Я — рыжая бестия. Да, я это знаю. Я не серая мышка, которая спрячется в норку и начнет плакать от обиды. Я возьму лопату и пойду избавляться от вредителей. А эта троица изрядно подпортила мне нервы.

В свое оправдание могу сказать: я была очень рассержена, когда осознала, что Ян просто поиграл со мной.

Дни в его компании стали для меня глотком свежего воздуха. Я расслабилась от мужской заботы и не ожидала резкого поворота событий, превратившего наш роман в драму. Я мечтательно подумала: пришел мой черед быть счастливой. У меня появится «гнездо», где меня будут ждать. А потом и птенчики. Но нет! Это была иллюзия. Прилетела несуразная птица и открыла мне глаза на мою печальную реальность.

С какой-то стороны, я должна быть благодарна ей за такой жизненный урок.

Идя с Антоном в обнимку, я украдкой посмотрела в сторону троицы в здании аэропорта, будто на три окаменевшие фигуры. Блондинка, потрясенная до глубины души, если у нее такая имеется, продолжала смотреть на меня с глупым выражением лица. Злые мужские взгляды прожигали во мне дыру: им не пришлась по вкусу последняя новость. Подумаешь, обиделись. Хотели поиграть мной, как марионеткой, а я их так переиграла.

Не нужно было разбивать мне лицо, пускай не своими руками. Растаптывать душу также не стоило. Я уже не та Диана, которой была много лет тому назад. Та наивная девочка могла поплакать из-за предательства любимого. Нынешняя выжжет всех обидчиков, и даже нерв на лице не дрогнет.

10 лет тому назад

— Света, может, не надо? — с улыбкой говорю я подруге, тянущей меня за руку в ночной клуб.

— Надо, Диана, надо! Сегодня первое сентября. Мы познакомились с новыми людьми в универе, а сейчас познакомимся с самыми классными весельчаками в клубе!

И правда, мы с девушкой залетаем на полном ходу в модный клуб, заполненный громкой музыкой. Света остановилась лишь на минуту, и как только нашла взглядом нужную компанию, повела нас в ее сторону.

Веселая блондинка была не только моей одногруппницей, но и лучшей подругой. Она переехала в нашу деревушку примерно по той же причине, что и я. Ее родители погибли в аварии, и опеку над ней взяла родная тетка — сестра мамы. До встречи с ней я считала, что мне в жизни не повезло, но после я немного пересмотрела свое положение.

После трагического происшествия меня воспитывала пожилая, но очень мудрая женщина с добрым сердцем. Она всеми способами показывала, насколько сильно меня полюбила. Всегда веселая Анна Андреевна давала мне жизненные наставления, рассказывала о своем прошлом и своих ошибках, призывала думать и не совершать подобных. Даже когда я была обижена на деда, бросившего меня в глуши, я все равно знала, что в моей жизни есть человек, на которого я могу положиться.

У Светы дела обстояли хуже. Она перешла в нашу школу в начале одиннадцатого класса. Когда грустная девушка зашла в класс, она не произнесла ни слова. И молчала, даже когда нас посадили за одну парту. Между одноклассниками сразу прошел слушок о ее трагедии и что тетка ее недолюбливает и не забывает напомнить об этом на каждом углу. Позже я узнала, что ее дядя, алкаш, пошел дальше и подбил жену поступить с бедняжкой очень нечестно: они за ее спиной обменяли просторную квартиру ее родителей в центре города на маленькую однушку на отшибе с большой доплатой. Деньги, конечно же, пропивали, а девушке постоянно напоминали, что так было необходимо для ее обеспечения. А она и не возражала. Просто молча проживала каждый следующий день, мечтая, что скоро выпускной — новая жизнь и учеба в Москве. А что еще могла думать беззащитная молоденькая девушка в такой ситуации?

С первых минут она стала новой грушей для битья у местной молодежи. Я не забыла, сколько сама мучилась от нападок деревенских ребят, но в первый день не лезла не в свое дело. Но когда издевательства над тихой одноклассницей стали набирать обороты, заступилась за нее и сходу разбила пару носов ее самым рьяным обидчикам. Они прекратили ее доставать, а она поблагодарила меня и предложила свою дружбу. С того дня мы будто не расставались. Подруга частенько оставалась ночевать у меня. Вредные родственники дышали спокойней, а моя попечительница шутила, что теперь у нее две внучки, красавицы-сиротки.

Так что да, для нас обеих первое сентября стало меткой, означающей начало новой жизни.

— Диана, я сегодня увидела такого парня! — с восторгом проговорила подруга, вырывая меня из омута воспоминаний.

— И ты мне говоришь это только сейчас?

— Я с ним не общалась. Я только видела и слышала, как в туалете о нем шушукаются местные сплетницы.

— Судя по всему, ты что-то интересное услышала, — подшутила я, глядя в ее блестящие глаза.

— Да, Диана! Он американец. Очень красивый, но это я и сама видела. А еще он очень недоступный. Все девчонки устроили на него охоту и даже начали делать ставки, кто быстрей покорит эту неприступную гору обаяния.

— А тебе-то это зачем? — посмеялась я, глядя, как подруга шутливо показывает, насколько мускулистая там «гора».

— Я не люблю смазливых самоуверенных парней, тащащих к себе в постель все, что двигается. Такое солнце никогда не светит только для одной девушки. Оно всходит, чтобы одаривать своим теплом всех желающих. Так что хочу проверить, насколько это «солнце» недоступное.

— И как ты собираешься это сделать? — полюбопытствовала я, не веря в разыгравшийся азарт подруги.

— Посмотрим. — Она игриво закатила глаза и прикусила губу, демонстрируя свое мечтательное настроение. А потом резко стала серьезной и скривила лицо, будто вспомнила что-то неприятное: — А то гляди не такой он и особенный, как о нем говорят. Тогда мне станет скучно проверять свою теорию.

— Только не будь с ним строга. Твоей красоте сложно сопротивляться.

И здесь я сказала чистую правду. Света всегда была очень красивой девушкой. Высокая, с длинными светлыми волосами, точеным личиком с идеальной кожей, с большими голубыми глазами, идеальным носиком и пухлыми губами. Ее стройной фигуре с осиной талией могла позавидовать любая топ-модель. Если бы она захотела, то стала бы одной из самых хорошо оплачиваемых моделей мира. Ей не раз предлагали принять участие в фотосессиях и конкурсах красоты. Но подруга по натуре была скромной и не любила всеобщего внимания. Лишенная самолюбования, она даже на секунду не представляла себя в этой профессии.

— Диана, ты такая хорошая! Когда же ты найдешь себе парня? Я не помню, чтобы ты хоть раз кем-то увлекалась. Неужели тебе никто сегодня не приглянулся? Хоть чуточку?

Только я хотела ответить «нет», как мы подошли к большой группе людей возле столика, и мой взгляд упал на одного парня. Даже за толстой оправой безобразных очков я увидела его глаза и утонула. Яркие, зелено-голубые, как у хаски. Такие красивые и выразительные, что их невозможно не заметить. Я невольно огляделась по сторонам, размышляя, где же толпа девчонок, делающая ставки на него. Но нет, толпы, охотящейся за парнем, не было. На высоком худощавом брюнете были обычные черные брюки и простенькая белая рубашка. Никаких модных джинсов и дорогущей обуви. Он был невзрачен для толпы модниц, бросающий свой оценивающий взгляд на кого-то более статного.

Парень неохотно осматривался по сторонам, словно мечтал убежать отсюда, и даже меня не заметил.

Новая знакомая Светы, с которой она успела познакомиться на парах, начала представлять всех присутствующих. Все по очереди вскидывали руки или кивали, показывая, кто есть кто. Но я запомнила лишь одно имя — Антон. Кто-то из толпы отвесил стандартную шутку про рыжих и лопату, и я внутренне напряглась. Запланировала пойти и перекрасить волосы в другой цвет уже завтра. И тут парень уверенно ответил приятным баритоном:

— Не обращай внимания, они просто завидуют. У них нет такой красоты, выделяющей их из серой массы.

Я посмотрела на него с замиранием сердца. И мне кажется, я влюбилась с первого взгляда и окончательно!

Первый час мы общались с ребятами, но мой «глазастик» стоял на расстоянии более пяти метров. Только мельком поглядывал в мою сторону. Впрочем, как и я на него. Стеснение сковало меня, и я жутко боялась обернуться и увидеть его в компании какой-нибудь другой девушки. Меня начали терзать сомнения: «Он скромный парень и не решается подойти, или я ему просто неинтересна? А его заступчивый ответ — не что иное, как попытка поднять мне настроение из-за жалости?»

Света без труда смогла привлечь внимание американца Марка, тоже находившегося в компании, и болтала с ним на английском. Глядя на них, я обрадовалась интересу, хорошо читающемуся в глазах обоих ребят. Замечая, как все присутствующие начали разбиваться на маленькие группки и парочки, я сделала знак подруге, что выйду на улицу, чтобы подышать свежим воздухом.

Шумные места и большие скопления людей всегда казались мне чем-то не очень приятным. Не зря Анна Андреевна шутила, что я уже родилась старушкой. Пробившись сквозь толпу потных и нетрезвых студентов, я выбралась на улицу и с удовольствием глубоко вдохнула прохладу осенней ночи. Чуть отойдя от двери, я начала разглядывать улицу и фонари, разодетых девчонок в мини и на высоченных каблуках. И мысль была только одна: «Господи, что я здесь делаю?»

— Ты тоже не любишь такие места? — тихо проговорил знакомый голос у меня за спиной.

Хаски подошел ко мне, и я автоматически улыбнулась, глядя на его скромную полуулыбку. Была в ней какая-то необъяснимая печаль. Но радуясь его вниманию, я ответила дружелюбным тоном:

— Это так заметно?

— Заметно. Кажется, мы с тобой на одной волне, поэтому и понимаем друг друга лучше остальных.

— Думаешь? — скромно ответила моя неуверенность, но на душе стало приятно.

— Ты будущий агроном. Значит, любишь растения больше, чем людей. И в наше время ты не стремишься работать в душном офисе.

Мне понравилось, как он подметил выбор моей профессии. Я решила стать агрономом, как и мама. Но главная причина была в том, что именно от контакта с растениями и цветами я получала душевное равновесие. Я никогда не стремилась к богатой жизни. Она была у моих родителей, но ничего хорошего им не принесла. Благодаря финансовой поддержке деда я могла пойти учиться в любое учебное заведение, но предпочла стать обычным агрономом. Хоть многие считали это совершенно немодным и непрестижным.

Но в тот момент я задумалась и о другом. Посмотрев на парня с легким прищуром, я чуть слышно сказала:

— Я не говорила тебе, что я агроном.

— Зато говорила кому-то другому, а я прислушивался к каждой твоей фразе. А еще у тебя нет социальных сетей. Значит, виртуальную жизнь ты тоже не любишь.

Он подошел совсем близко и стал ко мне боком, словно боясь смотреть прямо в глаза. Я же присматривалась к нему в полном смятении. За весь вечер я не упоминала о своей нелюбви к виртуальной жизни, хоть это была чистая правда.

— Я айтишник, — ответил он на вопрос, крутившийся у меня на языке. — Люблю компьютеры больше, чем людей.

— И ты успел проверить меня в интернете?

— Да, — честно ответил парень. — По твоим старым фотографиям хотел проверить одну мысль: ты волосы красишь, или это твои натуральные.

— Хотел узнать название краски и тоже стать жертвой постоянных насмешек?

— Вряд ли у кого-то получится повторить его при помощи косметики. А люди пытаются задеть тебя из-за зависти или вредности.

Это был первый раз, когда парню понравился цвет моих волос. И он не издевался, как все остальные. Пускай он не высказал это прямо — комплимент был завуалирован, — но я почувствовала полный восторг. Непонятно откуда взявшаяся скромность заставила меня замолчать и опустить глаза. Я привыкла огрызаться, даже не боялась постоять за себя, но не могла понять, как быть, когда тебе делают комплимент.

— Ты любишь танцевать? — прервал он наше затянувшееся молчание.

— Исключительно дома и подальше от посторонних глаз. У меня обе ноги левые, — ответила я с ухмылкой, но честно, и прикусила язык от такой откровенности.

— А я люблю музыку и тоже предпочитаю слушать ее дома.

В тот вечер, поняв, что нам обоим не нравится столпотворение людей, мы предупредили друзей и ушли из клуба. И гуляли по ночной Москве почти до самого утра.