворачиваюсь к нему и внимательно смотрю.

Его глаза бегают, он не может спокойно сидеть. Уверен, ещё несколько минут, и он попытается убежать.

—  Ты сам должен был понимать, что из организации просто так не уходят! Ты поставил на карту всё и проиграл! На что ты рассчитывал?!

— Кроме тебя никто не знал о моём решении.

Оттягивает кофту от горла. Хмурится.

— Ты просто хотел получить большой куш за информацию. Выслужиться. Занять моё место.

— Нет!

— Тогда зачем?

Он хватается за голову.

— Я сильно накосячил на одном задании. Нужно было как-то выплыть. Показать, что могу быть полезен… Я знаю, как у нас всё устроено, меня бы просто убрали, а я бы потащил на дно свою семью. Светка тогда только родила… Мне бы не простили такой ошибки. Я не ты! Тебе постоянно прощали то, что не прощали другим!

— И ты решил, что хорошо бы было пожертвовать моей?

— У тебя не было семьи как таковой. Вы тогда были знакомы с этой девкой сколько? Год? Полная хрень! Да она даже не была тебе женой! Но ради неё ты решил всё бросить! Бросить наши дела и тебе было плевать, как я останусь после твоего исчезновения!  Ради очередной бабы так всем жертвовать! —  плюёт на пол. — Нашёл бы другую шлюху и дело с концом!

Хватит разговоров.

Достаю пистолет с глушителем.

Он даже не успевает понять, что это конец.

Выстрел.

Я хочу почувствовать удовлетворение, но этого не происходит. Пустота внутри не становится меньше даже на миллиметр. Может, чуть позже придёт хоть какая-то эмоция? Либо только после смерти Шефа смогу ощутить что-то приблизительно похожее на радость?

Выхожу на улицу и вдыхаю промозглый воздух. Еду обратно, заставляя себя прогнать мысли о прошлом. Она была моей семьёй. Самым близким человеком. Она поняла меня, полюбила. Я знал, что моя жизнь слишком опасна, и глупо верил, что смогу обезопасить её. Когда она сказала, что беременна, то это изменило всё. Мы хотели уехать как можно дальше, пожениться. Я тщательно подготовил пути отхода. Предусмотрел всё. Почти. Посчитал, что будет честно рассказать другу детства о своих планах. Я доверял ему как себе. Он помогал нам, как я думал. По дороге в аэропорт я заехал на заправку. Она осталась в машине. Через несколько минут раздался взрыв.

Провожу ладонью по лицу, заставляя себя перестать вспоминать. Нет смысла.

Хватит…

В этот же день я начал методично убирать каждого, кто состоит в верхушке организации. Мне плевать, кто отдал приказ. Они все причастны. Они все захотели нашей смерти. На Марыча я даже не мог подумать, узнал позже. Когда поползли слухи, что в организации большая брешь, то забили тревогу. Я стал мишенью номер один. За мою голову даже назначили большую сумму.

Ещё около недели я «почистил» ряды своих бывших «коллег», попутно узнал, что Марыч именно тот, кто запустил всю цепочку. А приказ отдал Шеф. Ведь именно его я предал своим побегом, как он считал.

Каждый день становилось всё сложнее оставаться незамеченным. На меня шла охота. Затем я узнал, что Марыча загребли за покушение на убийство какого-то бизнесмена, а Шеф собрал манатки и скрылся в неизвестном направлении.

Мне оставалось только одно — умереть и ждать. Десять лет долгий срок, но я справился. Теперь я закончу начатое.

Включаю музыку в машине громче, чтобы перебить мысли.

Я не хочу идти домой и паркуюсь у кофейни, которая находится недалеко от съёмной квартиры. Как я понял, кофейня принадлежит девушке. Я давно поймал себя на мысли, что эта брюнетка мой единственный повод, помимо мести, вставать по утрам. Я почти каждый день пью здесь кофе, что-то ем и наблюдаю за тем, как она общается, улыбается гостям, старается всё контролировать и никогда не сидит без дела. Каждый раз я получаю от неё очаровательную улыбку, которая заставляет моё мёртвое сердце кувырнуться, вопрос, как дела, на который она никогда не получает ответ, а лишь мою скупую ухмылку. Но её это не огорчает, она привыкла.

Она приносит мне кофе и еду, а я ловлю запах её духов — пряный, с нотками корицы.

— Вы сегодня более угрюмый, чем обычно, — мягко произносит она. Никогда не упускает возможности поговорить со мной. — Но вам идёт.

— Работа такая, — отвечаю, наблюдая за ней.

— А кем вы работаете?

Знала бы ты, то никогда бы так не улыбалась. Даже не взглянула бы в мою сторону.

— Спасибо за кофе, — произношу и делаю вид, что она перестаёт для меня существовать.

— Приятного.

Она возвращается за стойку.

Рядом с ней мне удаётся вспомнить себя прежнего. Свободного от всего. Будто моя жизнь начинается с чистого листа. Эта девушка странным образом так влияет на меня. Одно её ненавязчивое присутствие. Но в этот раз я не допущу ошибки и не позволю ситуации зайти далеко. Я лишь молчаливый наблюдатель. Не более. У неё своя прекрасная жизнь. Я не утащу её на дно вместе с собой.

В этой жизни у меня осталась одна цель. Больше ничего.