— Чего опять нос повесила? — интересуется ухоженная брюнетка сорока пяти лет и по совместительству мать. Подперев подбородок рукой, женщина сидит напротив дочери и накручивает жемчужные бусы на указательный палец. В ярко-алом брючном костюме она смотрится элегантно и немного вызывающе, туфли того же цвета на высоком каблуке в большей степени валяются на полу, чем пребывают на ногах своей владелицы.

Голубоглазая шатенка глядит на родительницу с оттенком вселенской скорби.

— Он меня не замечает… мой сосед снизу. 

Этого соседа зовут Анатолий. Атлетически сложенный малый, черноволосый, сероглазый… спортсмен. При встрече обычно кивает в знак приветствия и продолжает свой путь, куда бы тот не лежал. Случайные столкновения в подъезде или на улице — единственный шанс лицезреть человека, заставляющего биться чаще сердце Алисы. Её мама давно знает, по кому сохнет дочка, но, пожалуй, только сейчас готова вмешаться.

Степанида Анатольевна выпрямляется на скрипнувшем табурете и, уперев руки в бока, возмущённо фыркает:

— Так выведи его из себя! Люди в эмоциональном состоянии очень даже ничего, — поддавшись каким-то воспоминаниям юности, «степенная» дама криво усмехается. Молодость была у неё та ещё. — Совершают такое, на что в здравом рассудке не решатся, — заканчивает мысль, подтвердив кивком непреложную истину своего заявления.

Алиса скептически приподнимает угловатую бровь. Её открытое лицо выражает стопроцентное: «Да, ну?». И есть отчего демонстрировать высшую степень недоверия. Прошлый опыт не водица. Неадекватные люди — сущая головная боль и провокация сиюминутной фригидности, возникающей в самые ответственные моменты.

Случай из жизни, так сказать.

Года два назад.

В те дни Алиса приглянулась одному парню. Ничего тот был, симпатичный, но начал проявлять признаки одержимости чуть ли не с первых минут знакомства. Даже не встречались толком, а уже истерики закатывал, в драку с её друзьями лез да пытался отравить снотворным (переборщил с лекарством, когда хотел обездвижить и одарить, так сказать, своей любовью). Благо друг детства, Алексей, вовремя в гости нагрянул и успел предотвратить трагедию.  

Алиса ёрзает на стуле. После той паршивой ситуации с неуравновешенным маньяком-сталкером, она несколько месяцев дёргалась от любого звука, а когда очередной ухажёр с серьёзными намерениями появился на горизонте — в самый ответственный момент её словно выключили. Страстные ласки партнёра, умелое куни — погоды не исправили. Фригидная и точка!

Долгое время эта проблема не давала покоя Алисе, но время — лекарь. Удалось войти в норму, поборов психологическую травму, нанесённую тем, кого собственные родители запихнули в лечебницу, стоило узнать о случившемся.

Впрочем, история давняя.

Глянув на мать, девушка изображает жест полной пораженки, подняв руки вверх.

— Не, я пас.

— И в кого ты такая бесхребетная? — качает старшая женщина головой. — Ведь чего-проще-то? Немного соображения, пара трюков, и подарочек на кровати во всём великолепии обнажённого «обласкай меня».

— Кто ещё в роли подарочка выступит, — ироничный хмык, а про себя: «погребального». — Ты моего соседа видела? Для него упаковки не напасёшься, столь габаритный экземпляр.

В ответ мама наманикюренным ноготком начинает отбивать дробный ритм на столе.

— Зачем тебе упаковка? В оригинальном виде принимай.

— И как ты себе это представляешь? — вскидывает бровь Алиса. — По черепушке дубинкой, что ли? Чур меня от криминала!

— Фи-и, — кривится Степанида Анатольевна. — Вот отчего вечно драматизируешь? Какой криминал? Мы о любви говорим, а не обсуждаем закапывание трупа!

— Угу. А что объект страсти связанным и обездвиженным будет, то ничего, да?

В глазах напротив та самая вспышка с номиналом «эврика!».

— О, есть идея! — хлопает в ладоши оторва почтенных лет.

«Мать моя! Только не это…» — стонет про себя Алиса.

Как правило, фантазия родительницы тянет на хороший такой сюжет для фильма ужасов. Даже подумать страшно, какая очередная бредовая идея её посетила.

Когда мать своего нынешнего ухажёра ловила — мир щерился по углам. Раскраска её лица, что у индейцев на тропе войны; одежда ярко-алая, состоящая из кожаных нитей почти ничего не скрывающих (на момент ловли фигура позволяла); клич громогласный: «Не уйдёшь, каналья!» — летящий вослед плечистому атлету сорока лет, убегающему от ретивой мадам-сослуживицы, лишь пятки сверкали. Не убёг! Был связан, «съеден», и по прошествии двух лет напоминает влюблённого идиота, готово выполнить любое требование довольной хищницы.

Алиса сцепляет руки в замок. Себе такого начала отношений она определённо не желает.

— Не стоит! — произносит твёрдо и, пытаясь притормозить фантазию матери, изображает «кыш-кыш», надеясь отвлечь внимание родительницы на слаженную работу ладоней и воздуха. Такой ветерок поднимается — вентилятор отдыхает!

Увы!

Маман резко выпрямляется. Работа тёмного мозга почти осязаема. Итог?

— Затопи его, — заявляет со всей серьёзностью.

Девушка подскакивает на месте.

— Чего?

— Не боись. Твой ремонт оплачу, — обещает провокаторша, подмигивая.

— А соседский из моего кармана? Нет уж! И потом… Что это даст?

Указательный женский палец назидательно поднят вверх.

— Первый шаг на пути к цели!

— Боюсь спросить о последующих, — бормочет безнадёжно влюблённая с тяжёлым вздохом, бахнувшись лбом об стол. Хотеть она соседушку хочет, но на столь кардинальные меры никогда не решится. Это мать — оторви и выбрось. А она другая: нерешительная, чурающаяся сложностей, боящаяся последствий, возникающих из-за необдуманных поступков. 

«Мы такие разные, — обречённый выдох, в котором проскальзывает налёт зависти. — Вот если бы боженька смилостивился и счастье на блюдечке с голубой каёмочкой преподнёс...» — стенания халявной надежды, вечно ставящей на чудо, но никогда не получающей желаемого.

Степанида на дочку смотрит, на её лице все мысли читает. Как ни крути, Алисонька — радость и свет её непутёвой жизни. Ради любимого чада она в лепёшку расшибётся, но достанет её любовь хоть из-под земли! Хотя в данном случае всё намного проще: объект базируется этажом ниже.

— Не дрейфь! Организую поимку по высшему разряду! — бойкая маман треплет дочурку по волосам. Оптимизм — закачаешься, а в пышном теле бурлит энергия — ослепнуть можно.

— Оставь. Толку его злить? Так хоть могу издали наблюдать, а если предприятие твоё провалится… — Алиса пространно махает рукой. — Пускай всё остаётся, как есть.

Степанида Анатольевна фыркает и отвешивает дочери щелбан. Сама она настроена сражаться и не сдаст позиций! С чего бы Алисоньке унывать? Если мама взялась за дело — добыча будет поймана!

— Ни одна рыба с крючка не сорвётся, если мать за дело взялась. Верь доча — мы порушим этот бастион! — боевой клич сопровождает поистине самоуверенный кивок.

Девушка потирает лоб в том месте, где получила нагоняй, затем подпирает щёку рукой. Мать не остановить, понятно. С таким настроем — точно. Но и соглашаться на сомнительное мероприятие она не намерена. Пусть делает, что хочет, а у неё через три дня намечена командировка заграницу…