В полночь, в самое темное время суток, через крепостную стену дворца префекта Египта проник лазутчик в черном. Темная, облегающая одежда, сажа на лице, сделали его невидимым для легионеров. Свет факелов освещал лишь небольшой участок возле стены, луна то и дело скрывалась за облаками. 

 Лазутчик ловко забросил обмотанную тряпками кошку за зубцы и начал быстро подниматься по веревке, завязанной узлами. Ветер раскачивал фигуру, но его завывания заглушали любой шум. 

Втиснувшись в щель амбразуры, мужчина замер - мимо шел патруль. Позвякивали доспехи, легионеры лениво переругивались, сплевывая шелуху от орехов на камни мостовой. 

Дождавшись прохода охраны, лазутчик скользнул в коридор. Тот освещался редкими свечами?. Еще один быстрый бросок, стремительное восхождение по второй стене – и он оказался наверху. Легионеры, которые стояли на угловых башнях, не услышали его  и не увидели, хотя все были настороже.

Выход со стены охранялся часовым. Сняв шлем, он стоял возле амбразуры, разглядывая ночную Александрию. Пламя свечей колебалось в полной тишине. Ветер стих, ничто не нарушало спокойствие дворца префекта. 

Лазутчик сделал петлю из веревки, на цыпочках подошел к легионеру со спины, быстрым движением накинул удавку на шею. Резко затянул.  Пальцы часового попытались схватить и оттянуть петлю, но он уже задыхался. Пара мгновений и легионер умер в мучениях. 

“Невидимка” открыл дверь, затащил труп в пустое караульное помещение. Быстро спустился по лестнице, без колебаний, одним рывком пересек внутренний двор. Его никто не заметил. 

Оставался еще один пост охраны. Перед главным залом цитадели. Именно в ней, на всеобщее обозрение была выставлена Скрижаль.  

Лазутчик без колебаний выбрал правую внутреннюю дверь. Она была сделана из дерева и укреплена железными полосами. В его руку словно сам собой скользнул длинный острый кинжал. “Невидимка” тихонько постучал:

– «Cibi, potus, somni…» – произнес он первую часть пословицы-пароля.

С другой стороны двери донесся лязг обнажаемого гладиуса и ответ:

– «…venus omnia moderāta sint»

 /Пища, питье, сон, любовь — пусть все будет умеренным (изречение греческого врача Гиппократа)/ - латинская пословица.

Дверь распахнулась, и лазутчик бросил вперед левой рукой щепотку красного, жгучего перца. Легионеры закашлялись, и египтянин тут же нанес удар. Кинжал взметнулся вверх, вонзился в горло первого охранника ниже подбородка, выскользнул из раны и молниеносно поразил в гортань второго стража. 

Легионеры с шумом упали, гладиусы со звоном покатились по полу. Лазутчик выглянул за дверь, но поднять тревогу было некому. 

Еще один быстрый бросок к постаменту с ковчегом. Скрижаль с заповедью вдруг засветилась ярким светом. “Невидимка” замер на мгновение, но потом скинув мешок, прикрепленный за спиной, протянул руки к святыне. 

*****

Проснулся я рывком, словно и не спал. Даже ночью в покоях, что мне отвел 16-й префект Египта - достопочтенный Гай Галерий - стояла удушающая жара и духота. Поднявшийся за окном сильный ветер ничем не помогал - он лишь нес песок из пустыни, и мне пришлось закрыть ставни. 

Добродушный толстяк Гай, из неименитого плебейского рода Галериев устроил в нашу честь настоящий пир, который чуть не закончился оргией с сирийскими танцовщицами. И только бледный вид Пилата, который плохо перенес путешествие по морю, не позволил пирушке скатится во что-то непотребное. Гостей, перебравших вина, развели по покоям, и уложили на мягкие, набитые пухом перины. 

Я еще успел порадоваться, что у префекта на вечеринке не было апостола Матфея - для психики скромного семейного иудея, отца троих детей, - для него это стало бы слишком серьезным испытанием. Тем более под медленные, тягучие танцы сириек за столом обсуждались совсем не веселые вопросы. Гай, как и многие, тоже был в курсе заговора Сеяна, но участие в нем не принимал - занял нейтральную позицию и выжидал. Победит глава преторианцев - отлично. Рода Сеян невысокого, будет вынужден опираться на плебеев. Для Гая это хорошо. Проиграет? Еще лучше - Галерии были вполне довольны политикой экономии Тиберия. Никакой особой роскоши во дворце префекта я не заметил, сам он тоже был одет вполне скромно - обычную, чуть потертую тогу. 

Его больше интересовали события, произошедшие в Иудее, и Гай в нас вцепился мертвой хваткой, заставив рассказать ему все, включая малейшие подробности. Внимательно выслушав историю смерти и воскрешения Иисуса, он внимательно рассмотрел и потрогал скрижаль, потом начал расспрашивать про мою родословную. Даже что-то записал на папирусе для памяти. Поди решил сообщить обо всем Тиберию. Поздно! И Пилат, и Марон, и Тиллиус давно уже успели доложить в Рим о своих успехах.

- Чудеса и только - качал головой толстяк вытирая жирные руки о волосы раба - Новый бог с Востока. 

- Сын Божий! - поправил я - А еще есть Святой Дух.

- ...Их получается трое?

Я в раздражении оглянулся на Клавдию. Сколько я ей не объяснял по дороге в Александрию концепцию Святой Троицы - в ее пустой голове ничего не осталось. Корнелия наклонилась к матери, начала ей что-то втолковывать. 

Разговор с Гаем затянулся, нам продолжали подливать вина. Сначала ушли женщины, потом разочарованные танцовщицы. Наконец, не выдержал Понтий:

- Дорогой друг! Раны еще тревожат меня, да и перед сном надо помолиться новому богу.

- И ты, Пилат, тоже? - вытаращил глаза Гай - А как же наши римские боги?

- Где они были, когда я умирал? - нахмурился префект Иудеи - Только Марк с апостолами и смог меня вытащить из мрачного царства Аида.

Я вздохнул. Трудно, очень трудно шла проповедь христианства. А ведь пока мы плыли на либурне Понтия, я приложил максимум усилий, чтобы оформить культ Христа в полноценную религию. Закончил писать Требник с основными молитвами и описанием ритуалов. Пока набралось пять церемоний - крещение, венчание, отпевание, клятва и присяга, миропомазание на царство. Отдельно стояли службы. Тут я ничего придумывать не стал - обратился к православию, чьи каноны я знал более-менее. Вечерня и Лития, Утреня и Литургия. Перед последней проводилась исповедь. Я принимал ее у крещеных легионеров, сам каялся Матфею, тот - мне. Получался замкнутый круг, но ничего лучше мы пока придумать не могли.

Можно ли считать мою исповедь искренней, если я умолчал о своем появлении в этом мире? Не знаю… Язык мой в буквальном смысле не поворачивался признаться им в этом - открывал рот и… замолкал. И я как-то смирился с этим, решив, что для него это станет слишком сильным потрясением. Не дай Бог объявят меня еще одним Мессией, тогда вообще легче будет повеситься. 

Много споров вызвало у нас причастие. Евхаристия была установлена самим Иисусом Христом во время Тайной Вечери, но конкретный ритуал нам пришлось подробно прописывать - как именно происходит освящение даров, что можно и что нельзя использовать вместо вина и хлеба. 

...Слово внутри ударило набатом, я, как ужаленный подскочил с кровати, пытаясь сообразить, что произошло. Внутреннее чутье подсказывало, что надо срочно пойти проверить скрижаль и апостола. Вот прямо сейчас. Меня тянуло из комнаты, как на аркане.

******

Я накинул тунику, схватил гладиус и кинжал. Выскочив в коридор, нос к носу столкнулся с полноватым римлянином лет тридцати - сорока, с волевым лицом, в простой длинной тоге. 

Тот сначала отшатнулся от меня, и даже схватился за нож на поясе. Но потом разглядев мой античный профиль, гладиус, отпустил рукоять.

- Что-то случилось во дворце? - я тоже опустил меч

- Не знаю - удивленно ответил он мне - я только вернулся из Мемфиса. А ты кто?

- Марк. Дупликарий 1-й центурии 1-й когорты 6-го легиона.

- Просто Марк? Из какого рода?

- Из Юлиев. А ты…?

- Луций Сенека, племянник Гая Галерия. 

Ого, с кем меня судьба свела! С самим великим философом. Я чуть не ляпнул “Дорогу осилит идущий”. В голову лезли и другие максимумы стоика.

- Я тут у мужа тетки живу, врачи сказали, что климат в Александрии лечебный, полезный для моего здоровья…

Мне очень хотелось поговорить с Сенекой, но Слово било набатом в голове

- Извини, но во дворце все спокойно? Мне что-то тревожно

- Вроде бы да… - неуверенно произнес стоик

Махнув на него рукой, я пулей помчался в сторону зала, где под охраной находилась наша Скрижаль. Вот как сердце чувствовало, что не нужно было доверять ее охрану чужим легионерам. Но ребята Лонгина так вымотались сегодня, из-за того, что море было неспокойным и либуру поболтало изрядно. Пилат решил всем дать отдохнуть. Еще и Гай Галерий не вовремя вмешался: “Да мой III Киренаикский ничем не хуже вашего VI Железного…! Парни - орлы, с Набатей воевали, с Мероэ...”  Может, и не хуже. Но что-то у них явно случилось. 

Я мчался по коридору, Сенека спешил за мной. 

На входе в зал, лежали два трупа. Я чуть не поскользнулся в крови, но удержал равновесие.

- Тревога! - громким голосом закричал стоик

Темная фигура заметалась по залу, и я без раздумий рванул ей наперерез. 

Внезапный выпад кинжала с трудом отклонил гладиусом, на автомате кольнул мечом в ответ. Но лазутчик легко увернулся, резанул меня по руке. Я вскрикнул, и ответил точным ударом ноги в живот. 

Убийца такого явно не ожидал и скрючился от боли. А дальше моя рука словно уже сама по себе действовала - последовал мощный удар гладиусом справа налево. Меня обдало чужой теплой кровью, и даже на губы немного попало. Голова мужчины отделилась от падающего тела и поскакала по плитам зала. 

- Вот это да… - выдохнул Сенека, подбегая ко мне и не сводя глаз с продолжающей катиться головы.

Где-то в глубине дворца зазвучали тревожные трубы, послышался топот подкованных гвоздями калиг, поднялась паника. Сначала прибежал центурион 3-го Киренаикского - выругался, увидев своих мертвых подчиненных, но убедившись, что враг мертв, исчез за дверью. Видимо побежал докладывать начальству. Через пару минут появился злой Гай Галерий, за ним Понтий и еще куча народа… Кто-то подал мне чистую холстину, чтобы вытереть кровь с лица и рук, но я первым делом протер Скрижаль, убедившись, что она цела и не пострадала. Как только она перестала светиться, Слово внутри меня тоже снизило накал набата и вскоре замолкло.

- Это похоже на печать адепта Сета - Сенека брезгливо поднял голову лазутчика и показал пальцем на татуировку на его шее. Искусно наколотая змея начиналась у кадыка и заканчивалась на подбородке.

 - У меня?! Во дворце?!! - в ярости закричал Гай Галерий - Уничтожу!!! Сотру в песок все их храмы и святилища!

Префект был страшен в гневе. Куда только делся тот милейший человек, который беседовал с нами за ужином. Понтий молчал, пристально разглядывая то лазутчика, то Скрижаль. 

- А зачем он сюда вообще пробрался? - Сенека успокаивающе положил руку на плечо дяди, пытаясь его отвлечь. Галерий замолчал, вытер пот со лба

- Судя по этому - Понтий пнул холщовый мешок рядом с телом - он собирался похитить святыню.

- Да, зачему ему эта… хм... иудейская скрижаль? - Сенека принялся внимательно разглядывать дар Христа

- Значит, нужна...

Легионеров в зале за это время прибавилось. С обнаженными мечами рядом, плечом к плечу, встали Лонгин, Дион, Гней и еще несколько парней из нашей 1-й когорты. Видимо Пилат успел вызвать их из казармы… 

- Ладно. Тело убрать, кровь засыпать песком, Утром все здесь вымыть - начал распоряжаться префект Галерей - И два контуберния легионеров сюда. 

- Гай, ты же не против, если мои легионеры тоже здесь останутся? - вмешался Понтий - Мне так будет спокойнее.

Префект Египта махнул рукой и вышел из зала, уводя за собой племянника Сенеку...

***** 

Остаток ночи прошел спокойно, а ранним утром меня разбудили яркий солнечный свет, пробивающийся сквозь ставни, и негромкий монотонный звук «шурр…», «шурр…». Звук был до боли знакомым по прошлой жизни, когда-то я тоже просыпался по утрам под это умиротворяющее «шурр…», «шурр…».  В памяти неожиданно всплыло – это же метла! Обычная метла. Видимо кто-то из рабов метет мостовую под окном, точно так же, как дворники в моей прошлой жизни. Ну, хоть что-то не меняется тысячелетиями… 

Потянувшись, я поднялся с постели и распахнул ставни, впуская в небольшую комнату свежий утренний воздух. Песчаная буря, отравлявшая всем жизнь последние два дня, наконец-то закончилась, и воздух снова стал прозрачным, очистившись от мелкой взвеси. Значит, сегодня можно будет прогуляться по Александрии и хорошенько рассмотреть легендарный город. Я ведь пока успел только увидеть знаменитый маяк и порт, потому что царский дворец как раз и находится на его территории. Но окно выделенной мне комнаты, выходит на восток, и вижу я в нем лишь море, да часть городской окраины. 

За завтраком, узнав, что я хочу осмотреть город и посетить знаменитую Александрийскую библиотеку, Сенека вызвался быть моим проводником. Задерживаться в Египте Пилат не собирался, он просто ждал подходящий морской караван, идущий в Остию - все-таки мы везли с собой тридцать талантов золота и серебра Тиберию. Так что мне явно стоило поторопиться со своими делами в городе.

- Раздавлю как гнид - и за завтраком Гай Галерий продолжал кипеть словно чайник. Ругался, грозил жрецам Сета всеми возможными карами.

Пробравшийся во дворец лазутчик очень напугал его жену - весь остаток ночи она выносила мозг префекту. А с утра к ней присоединились Корнелия и Клавдия, которые благополучно проспали все ночные события. Последняя договорилась до того, что охрану нужно подвергнуть публичной децимации за то, что своей халатностью подвергли риску жизни обитателей дворца. То, что несколько легионеров своей жизнью заплатили за беспечность - ее абсолютно не волновало.

 Мне пришлось грубо оборвать разглагольствования жены Пилата, напомнив ей, что она считает себя христианкой.

- Иешуа велел прощать даже своим врагам - напомнил я ей, отпивая изумительный сок неизвестного фрукта со льдом. Просто фреш из будущего.

- Ну, это совсем глупо - протянул Сенека - Враги на то и враги, чтобы с ними быть жестоким.

- Греха грехом не победить - пожал я плечами 

- В религиозных диспутах я не силен - признался Гай Галерий - Но проучить адептов Сета нужно. Отправлю пару когорт в Мемфис - пора напомнить им, кто главный в Египте. А то кое-кто из жрецов и местной знати это забывать начал.

- Почему в Мемфис? - полюбопытствовал я - А скажем, не в Фивы?

- Там сейчас находятся действующие главные храмы египтян - вместо Гая ответил Сенека - Пирамиды и все святилища. Ну и храм Сета есть. Хотя его главный храм, конечно же, в Абидосе. Дядя, помнишь, я ездил туда на могилу Осириса? 

- Осирис это же египетский бог, да? - поинтересовалась Корнелия, стреляя в меня глазками  

- Старший сын бога земли Геба и богини неба Нут - любезно ответил будущий стоик - Египтяне верят, что он создал цивилизацию, обучил людей религии и земледелию, особенно выращиванию виноградной лозы. И тем самым положил конец варварству. Это вызвало ревность его старшего брата Сета

- Который его потом убил - Клавдия строго смотрит на дочь, и та опускает глаза - Я так слышала, по крайней мере...

- Совершенно верно, уважаемая госпожа - кивает Сенека - Его сын, Гор, отомстил Сету и смог воскресить отца

- А этого я не знала… Прямо как Иешуа. Очень похоже, правда, Марк? С этим его воскресением.

Идиотка! Нашла кого сравнивать. Иногда мне хочется послать эту дуру ко всем чертям. Сдерживает лишь то, что она жена Пилата. ...И мать Корнелии.

- История разных народов предугадывала появление единого Бога. Его свет проникал в древние мифы и верования - дипломатично ответил я, отставляя пустой кубок. Смуглый раб, один из десятка прислуживающих за столом, тут же снова наполнил его.

- Но вот почему Бог воплотился не в Риме? - капризно спросила Клавдия - Я считаю…

Что считала жена Пилата так и осталось неизвестным - ее прервал Гай, которого видимо тоже достало ее нытье. Проигнорировав вопрос матроны, он начал обсуждать с Пилатом детали похода на Мемфис. Настроен был префект Галерий воинственно, и нанесенное оскорбление прощать жрецам Сета не собирался. Женщины, посидев с нами еще немного, ушли. Мужская компания им была не интересна, к тому же их ждал купец, торгующий китайским шелком. Мы с Сенекой остались за столом, продолжая слушать разговор двух префектов. 

Меня, если честно, сильно удивляло, как открыто они обсуждают свои планы при рабах. Что это: привычка такая - считать их бессловесной мебелью? Тогда чего удивляться, что жрецы так подозрительно быстро узнали про скрижаль? И двух суток еще не прошло. Нет, Мемфис и Абидос - это конечно серьезно, но до них еще плыть и плыть по Нилу. А вора явно направили во дворец те, кто живет в Александрии или в ее окрестностях. Другой вариант - за скрижалью следили с самой Кесарии, или даже с Иерусалима. Тогда более важно другое: зачем она им нужна?

Стоило мне задаться таким вопросом, как я почувствовал нарастающее биение Слова внутри. Высшие силы опять меня вели куда-то.

- Я пойду с вами! - решение не далось легко, но вот слова будто сами сорвались с губ.

- Куда? - удивился Гай Галерий

- В Мемфис. Мне нужно туда попасть! Обязательно!

- Марк, нам надо к Тиберию! - повысил голос Понтий - Ты забыл, что мы везем? И ради чего все?!

- Я помню это, Пилат. Но ведь и ты не торопишься грузить золото на корабль?

- ...Мне велено дождаться особого приказа Тиберия - смущенно признается Понтий - и возможно его доставят на корабле, на котором мы потом и повезем золото.

Вот как… Значит Тиберий раздумывает пока, как и куда доставить золото. В Рим? На Капри? Или вообще прикажет оставить его в Александрии, как неприкосновенный запас на тот случай, если заговор Сеяна удастся и придется бежать с Капри? Ведь наш 6-й Железный и 3-й Киренаикский - это одни из самых преданных Тиберию легионов. 

- Вот и прекрасно! Пока ты дождешься приказа с Капри, пока определишься с кораблем и погрузишь на него золото, я уже успею вернуться в Александрию.

Увидев недовольное лицо префекта я миролюбиво добавляю - Пойми, там что-то важное. Я чувствую, что должен попасть туда.

- Ну, раз так... - Пилат расстроенно развел руками - потом перед Тиберием сам будешь объясняться за свою задержку.

- Я все успею, не переживай…