Мне нравится причинять боль. Нравится. Просто нравится. Я кайфую, когда выворачиваю наизнанку чувства других.

Бить кого-то по лицу – это почти равнозначно перепиху с какой-нибудь с*чкой, не совсем, конечно, то же самое, но, чёрт побери, здорово.

Мне нравится ощущать, как моё тело со всей силы ударяется о другое. Мне нравится лишать человека возможности двигаться, нарочно загонять его в угол и подчинять своей воле. Дьявол, хочу делать это с женщинами не меньше, чем с моими соперниками на ринге.

Я бы никогда не позволил себе напасть на женщину, но при этом врезал бы любому, если бы застал тварь за этим занятием.

Быстро уворачиваюсь от удара слева и наношу несколько коротких прямых ударов в тень стены передо мной. Пот начинает покрывать кожу, прошибает поры, моё тело постепенно расслабляется, снимая напряжение, которое я испытывал ещё с прошедшей недели. Я должен быть натянут как струна, но вместо этого меня переполняет поступившая сила, сумасшедшая комбинация предвкушения и адреналина. Если бы я мог сдерживать и продавать это чувство, я был бы на первом месте в списке «Форбс».

В моём опыте нет употребления дури, и вот интересно: тот кайф сравним с тем чувством, которое я испытываю перед боем и после него…

«Помни, Тим, перед тобой был всего лишь слабак. У него никогда не было достойного соперника», – уверяет Дэн, мой тренер. Он мне как брат. Я вырос в немногочисленной семье, у меня было несколько двоюродных братьев и сестёр, помимо моего отца, но они жили, конечно же, отдельно.

Дэн прав, но путь этого Макса к моему титулу был слишком лёгким. Он не проходил изнуряющих боёв, в которых бы пролил крови больше, чем на войне.

Макс Борзов – самодовольный уродец. Явился на бой со своей тёлкой. Иди ты нахрен, Макс!

– Тимур, ты уже готов ринуться в атаку? – ухмыляется Дэн. Он знает, что я ненавижу Борзова. Он в курсе о моём гневе, который постепенно накапливался в течение последних нескольких месяцев. Возможно, я идиот, но полную чушь точно не несу. Я закрываю рот на замок и позволяю своим наработанным на ринге навыкам говорить самим за себя. Я честно заслужил своё положение, и Борзов не единственный высокомерный ублюдок, который нападает на меня, принимая мою безмолвную невозмутимость за слабость. И не последний.

Чёрт, я ведь железный Танк. Тимур «Танк» Варламов. Это не просто титул, который я завоевал, и прозвище, которое взял, потому что хотел быть таким же крутым, как Макс «Гроза» Борзов. Теперь мне кажется, что у него какое-то милое и глупое имя, которое этот дебил придумал после первых нескольких боёв. В то время он ещё выходил на ринг без репутации.

– Заметил ту подружку, которая была с ним сегодня, Дэн? – спрашиваю я и коротко смеюсь. Она очаровательна, хотя обычно я не бегаю за девушкой, которая не соответствует моему стереотипу о туповатой красавице-болельщице, но в ней есть что-то, что манит меня.

– Да, заметил. О чём он думал, прогуливаясь с ней по залу? – бормочет Дэн.

Дело не в том, что он пренебрежительно относится к женщинам, но когда приводишь девочку не из своей команды, то это немного непрофессионально.

– Никогда не встречал её, должно быть, он заплатил какой-нибудь шлюхе с дороги, чтобы она стала его сопровождением на вечер. Надеюсь, он понимает, что это точно не его талисман, благодаря которому он выиграет бой?..

Внезапно раздаётся резкий стук в дверь, и на пороге появляется начальник службы безопасности.

– Привет, Тим. Судьи на месте. Надо проверить обмотку на руках, а также ещё раз пройтись по установленным правилам.

– Посади его, Жень,-успокаиваюсь я и скидываю капюшон халата, затем выпрямляюсь и несколько раз подпрыгиваю на носочках.

– Рад снова тебя видеть, Тимур. Как твой отец? – спрашивает Константин, назначенный сегодня нашим судьёй. Следить за всем – его обязанность, установленная государством, чтобы убедиться, что это самое «всё» делается в соответствии с правилами.

Я улыбаюсь Константину и поднимаю забинтованные руки. Он подтверждает, что обмотка в порядке и констатирует:

–Так как твой папа?

– У него всё отлично. Ему недавно коленный сустав заменили, а он прыгает, как конь. Мне даже неловко становится, когда я вижу, как усердно он продолжает тренироваться. Наверное, хочет полностью восстановиться в реабилитационном центре и установить рекорд.

Константин громко смеётся:

– Я не сомневаюсь.

Сотрудник Федеральной спортивной комиссии неприметно стоит за его спиной. Для чиновников это нормально, они абсолютно лишены чувства юмора и уверены, что всё должно происходить по инструкции.

Склоняю голову в сторону и слышу хруст, что тут же вызывает у меня улыбку. Предстоящий бой обещает быть отличным. Я чувствую это нутром. И когда моя карьера закончится, я, пожалуй, откажусь от обета безбрачия и всяческих ограничений в еде. Но кого я пытаюсь обдурить? К чёрту и то, и другое! Горячая маленькая блондинка и булочка синнабон – вот это звучит нереально круто. Порядок не имеет значения, но если блондинке представится возможность быть первой, то вкушу и её.

Константин отмечает, что у него нет претензий, сотрудник комиссии поступает так же. Они оба незаметно покидают раздевалку, а я возвращаюсь к стене, к обездвиженной тени. Чувствую, как по моему телу разливается смесь тестостерона и предвкушения.

На этом всё. Я однозначно готов к новому бою. Официально намерен заявить, что выхожу к противнику. Настал час нашего соперничества.

Константин и сотрудник федеральной комиссии, наверное, точно так же напутствуют Борзова, тренируют его, как и меня, перед боем.

Ну что, поехали! Учитывая показушность и высокомерие этого идиота Макса, у него, наверное, сейчас начинается мания величия при одной мысли, что он мне наваяет.

– Будем делать прогон плана? – подмигивая, спрашивает Дэн. Он прекрасно понимает, что я не нуждаюсь в повторении, но без толку.

– Нет, – говорю ему, – нормально всё, я в порядке.

Это наша традиция перед каждым боем, он произносит эти слова абсолютно каждый раз перед тем, как я выхожу ринг, но сейчас мне хочется побыть в тишине, мне просто необходимо некоторое уединённое с самим собой время на подготовку. И, откровенно говоря, в данный момент я витаю в облаках и давлю улыбку. Думаю, вы знаете, чем закончится этот бой. До столкновения осталось совсем немного времени.

Я получаю удовлетворение от того, что дерусь, мне нравится причинять людям боль, когда они вступают со мной в схватку в бою. Хотя признаю – это знают немногие мои знакомые, но Дэн в курсе и потому улыбается, когда инструктирует меня перед рингом. Меня нельзя назвать извергом или тираном, но, может, кто-то так действительно считает. Правда, если мне потребуется самому терпеть боль, чтобы потом в отместку накинуть порцию страданий своему противнику, то я согласен на такой вариант событий, ведь это хороший способ разрядки в конце недели. И когда я одержу победу, то мне достанется хороший куш, чертовски хороший куш.

Сегодня будет мой тридцатый выход на ринг, и я намерен победить в двадцать восьмой раз.

Тридцать – это совсем не существенная цифра. Мне-то самому тридцать два. Этого недостаточно для карьеры боксёра во всех отношениях, за исключением одного: сколько раз я подвергал свою жизнь опасности... Хотя число «два» может означать гораздо больше. Например, я проиграл двум другим соперникам. Я бросил им вызов и потерпел поражение, меня просто разгромили.

– Три минуты! – громко оповещают в микрофон.

А я тем временем достаю телефон, подключаю по блютузу наушники, вставляю их в уши и врубаю металл, чтобы тяжёлые звуки заглушили остальной шум. Это помогает успокоиться, сконцентрироваться и собраться с мыслями.

Пару минут спустя Дэн машет мне рукой, привлекая внимание.

Я выключаю музыку, и до моих ушей доносится громкий бит на арене – он звучит для Макса. Он первым заходит в клетку, и, судя по всему, сейчас его трек подходит к концу. Я, очевидно, не знаю, как долго слушал музыку в наушниках, но когда перестаю расхаживать по залу, то останавливаюсь на несколько секунд, прислушиваясь к шуму толпы и чувствуя, как внутри нарастает напряжение.

Начинается бой.

Дэн отходит от двери и придерживает её для меня. Многие детали являются важными составляющими перед боем. Это помогает успокоиться и сконцентрироваться. Нет ничего удивительного в том, что мне нужно понимать, что произойдёт дальше. Не должно быть никаких внезапных сюрпризов, никаких неожиданных нападений.

Из-под стойки доносятся аккорды моей композиции в стиле хэви-метал, которые громко гремят, вибрируя в моей груди. Вот и всё, наконец-то пришло время для боя. Ожидание иногда затягивается на вечность.

Я намеренно вхожу в клетку и не расхаживаю с важным видом по проходу, как крутой мужик. Со мной всегда моё спокойствие и уверенность в себе и своих силах. И только мрачный оскал выдаёт того самого Танка.

– Танк! Танк! – выкрикивают мои поклонники, скандируя грозное прозвище.

Сегодня будет круто. Я ускоряю шаг, мне не терпится начать. Я смотрю на ринг и поднимаюсь по второй лестнице, а судья ждёт меня перед рингом. Мне мажут брови вазелином, который, как предполагается, поможет избежать рассечений во время боя. И передо мной стоит Макс. Он «танцует» в углу клетки. Этот придурок определённо был настроен на этот бой. Как только он видит меня, его тело напрягается, и он одаривает меня дразнящей улыбкой.

Зазнавшийся козёл, как я и говорил.

По спине кто-то бьёт ладонью, подталкивая и настраивая на бой, и я сразу вхожу в клетку. Рефери вызывает нас на середину ринга, и в конце концов я оказываюсь лицом к лицу с Максом. Между нами остался буквально счМаксные сантиметры. Я вижу его, и мне хочется ещё больше ухмыляться, представляя, как мой удар придётся по его смазливому лицу.

Мы уходим в разные углы ринга, а я поднимаю руки, сжимаю кулаки, наклоняю шею вправо и вновь слышу характерный хруст. Моя улыбка становится шире, и я уже чувствую, что ему будет очень больно.

– Танк, готов? – резко спрашивает судья. Я непременно киваю в ответ. – Гроза, готов? – Константин подворачивается к Максу, и тот тоже кивает.

В отличие от меня, Борзов не смеётся, выражение его лица непроницаемо. Что ж, надеюсь, ему и потом будет не так весело, как мне.