Прошлое. Кристи

Рыжеволосая девушка в вызывающе обтягивающих розовых джинсах и коротком белом топе под грудь решительно покинула дом. На высоких каблуках устремилась к своей ярко-красной машине, намеренно припаркованной таким образом, чтобы можно было быстро смыться. Решительно села за руль, захлопнула дверь, всунула ключ в замок зажигания и зло повернула. Взревел мотор. Одновременно с отцом, заоравшим от распахнутой двери шикарного дома.

— Немедленно вернись!

— Ещё чего! — процедила разъярённая фурия, вдавив педаль газа в пол, и машина сорвалась с места.

Кристи мысленно послала в Ад оставшегося позади побагровевшего родителя, чей цвет лица не предвещал ничего хорошего. Учитывая паршивость отцовского характера, можно было смело копать себе могилку. Обычных людей взволновало бы состояние отцовского здоровья, а вот её больше заботила собственная жизнь.

Нет, она не считала, что Великий Власлен Геннадьевич решится укокошить собственную дочь, — его зацикленность на семье, это лучшее и худшее из качеств характера, — но он способен и другими способами заставить приползти на коленях. И не просто с повинной, а чрезмерным суицидным рвением одеть себе на шею петлю грёбаного брака и лечь под старпёра, в процессе восхваляя его низменную возню.

Девушка брезгливо передёрнулась. Не святая, чего уж, но свой выбор она уже сделала. Пусть запоздало, давно подмочив репутацию и приобретя клише доступности, но сделала.

Однако сегодня отец вынудил притащиться на свой День Рождения, который она в гробу видала после своего девятнадцатилетния. Он вечно приглашал инвесторов, порой с гнилым душком, падких на её задницу, как на самый сочный стейк. Первое время она отрывалась, множа порочные связи и выгорая изнутри. Встреча с одним властным и чрезмерно самоуверенным мужчиной заставила поставить крест на прошлом. И этим своим решением она выбесила отца.

Великий Власлен Геннадьевич решил задорого продать дочь старикашке, заплатившему сходную цену. Впрочем, он всегда считал её частью своих инвестиций. Первое время Кристи поступала ему в пику — спала с теми, кого он на дух не выносил. Потом её припугнули и пришлось выдерживать «праведное лицо», чтобы не «опозорить» папочку. Словно тому были знакомы стыд и мораль.

Не знакомы и никогда не были. Как выяснилось впоследствии, он банально набивал цену «живому товару». Показывал её с разных сторон: развязную — для постели и послушную куклу — для мужа на людях.

И эта приевшаяся игра в добродетель постоянно заставляла вспоминать события, произошедшие до того, как она ушла в разнос.

В один из таких ненавистных дней, когда у отца собирались толстосумы, Кристи оказалась зажата в углу его очередным «другом». И ладно бы, кем приятной наружности. Озабоченный гад придавил пузом и лапал влажными ладонями. Её чуть не вырвало. Ограничилась коленом в пах. Озабоченный гад согнулся по полам с красочными матами. А потом отцу нажаловался, что она на него напала.

— Никакого воспитания, Власлен, — гневно рычал гад. — Приструни дочь, иначе нашему сотрудничеству конец!

Кристи пыталась отстоять свою добродетель и разоблачить аморальность напавшего гада. Не желая слушать, отец нависал и, удерживая за подбородок, чеканил:

— Хватит врать! Кому целка сдалась, в наше-то время? Сначала жопой крутишь и всех провоцируешь. Потом тебе другие виноваты? Ума наберись, девчонка! Ещё раз услышу, что кому-то врезала, высеку так, что забудешь, как ходить. Уяснила?

В тот же вечер, полная ярости и ненависти к нему, вылетев из дома, она случайно пересеклась с соседским парнем. Тот хохотнул и присвистнул на её задницу, обтянутую мини-юбкой, и Кристи предложила ему перепихнуться. Так лишилась девственности. Было неприятно, потная возня раздражала, но всё лучше первого опыта под каким-нибудь пыхтящим от вожделения извращенцем или стариком, чей член давно усох и мало на что способен. Намного лучше первостепенных козлов, которых, видите ли, на нападение спровоцировала женщина. И если они ту изнасиловали — виновата сама.

— Ненавижу! — затрясло Кристи, а костяшки пальцев побелели, когда она до боли в суставах вцепилась в руль. — Ненавижу!

Красный дорогой автомобиль достиг раздвижных ворот. Она быстро глянула в зеркало заднего вида. Отец всё так же стоял на пороге, а рядом с ним возник плешивый Захарыч — близкий друг и совладелиц сомнительного бойцовского клуба. Этот козёл уже ни раз пытался залезть к ней под юбку, но сегодня… Он снял штаны и приказал, чтобы она отсосала.

Девушка скрипнула зубами, разъярившись ещё больше.

— Мразь плешивая! Отсосать? Да чтоб у тебя член отсох! — долбанула кулаком по рулю, заходясь от бешенства.

Пусть последние пять лет на зло отцу вляпывалась в сомнительные связи. То был её выбор, личное желание раздвигать ноги и ловить кайф доступными способами. Да, она пошла в разнос, чтобы досадить. Наивно хотела, чтобы он волновался, вёл просветительские беседы, как делали все нормальные родители, когда их дети бунтовали.

Получила желаемое? Как же! Только развязала руки и превратила себя в товар!

Власлен Геннадьевич поглядел-поглядел и решил пристроить такие «таланты». Стал сватать своих коллег для решения спорных сделок. Если бы ни Аврамов, воткнувший нож в спину, ещё бы побрыкалась, но…

Взревел мобильник. Скосила взгляд.

«Помяни почти друга, козлину, он тут как тут!»

— Чего тебе? — процедила, ответив.

— Надо поговорить.

— Тебе надо, сам меня ищи. Хочу отвести душу от папочкиного Дня Рождения!

— Что случилось? — нейтральная заинтересованность.

Опять?!

— Явление Христа народу! — съязвила.

— Кристи…

Вот.

Этот его тон…

Тяжёлый, как гранитная плита.

Раздражённо дёрнула плечом.

— Даже не думай читать мне нотации! Псиной был, псиной и остался!

— Хватит, Кристи…

— С чего? Из-за тебя меня нашли! Из-за тебя пытаются посадить на цепь. Хоть знаешь, что он удумал? Знаешь?! — зашлась в крике. И сильнее вцепилась в руль, чтобы не слететь с дороги, когда машина резко вильнула.

Она спланировала свой побег из дома. Превосходно замела следы. Но с подачи одного гада, возжелавшего вторую сестру-целочку, её нашли и вернули под родительскую крышу.

Стараясь успокоиться, Кристи глубоко вдохнула. Медленно выдохнула. Не помогло. Она не представляла, как выпутаться из опасной ситуации, не навредив себе и любимому мужчине. А тут ещё этот…

— Приезжай ко мне. Нужно поговорить. Я в клубе «Вектор», — властно заявил неизменный айсберг Никита Аврамов.

Прожжённый бизнесмен всегда держал под контролем свои эмоции. Его действиями управлял расчёт и ничего кроме. Всегда так было. Даже когда они встречались, получал своё и сваливал с рассветом. Никогда не оставался на ночь. Не позволял прижаться после секса. Вечная дистанция. И если бы не попытка его расшевелить, не оказалась бы в той яме, из которой уже несколько лет не могла выбраться. Даже сейчас, встретив своего мужчину, она пожинала последствия некогда совершённых ошибок.

Крутанув руль на повороте, Кристи направилась в сторону упомянутого спортивного клуба. Зависимость. Чёртова зависимость от ненавистного Аврамова.

Ей нужна его помощь. Всегда была нужна!

Он мог быть хорошим полноценным другом, если бы не склонности под стать отцовским. Диктаторские замашки, трезвый расчёт в любой ситуации. И сколько бы лет ни прошло, прагматичный бизнесмен никогда не изменится. Иначе не стал бы обучать сексу одуванчик недорощенный — её сестру-близняшку.

Кристи скривилась. Подумала о Даше — и тошнота подступила к горлу. Пока её саму искали, из цветочка слепили копию. Теперь та могла изъясняться, как сестра-бунтарка, вести себя, как сестра-бунтарка, а потом преображалась обратно в невинный цветочек, на который слюни пускали папины «друзья».

«Божий одуванчик, чёрт побери! Хвала, что она сбежала!»

Кристи припарковалась перед трёхэтажным «кубом», покрытым тонированными квадратами стекла, вышла из машины и хлопнула дверцей. Всё ещё злясь: теперь, помимо отца и всех мужчин разом, ещё и на сестру, вбивая каблуки в асфальт, зашагала ко входу. На двери красовалась золотистая надпись: «Вектор — клуб для сильных духом мужчин».

Клуб «Вектор» был легальным спортивным и по совместительству бойцовским клубом, не чета подпольным, отцовским. Тут собирались любители бросить вызов и доказать своё превосходство над другими. Часто проводились бои. Всегда по общепринятым правилам. Единственная разница с обычными соревнованиями: побеждал — выигрывал кругленькую сумму, а проигрывал — мог отыграться в следующий раз, если нынешний победитель соглашался повторить.

Стоило Кристи войти в просторное помещение с высокими потолками, её со спины обняли сильные мужские руки. В нос ударил стойкий запах сигарет. Невольно поморщилась. Она ненавидела курящих. От таких отвратительно воняло: что от одежды, что изо рта. Целоваться, так просто отстой!

— Какими судьбами, красотка?! — воскликнул вонючка.

Почти сразу к обтянутому розовыми джинсами бедру прижался атлетически сложенный блондин, чьи голубые глаза искрились задором. И вспыхнули ещё большим, когда в поле зрения попала грудь, приподнятая лифом короткого белого топа.

— Спасибо вездесущему Раме! — девушка бросила кличку Аврамова. Отцепила чужие захваты и отступила на шаг. — Где он, кстати? — заозиралась.

Кристи взглядом выхватила Гору — местного тренера новичков, пожелавших влиться в мир спортивных боёв. Зацепилась за стоящего рядом с ним Кощея — субтильного вихрастого тридцатидвухлетнего альфонса, на её памяти не пропустившего ни одной юбки. Её — не в счёт. Не те высоты.

Кристи до сих пор не понимала, а знакомы они были пару лет, что находили женщины в худосочном коротышке под метр шестьдесят? Но чего у Кощея не отнять, так это языка: мёл, как помело, и лапшу на уши вешал столь искусно, что волей-неволей верилось каждому слову. Возможно, этим языком он и протаривал дорогу к женским сердцам. Или в женскую промежность, что вероятнее. Найти мастеров в куннилингусе не столь легко, как могло показаться. Были у неё несколько сексуально-раскрепощённых мужчин. Но даже они в данном вопросе оказались профанами.

Около ринга готовились к тренировочному спаррингу двое парней, появившихся тут сравнительно недавно. Андрей — короткостриженый неулыбчивый брюнет с чуть раскосыми глазами, выдававшими примесь азиатской крови, надевал боксёрские перчатки. Виталий — бритоголовый бугай был повыше сантиметров на десять. Любил он скалиться гиеной, чем в данный момент и занимался, буравя тёмным взглядом соперника.

Этот перекачанный Виталий с первой встречи, состоявшейся пару недель назад, не понравился Кристи. Слишком мутный и напоминал отцовских верзил-охранников. Обычно те держались в тени, но, когда из неё выходили, ничем хорошим это не заканчивалось. Хорошо, если жертва оставалась живой и при памяти. Бывали случаи и похуже. О некоторых не знал даже Кирилл. А ей «посчастливилось» стать свидетельницей и молчаливой соучастницей.

Стоящий рядом с девушкой Ромка продолжал подбивать к ней клинья. Давно сложившаяся манера общения отдавала добродушным расположением, хотя его действия попахивали откровенно-неприятными домогательствами. Парень с сексуальным подтекстом заскользил ладонью по женскому бедру, затем сдвинул её чуть правее и пальцами сжал приятной округлости задок.

Отбив ищущую руку, Кристи выпалила:

— Не для тебя черешня вызрела!

— Что ж ты такая ершистая? — цыкнул Ромка. — К тебе с душой, а ты… — снова подступился на шаг, обдав сигаретной вонью. — Дай повод продемонстрировать умелость в постели, сама попросишь добавки, — глянул между её ног и облизнулся.

Кристи иронично вскинула бровь, цокнула языком и кивнула на его ширинку.

— Член хорош? Ой, ли! И где ты там душу нашёл? Наука в шоке!

— Язва! — хохотнул блондин. Похлопал ладонью своего «дружка». — Не ведись, браток. Она не со зла. Характер скверный, вот и артачится. Придёт время, сама оценит твою силу.

— Мечтай! — фыркнула рыжая. И снова спросила: — Где Аврамов?

Ромка Зайцев — парень неплохой. Правда его часто заносило. Любил со своим «братком» разговаривать — та ещё патология. Хотя не такая уж редкая. У каждого мужика та по-своему проявлялась, чаще иносказательно и не столь открыто. Впрочем, подход сути не менял. Врождённая зацикленность на своих гениталиях: потрогать, почесать, напоказ выставить или с себе подобными померяться — особенность мужского менталитета.

Наигранно понуро пригладив свои осветлённые волосы, любитель нахрапа сдался.

— Наверху, — кивнул на второй этаж. Туда вела боковая подвесная лестница.

Задрав голову, Кристи увидела Аврамова. Он стоял в комнате, огороженной стеклянными стенами, и внимательно за ними наблюдал. Она двинулась наверх, ощущая мужские взгляды на своём обтянутом джинсами заду, чему способствовала отменная фигура: спасибо правильному питанию и занятиям боксом, которым уделяла много времени с того момента, как сбежала от отца. Хоть какие-то личные достижения, которыми можно было гордиться.

Кристи давно стали раздражать раздевающие взгляды. Единственный, от кого готова была их принять — мужчина, ради которого сбежала из дома, наплевав на последствия, когда отец найдёт. Понимала, что это вопрос времени. Но всё равно совершила подобный подвиг ради своего обожаемого наилучшего гонщика. Кто бы некогда сказал, что станет зависимой от чувств, она бы громогласно рассмеялась и послала сосать леденцы.

Теперь было не до смеха.

Полгода она наслаждалась подлинным счастьем и свободой. Впервые ощущала себя любимой и любила в ответ. Даже не подозревала, что в сердце скопилось столько нежности, а не грязной саркастичности, постоянно срывающейся с языка. Вместо ненависти к людям, вдруг стала ощущать, что мир не так уж плох и лучшее ещё впереди. К сожалению, идиллия долго не продлилась. Отец её нашёл, и она снова в Аду, не представляя, как из него выбраться.

— Ну что, поговорим? — заявила Кристи, переступив порог кабинета Аврамова. Прошла к дивану и по-свойски плюхнулась на кожаное сиденье. Откинула голову на валик, руки вскинула и расположила вдоль мягкой спинки. Грудь чуть приподнялась в треугольном вырезе топа.

— Изображаешь доступность? — саркастически бросил хозяин клуба «Вектор».

Он стоял у стойки бара. Сильными пальцами на весу удерживал стакан с бренди, слегка тот покачивая. Янтарная жидкость описывала круги внутри стеклянной тары.

— Хочешь перепихнёмся? — со злой ироний ходячая девушка-катастрофа вскинула красиво очерченную тонкую бровь. Кристи почти час угробила, чтобы обе дуги смотрелись эффектно. И макияж накладывала с особой тщательностью. Не представляла, как можно на людях появляться бледной поганкой. Даже если этот люд — отец и его «друзья».

— Завязывай! — у собеседника потяжелел взгляд.

Провокаторша рассмеялась. Её позабавила резкость его тона.

— Святость поедом ест? Не смеши, Аврамов! Или ты теперь ручной? Спасибо принцесске? — бросила едко.

— Не зли меня, Крис, — колючий взгляд, от которого её озноб прошиб.

«Он пытается меня запугать? Меня?!» — разозлилась она.

Резко вскочив с дивана, Кристи направилась к нему кошачьей походкой, умело и зазывающе покачивая бёдрами. Подступилась вплотную, привстав на носочки, поцеловала в щёку, одновременно пальчиками провела по его ширинке, откровенно провоцируя.

Чувственно выдохнув, она выхватила у него стакан с бренди, поднесла к губам и отпила глоток. Обожгло гортань, а тонкая струйка потекла из уголка губ к подбородку. Мазнула пальчиком и медленным движением языка слизала с кончика янтарную жидкость.

— Неужели откажешься? — опустила взгляд на его ширинку. — Могу отсосать. Что скажешь? Знаешь ведь, я мастерица минета, — причмокнула. И взялась за язычок его молнии, намереваясь её дёрнуть вниз.

Аврамов перехватил женскую руку и резко откинул.

— Ещё одно движение…

— Вставишь? — хохотнула Кристи, намерено взявшись за пояс своих розовых джинсов и чуть отвернула, демонстрируя кайму красно-чёрных кружевных трусиков.

— Пошлю интересное видео твоему гонщику. — Аврамов кивком головы указал на камеру, висевшую над входом в кабинет.

— Нет, так нет, — ещё минуту назад соблазнительница с виду небрежно пожала плечами и отступила. Повторно отхлебнула бренди из его стакана, крепко сжимая тот в руке. С ног до головы изучила идеальный мужской образчик, сдержанный до тошноты. «А ведь в постели он отнюдь не пуританин. Принцесска уже в курсе?» — Ты уже поимел сестричку? — протянула заинтересовано.

В кабинете как-то резко похолодало. И потемнело, что ли? Свет привычно горел, лампочки целые, ни одна не лопнула, но возникло стойкое ощущение, словно тьма наползла незаметно и рассеялась по всему кабинету. Даже стеклянные стены не спасали положение. И причина…

— Уймись, Крис! — процедил Аврамов. Челюсти сжал, аж желваки проступили.

— Ты и целибат? Ну-ну, — усмехнулась. Зло сощурилась. — Поимей, пока можешь. Мы для отца товар. И целки сейчас в цене, сам понимаешь. Он её продаст. И точно другому. Ты при деньгах, но его запросы… Однозначно не потянешь.

Она с прищуром оглядела эталон мужественности. Аврамов отменно смотрелся в тёмно-синих джинсах и бежевой рубашке под разошедшимися полами пиджака. Свободный стиль. Деловые шмотки смешались с повседневными. Значит, не было встреч с клиентами. Иначе бы он щеголял в дорогущем костюме и туфлях за кучу «зелёных», а не в белых кроссовках.

— Товар? — со странной интонацией протянул он. — Как давно ты поняла, что что-то стоишь? Ещё недавно, помнится, радовалась, что сестру прочат Захарычу. А как ветер в твою сторону подул — несправедливость? Ты себя слышишь, Крис? Кругом все виноваты, а свои промахи напрочь игнорируешь. Вся ситуация ведь тобою создана. Понимаешь это?

— Дураком не прикидывайся, — ощетинилась она. — Запамятовал, чей должок я в койке отрабатывала? Твой! А потом чьи договора своим телом утверждала? Отцовские! И не говори о его заботе. Что я сама себя по кругу пускала, чтобы вам лучше жилось!

— Он использовал таланты, которые ты ему продемонстрировала.

— Бесподобно! — процедила Кристи, бахнув стаканом по столу. Бренди расплескалось, залив ей руку. Она зло стряхнула капли. — Таланты? Чушь! Знаешь сколько раз меня зажимали и чуть девственности не лишили, пока росла? А что он? Вину на меня вешал! Вся его забота — мишура. И ничем другим никогда не станет. Уясни, Аврамов! Втаптывать людей в грязь — ваша общая забава. Выгода — всё! Остальное — побоку! — схватила стакан и запустила в стену. Осколки разлетелись в стороны. Бренди тёмными зигзагами потекло по светлой облицовке.

— Угомонись, Крис! — процедил Аврамов желчным тоном, от которого ей захотелось яростно взвыть и врезать ему от души. — Ты сама решила по рукам пойти! Рвалась насолить отцу. А то, что он твои порывы потом в своих целях использовал… Ты могла отказаться! Кто бы что ни говорил и на чём бы не настаивал, в конечном счёте, решение принимала ты. И я никогда не толкал тебя в койку к Абессину! — прорычал вдруг. — Тогда проигрался, не спорю. Он сам решил тебя к рукам прибрать, а ты набралась и давай на него вешаться. Только память у тебя избирательная. Все кругом виноватые, но только не ты!

Кристи тяжело задышала. Наползало удушье. До боли в суставах сжала кулаки.

— Враль!

— Факты, Крис! Факты! — отчеканил Аврамов. Подлетев к ней, схватил за плечи и встряхнул, как тряпичную куклу. — Приди уже в себя! Хватит убегать от действительности! Ты сама наворотила дел. Своими поступками дала отцу понять, что способна стать разменной монетой в его сделках. Пока ты с дуру девственности не лишилась и не начала муть творить, он хоть раз предложил тебя кому-нибудь? Пора пожинать последствия. Даша не должна расплачиваться за твои промахи!

— Даша? — Кристи оцепенела от удушающей злобы. Перед глазами поплыло. — Ты… — начала агрессивно. Но пол стремительно завертелся, ушёл из-под ног, и она осела в мужских руках, потеряв сознание.

Открыв глаза, ощущая заторможенность, Кристи огляделась. Стеклянная стена с обзором на помещение со спортивными снарядами, стеклянный столик с парой брошюр, чуть дальше виднелся стол помассивнее, из тёмного дерева, на нём возвышалась статуэтка боксёра и стопка бумаг.

— Пришла в себя? — услышала резкий голос.

От шкафа слева отлепился Аврамов. Лицо — маска, в глазах непривычное неприятие. Девушка сглотнула комок в горле и медленно села на кушетке. Кружилась голова. Движения и мысли сковывала непривычная апатичность. Сердце до ужаса болело, словно его вырвали из груди.

— Пришла, — сдавленно выдохнула и нервно сжала пальцы. — Что случилось? — посмотрела растеряно на Аврамова.

Тот прищурился. И вдруг неуверенно спросил:

— Даша?

— Ты спятил?! — огрызнулась вяло. Слабость во всём теле начинала её раздражать. Но всколыхнувшимся эмоциям не хватало напора, чтобы поднять с кушетки. Она словно в одночасье лишилась жизненных сил.

— Плохо себя чувствуешь? Вызвать врача?

— Я… — И в этот момент заиграла динамичная мелодия. Дотянувшись до сумочки, она вытянула сотовый. Невольно улыбнулась, прочитав имя, высветившее на дисплее. — Да, милый? — и застыла, услышав погребальный голос его близкого друга, сообщившего, что Пёрт разбился на треке. Он сейчас находился в реанимации и неизвестно, выживет ли. Состояние оценили, как критическое.

Кристина выронила сотовый и тот тяжело ударился об пол. Она ещё сильнее побледнела, согнулась пополам и замерла, безмолвно задыхаясь от накрывшего ужаса. Всем телом дрожала, охваченная ледяным ознобом. Вот подняла непривычный для излишне активной личности пустой взгляд.

— Мне нужно в больницу… В больницу, Аврамов! — сорвалась на крик, вцепившись мёртвой хваткой и рванув на него. Но тут же ноги подкосились, и она повалилась обратно на кушетку.

— Тише, Крис. Тише, — поддержал он, прекрасно расслышавший все слова Антона Власова, с которым был хорошо знаком.

Аврамов плотно сжал губы. На лице дёрнулись желваки, а потом оно застыло маской.

Обычно державший дистанцию, он присел рядом с Кристи и дружески приобнял за дрожащие плечи. Её до ужаса трясло, и кожа под пальцами казалась ему ледяной. Он поглаживал её по спине и волосам, как маленькую. Мысли текли параллельно действиям. В случайности он не верил. Дело точно нечисто. Пусть гонщики — народ рисковый, слишком удачно разбился именно этот.

— Мне нужно в больницу! Нужно в больницу! В больницу! — вновь задёргалась в его объятиях Крис. Она снова и снова повторяла эти слова, невменяемо мотая головой и руками обхватив живот. — Отвези меня в больницу! Отвези! — вырвалась, подскочила, но снова пошатнулась.

Аврамов подхватил её на руки и направился к выходу, рыкнув, когда Кристи дёрнулась. Она напряжённо затихла. Сквозь тошноту и мутную пелену перед глазами, различила очертания нескольких мужчин, стоявших у ринга. Лишь размытые силуэты, отпустившие парочку острот в спину босса, которые тот проигнорировал.

Полуденный зной окатил мужчину с девушкой на руках. Приняла приятная прохлада салона автомобиля, когда они оказались внутри. Щелчок пассажирского ремня безопасности. Захлопнулась дверь. Затем открылась со стороны водителя. Только видный образ Аврамова, уверенно севшего за руль, вдруг заволокло непроглядной чернотой, а низ женского живота прошила острая боль.

В тот же день у Кристи случился выкидыш. Девятинедельная беременность, о которой она не подозревала. Чуть позднее узнала, что её любимого мужчину погрузили в искусственную кому из-за отёка мозга.

Через несколько дней Аврамов нашёл её у постели пострадавшего. Кристи выглядела непривычно подавленной. Лицо осунулось, глаза ввалились. Губы казались неестественно бледными и сухими. Отсутствовала косметика. Скорбь и боль пропитали помещение настолько явно, что не усомнишься в глубине чувств этой некогда разгульной женщины к мужчине, неподвижно лежащем на белых простынях.

— Крис… — позвал Аврамов.

Она сжала удерживаемую мужскую руку, вздохнула и встала. Выйдя в коридор, прислонилась к стене, бегло глянув на двух охранников, стоящих чуть поодаль.

— Твои люди? — посмотрела устало, обняв себя за живот.

— Ты должна узнать, — он протянул ей большой конверт без надписей.

Кристи долго смотрела на него. Взяв, вытащила содержимое. Молча изучила. Ещё недавно пустые глаза подсветила волна лютой ненависти.

— Значит, отец?

— И Аркадий Бойко, — кивнул. На застывшем лице проступили желваки. — Они заключили соглашение. Он устраняет проблему и получает Дашу. Ты отходишь Захарычу. Тому без надобности девственница. А Аркаша загорелся идеей, — взгляд Аврамова обещал смертоубийство.

Кристи медленно смяла бумаги и фотографии. На одной из них был трек и сгоревшая гоночная машина. Холод в груди. Сердце билось с перебоями. Уже несколько дней она не спала. Казалось, если смежит веки, потеряет Петра навсегда. Только пока держала его за руку, пока говорила, как любит, поддерживала его волю к жизни. Было больно видеть этого сильного волевого мужчину неподвижно лежащим на белых простынях. Чувствовать отвратительный запах медикаментов, сейчас напоминавший, что лишилась их общего ребёнка.

Она никогда не думала о материнстве. До момента, когда остатки от нерождённого дитя выскребли из её тела. Казалось, забрали часть души, в которую она никогда не верила. Плоть — понятно. Но эфемерное, неощущаемое? Парадоксально, что именно за такую эфемерность она цеплялась сейчас, пытаясь помочь любимому мужчине вернуться к живым.

Кристи посмотрела на Аврамова.

— Ты не ответил. Твои люди? — снова кивнула на двух парней.

— Они позаботятся о его безопасности, — кивнул на лежащего в коме мужчину. — Двое у палаты, трое у входа в больницу, ещё двое свободно перемещаются.

— Столько усилий… Чего ты хочешь? — И тут же сама ответила на свой вопрос. — Принцесску вызволить? Пристрастия Аркаши доподлинно известны. Гнида! — прошипела и сцепила зубы. Чуть успокоившись, внимательно посмотрела на собеседника. — Какой план? Подменить нас не выйдет.

— Выйдет.

— Как?

Достав из кармана, он вручил ей флешку.

— Ознакомься и дай ответ, — сказал. Развернулся и пошёл прочь, оставляя за нею право решать: согласиться или нет с планом, в котором ей явно отвели главную роль. Планом, из-за которого ей придётся отказаться от всего, что столь дорого.

Вернувшись в палату, Кристи присела на небольшой диванчик. Из сумочки достала сотовый и переходник. Подключила флешку, открыла. Заглянула в папку со своим именем. Углубилась в изучение собранного материала.

Несколько документов. Тщательно проработанная последовательность действий.

Аврамов времени явно не терял и взвесил все риски.

Глянула на погружённого в искусственную кому любимого мужчину, посмотрела на свой плоский живот, так и не превратившийся в «шар». Вздохнула, ощутив скорбь, боль, а за ними пришла ледяная ненависть к тем, кто во всём повинен. Их необходимо уничтожить любой ценой.

План Аврамова был хорош.

«Прикинуться сестрой? Смогу. Пара попыток в прошлом доказали, что отец не видит разницы, когда я в образе. Только… — Закрыла лицо ладонями, резко опустила руки. — Даже если возненавидишь, когда правда всплывёт, я не могу поступить иначе. Не могу спустить отцу и его дружку твоё состояние и смерть нашего ребёнка, — мысленно обратилась к любимому мужчине».

Кристи часто вела себя безрассудно, но не сейчас. Слишком хорошо представляла последствия. Лечь в койку с Аркашей — поставить крест на своём будущем с любимым мужчиной. Он не простит предательства. Никогда не спустит измены, даже продиктованной соображениями мести. Слишком принципиальный в вопросах морали. Угораздило же им сойтись. Те самые противоположности, притянувшиеся против воли.

Отложив сотовый, она подсела к постели. Взяла руку любимого в свои ладони. Долго вглядывалась в родное осунувшееся волевое лицо. Вспоминала, когда оно отражало задор и чрезмерную сексуальность. И сейчас закрытые тяжёлыми веками глаза, бывало, сверкали ярче звёзд на небе для неё одной.

«Когда я стала такой сентиментальной?» — горько рассмеялась, прижавшись лбом к мужской руке.

— Это Аврамов расстарался? — раздался от двери мужской голос.

Кристи быстро отёрла слёзы и посмотрела в сторону вошедшего приземистого седовласого мужчины. Его тонкие, из-за возраста утратившие яркость губы поджались в тонкую линию, когда он её оглядел.

— Краше в гроб кладут! — резюмировал. — Спала хоть? Ела? Что за молодёжь пошла! — скривился. — Один спит и розовых слоников видит, другая худеет прямо на глазах и к праотцам собралась. Жить собираешься или всё, того? — раздражённо махнул рукой.

— Я в порядке, Виктор Анатольевич, — через силу улыбнулась Кристи.

— Как болид моего сына, — саркастически заявил он.

Кристи вздрогнула, вспомнив снимок, увиденный среди доказательств, приносимых Аврамовым, уличивших в неисправности машины прихвостней Аркаши. Сцепила руки в замок на коленях.

— Правда, всё хорошо.

— Раз хорошо, значит поешь! — заявил он, вытянув из-за спины пакет. Подошёл к столику у диванчика и расставил вытащенные из него контейнеры. Жилистым пальцем ткнул по очереди. — Сначала это, потом это и далее по очерёдности, — стукнул по последней пластиковой ёмкости.

— Не хочу есть…

— Тебя отсюда выставить? — угрожающе протянул Виктор Анатольевич. — Мне одного волнения достаточно, — кивнул на сына, лежавшего в переплетении проводов. — С тобой выйдет перебор и сердечный приступ. Поэтому, либо ешь и отсыпаешься, либо вон из палаты, и чтобы я тебя тут не видел!

На мгновение вспыхнув, Кристи отвела взгляд. Она тут никто и прав не имела.

Родственница или жена? Нет!

Скрипнув зубами, подчинилась.

Вернулась на диванчик, села и взяла первый контейнер. Внутри оказались вилка с ложкой. Ела в гробовом молчании под бдительным надзором отца любимого мужчины, который буквально заставил поглотить невозможный объём пищи. Уже через пару ложек всё назад просилось, но он не отстал, пока не осилила весь скарб принесённого провианта. Лишь тогда удовлетворённо кивнул.

— Так-то лучше. Помрёшь от недоедания, что я сыну скажу, когда очнётся? Теперь спать! — сунул в руки девушки ключи от своей квартиры. — Мой водитель отвезёт. Он ждёт на парковке у больницы. Машину ты знаешь. И не смей возражать! — прикрикнул, когда она, было, открыла рот. — Дома дожидается Марфочка, приглядеть, чтобы наверняка выспалась. Пока тебя не будет, я тут посижу. И парни эти, — кивнул куда-то в сторону коридора, часть которого виднелась в дверном проёме, — мне в помощь, в случае чего. Хотя сомневаюсь, что кто-то сунется. Это же несчастный случай, так? — ясно дал понять, что думает иначе.

Развивать данную тему Кристи хотела ещё меньше, чем подчиняться и идти спать. Пришлось выбрать меньшее из зол. Махнув ключами и поблагодарив за еду, она закинула сотовый с флешкой в сумочку и направилась к выходу.

К тому моменту, когда добралась до нужного дома, а затем квартиры на пятом этаже десятиэтажного здания, приняла окончательное решение. Она будет участвовать в плане Аврамова, чем бы это не грозило. Даже если сейчас останется в стороне, отец не отступиться и, чтобы её приструнить, доведёт начатое до конца.

«Потерять Петю? Лучше сдохнуть самой!»

Сложившаяся ситуация не оставила ей выбора. Придётся пойти на огромный риск ради возможного будущего. Поэтому перед тем, как уснуть в уютной постели, приготовленной матерью любимого мужчины, Кристи сбросила всего одно смс: «Я согласна!»