Превью для тех, кто не читал первый том цикла «Изгои Интермундуса» (или читал, но так давно, что все позабыл).
Главные герои, Дея Примус Лунарис и Теон Секундус Солярис, родом из Интермундуса, волей злого рока попали в наш мир.
*Краткая справка*
Интермундус или Межмирье – мир, находящийся между разрушенным миром Абсолютус Магус и миром людей. В нем живут венефикусы, полумаги, обладающие способностями к натуралия магицэ и умеющие управлять семью элементами – Силой Луны, Мощью Солнца, Энергией Природы, Водой, Воздухом, Огнем и Камнем. У них есть одна особенность: в период с 192 по 252 луну наступает момент, когда кровь двух венефикусов начинает пульсировать в одном ритме, и тогда образуется Связь (Septimus Sensu) – мостик между двумя родственными душами. Тогда два сознания соединяются, мысли и чувства становятся общими, при этом каждый сохраняет свое «Я». Происходит это в Знаменную Ночь перед Донумом (особым днем, приравнивающимся ко Дню Рождения): избранные Истоком сняться друг другу, и тогда Септимус Сенсу, древнее заклятье Регема, соединяет их сердца, усиливая магические способности обоих. На следующий день обычно проводится обряд Винкулум, подтверждающий узы перед двумя кланами. Любые романтические отношения с противоположным полом до образования Связи находятся под запретом.
!!ОСТОРОЖНО СПОЙЛЕРЫ К ПЕРВОМУ ТОМУ!!
Читать (бесплатно) первый том «Изгои Интермундуса»
Теон и Дея полюбили друг друга вопреки запрету. И все же в самый последний Донум (когда было еще возможно образование Связи именно между ними двумя), они увидели друг друга во сне. При первой личной встрече должна была окрепнуть, едва образовавшаяся Septimus Sensu, но из-за козней дяди Деи, Изокрейтса (который подменил Теона в воспоминаниях Деи на конюха Леофвайна), девушка решила, что случилось худшее – ее разлучила с любимым древняя магия, и теперь она должна была связать свою жизнь с тем, кого видела всего раз (и то во сне). Она выпила яд, чем пробудила древнее проклятье, пробудившее Тени Истока. Два главенствующих рода Интермундуса, находящихся под покровительством Солнца и Луны, пали. А Теона и Дею выбросило в наш мир.
Они скитались по Земле с начала 18 века, не старея и не разлучаясь (в случае Теона разлука причинила бы ему невыразимую боль). Любая попытка сблизится и перейти край дружеских отношений заканчивалась плачевно – девушка постепенно все забывала, даже моменты близости, что случались между ними на протяжении почти 300 лет. В начале Теон не сдавался, а потом… Потом решил, что и ему тоже лучше все забыть. Однажды, он приготовил настой, который выборочно стирает воспоминания, и выпил…
Все изменилось, когда в 2020-х Дея нашла парня, похожего на Леофвайна. Ей так отчаянно захотелось проверить, он ли это, что она даже поступила в ту же школу (с поддельными документами, естественно). А Теону не осталось ничего другого, кроме как последовать за ней.
Постепенно Дея начала сомневаться в собственных воспоминаниях. К этому времени их обоих нашел посланник Изокрейтса, прибывший в наш мир, чтобы отыскать изгнанников – новоиспеченный (медленно стареющий) король убедил другие кланы, что именно смерть Деи от рук Теона возродит погибших из кланов Лунарис и Солярис. Но на самом деле, им двигала другая цель – он хотел воскресить Чумного Мага из первой эпохи венефикусов. По легенде тот мог исполнить любое желание.
В попытках остановить Изокрейтса, Дея получила смертельную рану в живот, и Теон с помощью заклинания поделился с ней своей жизненной энергией, а сам рассыпался в воздухе золотой пылью.
* *выдержки из последних глав «Изгои Интермундуса»*
***
– Мы с Эмрисом не единственные, кто еще жив и помнит эпоху правления Велиуса. Многие из них – венефикусы, жившие на границе Леса Тенебрис вблизи Селенийского Замка. Может, среди них и твоя Связанная. Что тогда?
– Это не имеет значения, – снова разворачиваюсь лицом к двери, и тут она непостижимым образом исчезает.
– Есть один способ узнать, жива ли еще твоя настоящая винна или нет, – продолжает Изокрейтс, вставая.
– Какой? – спрашиваю без особо интереса. Хотя в душе что-то дергается.
– Я могу на время разрушить вашу фальшивую Связь, и тогда мы будем точно знать, есть ли у твоей драгоценной принцессы соперница.
– А если нет…? – подталкиваю его к ответу.
– Я отпущу вас, – Изокрейтс переводит взгляд на стену и возвращает дверь на место.
– И зачем был нужен весь этот крестовый поход? – путаница в голове никуда не уходит, но его обещание все же немного остудило мой пыл.
– Я смотрю, ты, и понятия не имеешь, что за сила сокрыта в Septimus Sensu, – теперь его улыбка чуточку мрачновата. – Она способна не только уничтожить род, но и стереть с лица земли весь город. Поэтому, если твоя Связанная жива, мы должны найти, чтобы предотвратить очередную катастрофу. Кто знает, когда настоящая Связь в ней пробудится, и что случится тогда.
– Не труби тревогу, если врага не видно, – кидаю я. – Мы еще не знаем, есть ли она вообще.
– Так ты согласен? – спрашивает Изокрейтс, и его глаза начинают светиться от нетерпения.
Странно, неужели, он так яро печется о своей племяннице? Ах, да, ведь если моя настоящая винна существует, пробудившись, она может нанести вред его королевству, и новому королю Интермундуса нечем будет управлять.
Киваю в знак согласия, и добавляю:
– Только с условием, что ты отпустишь Дею и моих друзей.
– Хорошо, – обещает он. – А теперь закрой глаза.
В мгновение ока проваливаюсь в пустоту, стоит холодным пальцам коснуться моего лба... ***
– Осторожнее, – советует Теон. – Будет бессмысленно, если ты свернешь себе шею до церемонии Очищения.
– Церемонии? – переспрашиваю, пытаясь сосредоточиться на его лице, которое расплывается перед глазами. – Тебе о ней что-то известно?
– Да, – кивает Теон: ядовитая усмешка разрезает лицо. – И, как я понимаю, ты имеешь о ней неправильное представление.
– Я не знаю, что тебе сказал Изокрейтс, но ему нужна моя смерть, чтобы заполучить силу, – встаю на ноги и дрожащей рукой тянусь к Теону сквозь решетку: мне хочется с помощью прикосновения узнать, что он чувствует. – Послушай, я…
– Как низко, – спокойно отвечает Теон, отойдя на шаг назад, чтобы я не смогла дотянуться до него. – Ты обвиняешь других, но виновата ты сама. Твоя самовлюбленность стоила жизни дорогих мне людей. Из-за тебя мне пришлось 300 лет скитаться в мире людей, прислуживать им, чтобы прокормить себя и… тебя.
Губы Теона передергивает от отвращения, а от его презрительного взгляда мои колени начинают дрожать, и я опускаюсь обратно на холодный каменный пол.
– Да, я виновата, – признаюсь я. – Но и мой дядя приложил к этому руку!
– Хватит! – кричит Теон: а я невольно зажмуриваюсь от страха. – Сегодня ты за все ответишь. Только твоя смерть поможет вернуть все на свои места.
Развернувшись на каблуках, Теон идет прочь. С каждым его шагом мое сердце сжимается все больнее и больнее, но я не могу найти в себе силы окликнуть его.
– Прости меня, – одними губами шепчу я.
На мгновение показалось, что шаги затихли, и он остановился, но нет: через секунду стена, закрывающая вход в подземелье, встает на место. ***
– Мне наскучило играть с тобой, мальчик, – холодно произносит Изокрейтс. – Самое время решить, на чьей ты стороне.
Но как такое возможно? Разве Зал Публичного Суда не защищен от магии, так же как и темницы? Нет, если бы это было так, Изокрейтс не смог бы развеять Тени.
– Теон, нет! – Дея кусает, зажавшего ей рот стражника.
– На стороне убийцы своей семьи, – продолжает король, наблюдая направление моего взгляда. – Или же того, что собирается вернуть тех, кого поразило проклятье. Одна жизнь не стоит жизни двух родов.
– Ты не собираешься никого возвращать, – напоминаю ему я, стирая кровь с лица рукавом камзола. – Ты хочешь освободить душу Чумного Магуса, истребителя венефикусов!
– Нет, – возражает он. – Не его душу, а его силу.
– Это ничего не меняет, – упорствую я.
– Не скажи, – отрицательно мотает головой бывший посол. – Получив силу, я смогу освободить твою семью из заточения Истока.
– Да, – ухмыляюсь я, – а слоны научаться летать.
– Не веришь? – Изокрейтс отошел на шаг, давая мне возможность подняться. – Но сила, которой в свое время обладали Абсалютус Магус, не сравнится с силой полумагов-венефикусов. Их возможности были безграничны! И ты думаешь, что после обретения этой силы, я не смогу пробудить ото сна пару-тройку душ, заключенных в Истоке?
***
– Вам не сбежать, – изрекает король Интермундуса, – судьба у вас такая.
Его фальшивый вздох сожаления сменяется зловещим смехом. Он явно ощутил привкус победы. И правда, продолжать это сражение бесполезно. Это игра в одни ворота: я хочу победить, чтобы избежать паршивой участи, а мой противник находит это весьма забавным. Меня начинает буквально трясти от злости. Никто не смеет указывать мне, никто!
– Судьба, говоришь? – охрипшим от напряжения и гнева голосом переспрашиваю я. – Я выгрызу глотку любому, кто будет указывать мне на мою судьбу.
***
– Где она? – повторяет король, повторно впечатав меня в стену.
– Кто? – отвечаю я слабым голосом, лицо Изокрейтса так и расплывается перед глазами.
– Не кто, а что, – с нажимом поправляет он. – Книга Истока.
– У меня… ее нет, – выдавливаю из себя, почти теряя сознание.
– Лжешь, – не верит мне Изокрейтс. – Заклинание, что ты только что применил, определенно было оттуда.
– Нет, я… – больше не могу выносить гудящей боли в голове.
– Отойди от него, – как будто бы сквозь толщу воды слышу знакомый голос. Подняв голову, вижу Дею, сжимающую в руке мой Гладиус.
– Брось меч, лучик, – почти ласково обращается он к ней.
– Ни за что! – Дея делает неуклюжий выпад, целясь своему дяде в живот.
– Меня тебе не убить, глупая девчонка, – холодно отвечает он, вырвав у нее из рук оружие.
– НЕТ! – я дрожу, голова кружится, а мой живот скручивает болезненный спазм, и к горлу подступает тошнота.
Но это ничто, по сравнению с тем, что я вижу, с тем, что буквально отрывает меня от пола.
– Отдай книгу, – спокойно обращается он ко мне.
Но я не слушаю: мой взгляд прикован к окровавленному мечу… ***
Закрываю глаза, прислушиваясь к слабому биению ее сердца.
Снег ослепительно-белый тихо ложился на безжизненную землю.
– Нет, прошу… – светловолосый юноша шептал что-то лежащей на его руках девушке. – Я люблю тебя.
Я мог видеть отчаяние и решимость в его глазах. Он не сдавался.
– Нет, ты не умрешь, – смахнув подступившие слезы, твердым голосом произнес он.
Коснувшись раненого плеча, он начал чертить какой-то знак на лбу своей возлюбленной. Было похоже на слияние древних знаков Луны и Солнца. Между лучами по часовой стрелке он изобразил восемь знаков. Семь из них – символы Семи Кланов нашего мира. Последний был мне не знаком.
– Теперь, все будет хорошо, – улыбнулся он.
– Зачем? – придя в сознание, произнесла девушка.
– Ты знаешь… – ответил он.
Парень слабел на глазах: его кожа стала белее снега, губы потеряли цвет, а на груди появилась рана, обнажившая грудные ребра – точно такая же была у темноволосой девушки.
***
Резко открываю глаза, стоит мне взглянуть на лицо умирающей. Теперь я знаю, что нужно делать. Рука уже перестала кровоточить, но я, не раздумывая, сдираю образовавшуюся корку, и красная жидкость снова начинает капать с кончиков пальцев. Правой рукой я откидываю темно-рыжую прядь со лба, левой – рисую странный знак, что промелькнул в незнакомом воспоминании.
Интересно, чье это было воспоминание мое или ее? Наверняка ее, ведь ее предком была сама Арил Благословенная. Хотя неважно. Если это поможет, мне все равно.
– Теон? – открыв глаза, Дея удивленно смотрит на меня. – Что случилось? Я же...
Облегченно улыбаюсь, чувствуя, что слабею. Присев, Дея быстрым взглядом обводит помещение, и по ее лицу – испуганно-удивленному – понятно, что она все вспомнила.
– Теон, нет! – кричит она, увидев, как я обессилено рухнул на каменный пол.
Дея присаживается рядом, положив мою голову на свои колени.
– Все хорошо, – мне трудно говорить, а еще труднее – двигаться. И больше всего на свете хочется коснуться ее лица, стерев воспоминание о холодной руке, убедится, что с ней все в порядке.
– Поплачь, – тянусь рукой, чтобы разгладиться складку между ее бровями. – Станет легче. Но не надо хмуриться, пожалуйста.
Моя рука не преодолевает и половины расстояния, как Дея подхватывает ее и прижимает к своему лицу.
Горячие слезы катятся вниз по моему запястью, оставляя светлые дорожки на темно-алых руках.
– Я… – между всхлипами Дея пытается произнести то, что я никогда от нее прежде не слышал.
– Не надо, – шепчу я, – Еще не… в… время.
«Ты ведь помнишь обещание? Пока мы не свяжемся… Будь сильной… Ты должна позаботиться о наших друзьях… Обещай мне…»
– Но мы же…
Ее лицо расплывается перед глазами, но память восстанавливает размазанные фрагменты, пока мое сознание совсем не ослабевает, и я не проваливаюсь во тьму.
