Держу спину ровно, выражение лица отстранённое. Со стороны, наверное, кажется, что я просто иду на приём. Вряд ли кто-то догадается, что сейчас у меня в душе чёртова чёрная дыра.

Хочется, чтобы дыра эта разверзлась рядом с планетой и перемолола её в себе. Тогда мне не придётся принимать это решение, не придётся…

Подхожу к нужному кабинету, смотрю на время. Я вовремя – осталась всего минута. Крепко зажмуриваюсь, сжимаю кулаки так, чтобы ногти больно впились в кожу. Больно, но крови нет, а хотелось бы.

Медсестра выходит как раз в тот момент, когда я прислоняюсь к стене.

– Фокина? – вопросительно смотрит на меня девушка, а я киваю.

Она не смотрит на меня осуждающе, ей совершенно плевать. А мне хотелось бы, пусть бы даже сказала, что я – мразь. Надо было, наверное, на форум каких-нибудь пролайферов зайти. Мне бы объяснили, что “Бог дал зайку, даст и лужайку”.

Но лужайки нет, и моему зайке негде было бы даже грызть морковку.

Я никогда не считала, что аборт – это ужасно. Понимала, что это не лучшее решение в жизни, но даже не думала, что чувствуешь себя именно так, когда идёшь на это.

– Проходите, – я будто в тумане отлипла от стены и сделала шаг за порог врачебного кабинета.

Врач сидел за столом, что-то читал на экране компьютера.

– Не передумали? – спокойно поинтересовался он, взглянув на меня.

Вопрос был “для проформы”, уверена. Если я и передумала, услуга уже оплачена… Наверное, он обязан спросить.

– Нет, – я из последних сил держала лицо.

Жалости не хотелось. Я её не заслуживаю даже. Да и куда проще чувствовать себя распоследней мразью, чем жалеть саму себя. От жалости точно сдохну.

– В таком случае, заполните согласие на медицинское вмешательство, – он подаёт мне лист, а затем ещё один.

Беру бумаги, начинаю читать. Зря, зря я это сделала. “Операбельное прерывание беременности на сроке от восьми до двенадцати недель”.

У меня этих недель десять с половиной. Ещё полторы недели, и ничего сделать будет нельзя. Я вовремя спохватилась, да…

Заполнила почти всё согласие, но тут колпачок ручки от сильного давления выскакивает, летит вверх и падает на пол.

– Сейчас другую дам, – бормочет медсестра, но я резко встаю.

– Не надо, я передумала, – говорю быстрее, чем успеваю осознать собственные слова и выскакиваю из кабинета, чувствуя, как слёзы, которые я так долго сдерживала, начинают бежать по лицу.

Осознаю себя где-то в другом конце длинного коридора. Тут кабинетов никаких нет, только поворот в сторону лестницы. Людей нет.

Тихо всхлипываю, обнимаю живот, который ещё долго будет плоским, стараюсь успокоиться.

Сажусь на скамейку, а мысли путаются. Моё решение далеко от прагматичности, но ничего с собой сделать я не смогла. Это гормоны, да, это они виноваты, но я почувствовала, что, если сделаю это, то никогда себя не прощу.

В конце концов, у меня не так всё и плохо… И ещё есть время. Деньги можно накопить, а потом уехать. Не обязательно же быть в Москве. Мама, конечно, мне жизни не даст, но и её можно заставить замолчать. Сестра уже почти оправилась после развода, так что обойдётся и без моей помощи…

Слышу приближающиеся шаги, но голову поднимать не собираюсь. Вот только в следующий момент крепкая рука грубо хватает меня за плечо, заставляя подняться на ноги.

Вскрикиваю и смотрю на того, кто меня держит. От шока даже рот приоткрыла, увидеть его здесь я никак не ожидала.

– Ты успела?! – рычит он, оглядывая моё лицо, а я, не задав ни единого вопроса, отрицательно мотаю головой, и так понимая, о чём он говорит.