— Ваня, братан, выручай! — кричит в трубку Пашка, мой корешок.

— Да не вопрос, Паша, что сделать-то надо?

— Мне надо срочно ехать к партнёрам, я уже в аэропорту… — начинает он.

— Ну так и всё чики-пуки с партнёрами будет, денег тебе что ли перечислить? Я сейчас главбуха своего попрошу…

— Да нет! Хуже! Деньги у меня есть, не проблема! За Машей надо срочно присмотреть!

— За Машей? А что с Машей?

— Ну дочка моя, я её взял к себе на каникулы, моя бывшая куда-то со своим новым гондоном умотала, вот я за ней присматриваю. А тут, блин, улетать срочно надо…

— Ну да, брат, понимаю, конечно, присмотрю, не проблема. Я же помню Машку, маленькая ещё совсем…

— Да какая маленькая! Девке уже восемнадцать! В институт сейчас поступает!

— Восемнадцать? Ничего себе! Годы-то как летят! Я же помню, «Барби» ей совсем недавно дарил ещё на Новый год!

— Да какие «Барби»! Девка сама как Барби! Только и знаю, что от неё всяких ублюдков голодных отгоняю! Бегают вокруг неё, как псы на течке, слюни пускают! Вот и прошу тебя мне помочь, присмотреть за ней пару деньков, пока я дела там на Кипре улаживаю!

— Ну конечно, присмотрю! Ты же меня знаешь! Со мной как в сейфе! — обещаю своему другу.

Ну а что, я — кремень! Что я какой-то извращенец что ли с молоденькими девочками зажигать? Я уж и не видел их сто лет, какие они сейчас вообще? Чем занимаются? Чем живут? В соцсетях наверное всё время сидят круглосуточно, за кардашьянами там да за тиктокерами всякими наблюдают…

Одним словом — новое поколение. Племя младое, незнакомое.

Звоню в дверь большого дома. Оглядываюсь по сторонам на всякий случай: не притаились ли где всякие парни голодные. Знаем их, что им от девочек надо. Мы с ними быстро разберёмся!

— Дядя Ваня?! — дверь распахивается, а там такая куколка стоит, что у меня аж дыхание перехватывает!

Вся такая тоненькая, ладненькая, в натуре, как Барби, только ещё красивее! Глазища огромные, голубые, ресницы на полметра, губки глянцевые чуть влажные, как две вишни спелые. Стоит в пижаму какую-то плюшевую кутается, а у самой ноги длиннющие, и грудь такая аппетитная в вырезе вырисовывается.

Розовая.

Как бабка ромовая.

Сглатываю нервно.

Блин, а я что-то и не думал, что Машенька-то наша так сильно выросла…

Стоит на меня смотрит удивлённо, глазками моргает спросонья.

— Да, Маша, привет, помнишь меня? Папа твой мне позвонил, попросил за тобой присмотреть, а то ему срочно надо было уехать, — стою ей, как дурак объясняю, словно оправдываюсь.

— А я вас помню, дядя Ваня! — вдруг улыбается девочка, щёчки розовеют, а у меня на сердце аж ёкает. — Я всех ваших кукол до сих пор храню, которых вы мне дарили, — и так скромно в пол смотрит, шаг назад делает. Войти предлагает. — Вы проходите, — и я вхожу в дом.

И чувствую, что влип. Как мне с такой куколкой-то рядом находиться?

Ну что же, я мужик. Придётся сдерживаться.

Включим тяжёлую артиллерию… Делать нечего!