Допрашивать мертвецов и в обычные дни та еще работа, но когда простое на первый взгляд дело об убийстве княжеской невесты заходит в тупик, моя жизнь вовсе превращается в череду странных событий. Умирают еще несколько никак не связанных с покойницей людей, неизвестный злодей совершает на меня странные покушения, но рядом раз за разом оказывается незнакомец с черными как бездна глазами, чтобы невзначай меня спасти.

Покойница выглядела на удивление очаровательной: совсем свежая, бледная, с блестящими глазами, в пустоте которых отражался свет из открытого окна.

— Анастасия Евграфова, средняя дочь семьи. Такая молодая, — я осмотрела место преступления. — И чем она заслужила?

Всего лишь рассуждала вслух, но начальник, обычно хранивший в такие моменты молчание, внезапно ответил.

— Наши заслуги на судьбу не влияют. Вы наверняка не заслужили ни жизни, ни дара, и все же здесь, — процедил он сквозь зубы.

— Предпочли бы видеть меня на ее месте? — я кивнула на мертвую красавицу.

Исидор не ответил, но я знала, что права. Он предпочел бы видеть мои вывернутые наружу внутренности и заполнить миллион бумаг о причине моей безвременной кончины, лишь бы я каждое утро не приходила на работу в отдел магической милиции Калинова Моста. В его отдел.

Но вражда враждой, а работа по расписанию.

Оставив начальника наедине с его злобными мыслями, я прошла вглубь комнаты.

Тело лежало в ворохе юбок. Разбросанные повсюду аляпистые платья с большим количеством оборок, бантов и декоративных камней привлекали внимание гораздо больше, чем побледневшее лицо.

Миленькое, кстати, лицо, но и по безжизненным его чертам видно, что принадлежит девушке из семьи торговца. Знаменитого и богатого, но все же торговца.

— Я требую, чтобы расследование было завершено в кратчайшие сроки! — верещал над ухом жених покойницы.

Я холодно покосилась на него, намекая, что ему лучше бы выйти. Идиот намека не понял и продолжил стоять над душой, буравя меня тяжелым взглядом.

— Гражданин Прутченко, покиньте комнату. Мне необходимо сосредоточиться, — отчеканила я приказным тоном.

Дворянин подавился очередным наглым высказыванием и шумно выдохнул. Князей такие обезличенные обращения обычно оскорбляли, и этот паренек исключением не стал.

— Надеюсь, ваше неуважение будет компенсировано вашими компетенциями, — витиевато прошипел он.

Хлопнула входная дверь и на месте преступления мы остались вдвоем: я и тело. Прикрыв глаза, быстро перебрала в памяти подходящие случаю песни и сосредоточилась, в миллионный раз за всю свою короткую некромантическую карьеру сожалея, что умершие не могут общаться обычными словами.

— Ох уж я, — кручинная головушка, прибегла на мертвое, могильно кладбище, пропустить свой кручинный, воунывной голосок по тебе родимая сестричушка… — запела тихо, так, чтобы не пугать остальных обитателей дома.

Пространство дрогнуло — дух отозвался.

«Что случилось перед тем, как ты умерла?»

Перед глазами замелькали пышные юбки. Одно платье отброшено, другое отправилось вслед за ним. Все не то! Ничего не подходит! Она должна быть идеальна в глазах будущего жениха. Он же такой красивый, такой утонченный. Ах, этот его волевой подбородок, острые скулы, черные как смоль влоосы и голубые глаза-омуты. Она так счастлива, что он выбрал именно ее! И надо соответствовать.

Горничная подает платья одно за другим, но все они какие-то нелепые. Когда она явилась в одном из них на торжественный прием вместе с будущим мужем, кожу прожигали осуждающие взгляды потомственных аристократок. Нужно что-то особенное! Такое же утонченное, как у них!

И зачем ему понадобилось ехать на прогулку именно сегодня? Без предупреждения!

Наконец, в гардеробе нашелся подходящий наряд. Горничная начала помогать одеваться. Один из подъюбников пришлось надевать через голову. Нежная ткань, но такая длинная, что она запуталась в этом тряпье. И в тот момент, когда перед глазами только белая ткань, за спиной послышались шаги. Тихие, легкие. И все.

Я пошатнулась, ухватилась за спинку кресла, чтобы не упасть, и открыла глаза. Комната немного плыла, горло сковала привычная сухость. Что ж, не самая сложная в моей практике клиентка.

Двень за спиной открылась. Я даже вздрогнула от того, насколько звук походил на тот, что я услышала только что в безмолвных и сумбурных воспоминаниях жертвы. В том, что жертвы — нет никаких сомнений.

— Что удалось выяснить? — начальник обвел комнату спокойным сканирующим взглядом, подмечая и ворох одежды, и не в меру роскошную обстановку, и полное отсутствие других улик.

— На момент убийства в комнате были трое: сама жертва, горничная и кто-то еще, кто вошел в дверь, когда Анастасия одевалась. Но кто из двоих убийца — неясно. Она помнит только шаги за спиной, но точную причину смерти — нет, — коротко отчиталась я.

Исидор подал мне стакан из прозрачного стекла, наполненный водой. Это что, забота? Равзе я могу отказываться? И все же, принимая неожиданную помощь, я не смогла не напомнить:

— Разве не вы обещали, что приложите все усилия для моего скорейшего увольнения? Неужели переменили взгляды, увидев мой профессионализм? — я почти хрипела, но выпила воды только после того, как закончила говорить.

— Ваш профессионализм нисколько не влияет на мое мнение. Но заморить вас жаждой будет слишком банально и пагубно для моей карьеры, — привычно отбил шпильку старший следователь. Но мой профессионализм подметил, наверняка вполне осознанно.

— Останетесь? — он подошел к телу, постукивая тростью по отполированным доскам пола, и склонился над ним. Полуденный солнечный луч упал на его аккуратно уложенные серебряные волосы, которые очень плохо вязались с молодым даже на первый взгляд лицом — типичный признак почти любого некроманта.

Я скривилась, подавляя приступ тошноты.

— Подожду снаружи, — и поспешно ретировалась.

Наблюдать за работой некроманта плоти мне совершенно не улыбалось. И без того хреново. От обилия разноцветных юбок в комнате голова начинала кружиться еще сильнее. На дворе середина восьмого тысячелетия, у всех дворян уже сотовые телефоны, в библиотеки завозят новые компьютеры, даже в нашем вшивом отделе цифровизация, а светским дамочкам все юбки подавай как двести лет назад!

В коридоре просторного дома ожидала столкнуться с «безутешным» женихом, но тут оказалось пусто. Из гостиной доносились тиихие голоса.

Я прислонилась к стене неподалеку от лестницы, ведущей вниз, в ювелирный магазин, и сделала еще один спасительный глоток воды.

— Немыслимо! — бормотал отец умершей, Леонид Евграфов. Я видела его лишь мельком, кода входила в дом: к месту преступления меня провожала его супруга. Однако отчетливо представляла, как трясется гусиная кожа на его морщинистом подбородке. — Даже умереть не смогла по-человечески! Твоя дочь — сплошное недоразумение, я не раз тебе об этом говорил! Нет бы стать жертвой какого-нибудь жуткого маньяка в переулке, но куда там, на нее даже маньяк не позарился. Вместо этого никчемная девчонка умерла в ворохе собственных юбок. И теперь в них будет копошиться некромант!

Да уж, отцовская забота налицо.

Супруга торговца украшениями всхлипнула.

— Может, не стоило приглашать некромантов? Может, еще не поздно отказаться и разорвать договор? Это так ужасно: тот жуткий мужчина теперь имеет право сделать что угодно с телом нашей Настеньки! Он будет выворачивать ее внутренности, пока его помощница выпотрошит ей душу! — к концу пламенной речи женщина уже почти выла.

Я хмыкнула, в красках представив, как Исидор проделывает над телом восемнадцатилетней девчонки все то, чего так боится ее мать. Ах, если бы он вычудил что-то подобное на самом деле! Я бы сдала его с потрохами — и его, и Анастасии — комиссии по контролю за магами смерти, и заняла бы пост главы некро-отдела местной милиции. Было бы здорово. Но увы, этот следак правильный до мозга костей.

— Не говори глупостей. Твою нескладеху и в живом виде удалось пристроить только с таким приданым, что мы едва не разорились, на мертвую уж точно никто не позарится, — шикнул на нее муж.

Вообще, в официальных документах значится, что Анастасия — дочь Леонида и Елены Евграфовых. Но судя по этому диалогу, все не так просто. Что странно, Настя — средняя дочь в этой семье. Старшая как раз вздрогнула, когда, вывернув из соседнего коридора, заметила меня.

— З-здравствуйте, — она склонилась в заученном реверансе.

Я поморщилась, не зная, что раздражает больше: попытки разбогатевших торговцев манерами приравнять себя к старому дворянству или тот факт, что реверанс девица сделала криво. Я не тренировалась уже лет десять и едва стояла на ногах, но выполнила бы это простое движение с куда большей грацией.

— Добрый день, — по привычке ответила я и только потом подумала, что сегодня умерла сестра этой девушки и ее день добрым назвать трудно.

Моя ошибка девицу не смутила: она поправила русые волосы — такого же серого и невыразительного цвета, как у матери и сестры, — и отступила на шаг назад. Боится, что я выпотрошу ее душу прямо здесь? Или ей есть, что скрывать?

— Вы были в доме, когда все случилось? — решила расспросить я, раз подвернулся случай. Конечно, мне потом еще раз надо будет задать ей эти же вопросы — для протокола, но вдруг в неформальной обстановке она расскажет что-нибудь поинтереснее?