- Девчонку привезли, - сказал Ильяс, заходя в комнату Ратмира без стука. - Рат, слышишь? Девчонка здесь.    

Назаров оттолкнулся от подоконника, на который тяжело опирался обеими ладонями и повернулся к Илу.    

- Слышу.      

- Твой отец сказал, что они ждут тебя внизу. Ее отец тоже приехал.    

- Окей.    

Он бросил это короткое слово, но никуда идти не торопился. Вот дерьмо! Отец все же пошел на это - забрал девчонку у Валицкого. Хотя, не так. Тот сам привез дочурку ему в надежде на то, что от него отстанут и Назаровы не отожмут его бизнес, который он называл семейным.    

Семейный, бл*. Валицкий тащил на себе огромную махину, от которой его шакалы-родственники то и дело пытались урвать побольше. А этот идиот позволял им это делать. И вот теперь долгов в этом «семейном» деле накопилось столько, что пришлось отдать в качестве отступных свою родную дочурку.    

Что ж, его, Ратмира Назарова, это ни капли не волновало. Хочет торговать самым ценным - не ему перечить. Хотя, его кое-что напрягало. Отец словно помешался на том, что их империи нужен наследник. А так как кроме Рата сыновей ему господь не дал, на него и возлагалась эта почетная миссия. Так что девчонка не только должна была согревать его постель, но еще и родить. Сына. Рано или поздно - но именно сына.    

- Как ее зовут, напомни, - повернулся Ратмир к Ильясу.    

Тот уже начал нервничать, на что Рату было насрать. Его отец знал, что он делает только то, что хочет. Всегда, с тех самых пор, как его вынудили отказаться от единственной женщины, которую он любил.    

- Лика. И Рат… поторопись.    

Мысленно чертыхнувшись, Назаров стащил пиджак и закатал рукава рубашки. Тем самым хотел продемонстрировать, что на правила приличия ему тоже плевать. Да и встреча эта мало походила на деловую, хотя его отец и давал понять, что здесь замешан только бизнес.     

Пройдя мимо Ильяса, Ратмир неспешно направился вниз, в гостиную, где его уже ждали Юсуф Назаров и Вячеслав Валицкий. Девчонки ожидаемо с ними не было - такие вещи, которые они должны были обсудить, не для бабских ушей.     

- Ратмир, - хмуро бросил ему Назаров-старший. - Мы заждались.    

- У меня были дела, - отрезал Рат, подойдя к бару и налив себе щедрую порцию виски.      

Возникшая тишина говорила красноречивее всяких слов. Ратмир чувствовал на себе взгляды - недовольный отца и растерянный Валицкого. Последний наверняка смотрел еще и с долей страха. В их городе не было человека, который не опасался бы Ратмира Назарова.     

- Нынешние дела не менее важны. Присядь.     

Рат сделал глубокий вдох. Перечить отцу, по крайней мере, сейчас, он не собирался. Все же идею взять дочь Валицкого он разделял. Так что глупо было сейчас изображать из себя жеребца, вставшего на дыбы.    

Устроившись напротив отца Лики, Ратмир позвенел кубиками льда в бокале и бросил одно-единственное короткое слово:       

- Начинайте.     

Предстояло обговорить все нюансы того, на каких условиях дочь Валицкого останется в доме Назаровых. Вроде как о свадьбе никто не заикался, да Рат и не собирался под венец. Следовательно, Лика будет с ним до момента, пока не родит сына. А дальше ее судьба ему, по сути, была неинтересна. Захочет остаться при ребенке - хорошо. Нет - значит скатертью дорога.     

- Я привез дочь, - сказал Вячеслав и голос его на последнем слове дрогнул. - Самое важное для меня, чтобы с ней ничего не случилось.      

Юсуф кивнул, Рат - хмыкнул. То, что к ней никто не притронется, кроме него, разумеется, обсуждению не подлежало. Но ничего иного он обещать не мог. Рядом с ним Лика вряд ли будет считать, что она в безопасности.      

- Мои долги мне прощены? - спросил Валицкий.    

Назаров-старший осклабился.    

- Когда у меня появится внук, тогда сможешь больше не беспокоиться об этом. Мне нужен наследник во втором колене, - он быстро глянул на Ратмира.    

Тот сидел с совершенно непроницаемым выражением лица. В общем и целом, ему было плевать на отцовские потребности, больше похожие на то, что старик тронулся умом. Сын, значит, сын. С тех пор, как у него забрали Бэллу, он хрен хотел класть на то, кого трахать и кому заделать наследника империи.    

- Лика будет жить здесь? В этом доме? - уточнил Валицкий.     

- Нет, - прежде, чем отец успел бы ответить, веско сказал Рат. - Она будет жить у меня.      

Он физически чувствовал, что Юсуф недоволен. Впрочем, на это ему тоже было насрать. Но неужели старик рассчитывал, что будет лично следить, как часто и с каким рвением он, Ратмир, делает ребенка этой девчонке?     

- Мы обсуждали, что мать моего внука должна быть невинна. Мой сын должен стать ее первым мужчиной.   

Рат поморщился. Фраза прозвучала так, словно принадлежала прошлому веку. Отец был помешан на «чистоте крови», как будто они тут не женщину обсуждали, а породистую суку.     

- Она невинна, - поспешно заверил Валицкий.     

Ратмир вскинул брови и подался вперед. Врать в таком - глупо. Совсем скоро он лично проверит, был у Лики кто-то до него, или нет.    

- Тогда по рукам.    

Юсуф поднялся с дивана, Вячеслав последовал его примеру. Мужчины пожали друг другу руки, Рат в этом не участвовал. Договор заключали старшие, а с него спрос был не такой уж и большой.      

Когда Валицкий, чуть задержавшись, словно у него была возможность передумать и забрать дочь домой, все же отбыл, Юсуф прищурился, глядя на сына.     

- Мы не обсуждали твой отъезд из отчего дома, - сказал он тихо и размеренно.    

Ратмир пожал плечами и, почти что откинув от себя бокал, приземлившийся на столик, ответил:     

- Я решил, что так будет удобнее и для меня, и для девчонки. Пусть хозяйничает там, где под ногами не будут путаться твои люди.     

А это будет даже забавно, учитывая, что в холостяцкой берлоге Ратмира не было ни намека на тот домашний уют, к которому он привык, когда еще мама была жива. Нет, прислуга, конечно, приходила и следила за чистотой, что ему самому казалась стерильной, но на этом все. Никаких перепачканных мукой поверхностей стола, никаких ароматов готовящихся блюд из кухни. Все бездушное и пластиковое.    

Назаров-старший сжал челюсти, на скулах заиграли желваки. Впрочем, Рат сомневался в том, что отец станет настаивать на своем, и действительно - Юсуф не выдержал открытого взгляда сына и кивнул. Мол, черт с тобой, делай, как знаешь.    

После чего удалился, предварительно бросив:      

- Она в гостевой на втором этаже.    

Ратмир хмыкнул. В гостевой, так в гостевой. Подождет.      

Когда поднялся к Лике, даже думать не хотел о том, что ей скажет. Как-то не шли в голову слова и фразы. Рат не представлял, что чувствует девчонка, да ему в целом было на это параллельно. Но вот про то, как его встретит дочь Валицкого, невольно задумывался.   

Бросится на шею и станет изображать страсть? Забьется в угол от страха? Даже любопытно стало, что сделает.    

Он ведь даже не удосужился посмотреть, какая она из себя. Найти в сети фотки Лики, чтобы иметь хоть какое-то представление о внешности той, что в планах отца уже была матерью его, Ратмира, ребенка.    

Толкнув перед собой дверь, Рат ввалился в гостевую и тут же взгляд его серых глаз остановился на девчонке. Лике. А ей шло это имя.    

Лика. Светлая, радостная, мягкая - именно такие ассоциации возникали у Ратмира при звуке этого имени.    

Валицкая сначала вскинула на него глаза - серо-голубые, яркие, мерцающие - а после подскочила с краешка постели, на которой сидела.      

Он же, недолго думая, подошел и занял то место, что до этого занимала Лика.     

- Ты знаешь, зачем тебя привезли, - бросил, словно кость собаке.       

Все это ему не нравилось. Те условия, в которые были поставлены оба. Желание старших диктовать свои правила. Он понимал, что Лика - такая же заложница обстоятельств, как и он, но знал - именно по вине ее отца сейчас все и происходит.       

- Знаю. Я должна провести с тобой ночь и после родить ребенка, - наконец обрела голос Лика.    
Ратмир помимо воли остановил свой взгляд на ее пересохших губах, по которым девчонка провела розовым языком.    

Они были пухлые. Не благодаря этим всем сраным уколам, которые себе пендюрили все бабы кругом, а натуральные. Такое определять он уж точно умел.      

- С чего ты взяла, что нам хватит ночи? - приподнял брови и, поднявшись с постели, шагнул к Лике.    

Она, глупая, предприняла попытку отступить, но очень скоро вжалась спиной в стену и теперь смотрела на него с ужасом. Ратмиру это в какой-то мере нравилось. Не возникнет вопроса в том, кто главный.      

- Боишься? - спросил он, делая к девчонке новый шаг.     

Та помотала головой.    

- Нет. Я здесь по собственной воле.    

И снова провела языком по губам.     

Некоторое время Назаров смотрел на Лику. Хотел «считать» ее. Зачем она здесь? Безропотно выполняет волю отца? Или же у нее свои цели?    

Понять этого не мог. Лика просто стояла, пытаясь срастись со стеной, и на этом все.     

- Трахать тебя здесь и сейчас не стану. У тебя пара часов на то, чтобы привести себя в порядок и ждать меня, - отчеканил он, отступая к выходу из гостиной. - Сегодня переночуем здесь. Завтра - собираешься и едем ко мне.      

Сказав это, Ратмир шагнул к выходу из комнаты. Ему вовсе не нравилось то, в какой западне он оказался. О Лике, конечно же, в этот момент не думал. Девчонка должна знать свое место - это первое. И понимать на все сто, во что ввязалась.    

Поэтому самым верным будет продемонстрировать ей первый урок. А дальше… Дальше будет видно.     

***

«У тебя пара часов на то, чтобы привести себя в порядок…»

Я поежилась, в очередной раз прогоняя по кругу последние брошенные мне слова. Все пыталась отыскать в них какой-то потайной смысл, но по-прежнему не понимала, что должна сделать.

Было страшно. Так страшно, что в ушах непрестанно громыхала кровь. Картины, возникающие в звенящей от тревоги голове, были одна жутче другой.

Я прекрасно сознавала - этот человек мог сделать со мной все, что угодно. По городу ходило множество слухов о жестокости Ратмира Назарова и я была абсолютно уверена, что большинство из них - даже и не слухи вовсе.

Было страшно его ослушаться, но и делать все то, что другие решили за меня, я не собиралась. Даже несмотря на то, что добровольно согласилась отдать себя в руки самого пугающего человека в этом городе.

Просто не могла иначе. Знала, что если не соглашусь на эту «сделку» - никто больше не поможет моему отцу. При всем обилии родственников, жаждущих лишь откусить побольше от семейного бизнеса и других наследников, думающих исключительно о себе, никто и не подумает пожертвовать собой ради главы семейства.

В горле возник комок. Папа… слишком добрый, слишком наивный для того, чтобы кому-то хоть в чем-то отказать. Даже сейчас, когда по его вине я оказалась в такой страшной ситуации, злиться на него не получалось. В груди жгло от жалости и понимания, насколько же он… беззащитен.

А у меня, кроме него, никого и не было. Как в банальных сказках про Золушку - только мачеха и сводные сестры и братья. Они меня ненавидели, я их - презирала.

И при всем том, что отец позволял им вертеть собой, как угодно, я не хотела лишиться единственного близкого человека. Никто его не спасет, кроме меня. А я… как-нибудь сумею спасти себя сама. Нужно было лишь перетерпеть. Нужно было выиграть для папы время…

Я коснулась потайного кармана джинсов, с облегчением нащупав там спасительную таблетку. Как и ожидала, меня обыскали сразу же, как только оказалась в этом доме, словно обеспечивали безопасность самого президента, а не какого-то местного… бандита. Мой тайник, к счастью, не обнаружили. И теперь я чувствовала себя увереннее, зная, что могу хоть как-то повлиять на ситуацию.

Время тянулось мучительно медленно, порождая внутри излишнюю нервозность. Зачем он вообще дал мне эти два часа? Проще было покончить со всем и сразу.

Я знала, что должна быть внешне абсолютно покорной. Это - мой единственный шанс здесь выжить. Но пока не могла угадать, чего от меня ждал тот, в чьей власти теперь оказалась. Возможно, я должна раздеться и лечь в постель? Или обмазаться какими-нибудь маслами, обкурить комнату благовониями? 

Я не знала, чего от меня хотели помимо того, что уже было оговорено, и это нервировало. Не в силах больше сидеть в ожидании своей участи, я прошлась по комнате, открывая дверцы шкафов, выдвигая ящики комода в поисках подсказок. И наконец нашла. 

В одном из ящиков обнаружилось белоснежное кружевное белье. Тонкое, мягкое, такое легкое, что казалось почти невесомым. К горлу подступила тошнота - намек был более, чем прозрачен. 

Сглотнув, я стянула с себя одежду, бережно свернула ее и положила на стул. Кинув взгляд на часы, посчитала, что вполне успеваю принять душ. 

Теплые капли касались тела, сбегали по изгибам вниз, но не приносили обычной расслабленности. В голове стучала лишь одна мысль - скоро все случится. Скоро я стану чужой собственностью. Он будет делать со мной все, что хочет, а я смогу лишь одно - терпеть.

Впервые за время, прошедшее с момента заключения сделки, я подумала о боли, которую придется пережить. О грязи, через которую буду вынуждена пройти. До этого момента подобные перспективы казались далекими, а голову занимали совсем иные мысли. Но теперь пришло понимание - меня будут касаться чужие руки. Будут по-хозяйски трогать в столь интимных местах, в каких никому еще не позволяла…

Руки задрожали от ужаса. Я кое-как выключила душ и выбралась из кабинки. Нельзя было об этом думать. Нельзя позволить себе скатиться в саможаление, как бы ни хотелось. Все это мне будет совсем не на пользу.

Одеваясь в прозрачное неглиже, я заставляла себя скользить взглядом по сторонам, сосредоточиваясь на самых обычных вещах: лепнине на потолке. Причудливом узоре на обоях. Деревянной резьбе на комоде… Всем, что угодно, только бы не думать о самом страшном.

Я даже нашла в себе силы нанести тонким намазом духи, стоявшие на туалетном столике. Пахло резко и терпко, чем-то давящим, тяжелым и словно бы не принадлежащим этому времени. Но, возможно, Назаров желал, чтобы я пахла именно так?..

Дверь в спальню распахнулась неожиданно, с громким стуком ударившись о стену. Я испуганно обернулась, пытаясь понять, чего ждать от этого человека. Он же замер на пороге темной тенью, от которой хотелось спрятаться. Но я заставила себя не двигаться. Лишь прикрыла глаза в ожидании дальнейшего. 

Послышались тяжелые шаги. Он ступал резко, решительно, словно бы зло. Я поняла, что мужчина уже рядом, когда его дыхание коснулось моего лица, отчего по коже мгновенно пробежал мороз. Ощущение холода усилилось, когда он жестко и хлестко, словно бил каждым словом, произнес:

- Что непонятного я сказал?

Я внутренне дернулась, но внешне удалось сохранить подобие покоя. Распахнув глаза, я посмотрела Назарову прямо в лицо. Он на меня в ответ - с явным недовольством и раздражением.

- Я что-то сделала не так? - пробормотала, не опуская взгляда.

- Ты должна была подготовиться, - отчеканил он холодно, почти бездушно. - Почему я должен терять лишнее время?

- Вы… не сказали ничего конкретного, - рискнула я возразить.

Его глаза полыхнули.

А в следующее мгновение он одним резким движением разорвал тонкое неглиже, зло отбросив прочь кусочки кружевной ткани.

Я автоматически прикрылась руками, совершенно не готовая стоять перед ним вот так - полностью обнаженной, уязвимой, незащищенной…

Он грубо отвел мои руки, заставил выгнуться ему навстречу…

- Вот это значит - быть готовой, - произнес безразлично.

Его взгляд путешествовал по моему телу, а я ощутила, как внутри зарождается первобытный ужас. Я не была готова к тому, что должно было произойти. Не была!

Не выдержав, я истерически забилась и попыталась скинуть с себя его руки. От неожиданности он разжал пальцы и я упала на пол, начав панически подбирать обрывки белья в какой-то отчаянной попытке прикрыть наготу, скрыться от этого злого взгляда… 

Его рука настигла меня, больно схватила за волосы и потянула вверх. На глазах выступили слезы. 

- Успокойся, - тряхнул он меня за плечи, чтобы привести в чувство. - Ложись в постель. 

Но тело не слушалось. Меня начинало трясти крупной дрожью. 

- Черт! - выругался Назаров, присовокупив к этому еще несколько смачных ругательств. - Ложись,  я сказал! И учти - в третий раз повторять не буду!