Родилась баба Нюра в далеком 1939 году. Ее отец был интернационалистом, воевал в Испании на Т-26. Вернулся оттуда изрядно обгоревшим и без левой ноги. Собственно, это ранение и спасло ему жизнь после начала Великой Отечественной Войны, ибо немцы просто выкашивали устаревшие Т-26 и сходные с ними по степени защиты БТ. Их противопульная броня, по большому счету, устарела еще во время Испанской, так что немецким пушкам экипажи могли противопоставить преимущественно мастерство и везение.
На фронт отца не брали, а после очередного прошения местный военком заявил, что в следующий раз его в лагерь за вредительство отправит. Дело в том, что бывший танкист Иван Иванович Иванов был, в числе прочего, великолепным механиком. И, вскоре после того, как на фронт забрали всю технику и более-менее приличных лошадей, починил допотопный паровой трактор, который уже лет десять врастал в глину на окраине села. Это творение не то английских, не то американских инженеров отличалось изрядной ломучестью, так что после очередного выхода из строя попросту было оставлено измучившимися сельчанами на месте поломки. Разобрать его на металл председатель не дал, но и чинить больше не пытался. Так и продолжалось до той самой поры, пока сей обломок предположительно Британской Империи не попал в руки бывшего танкиста Вани.
В его золотых руках трактор ожил и вскоре начал благополучно возить тележку с разными грузами, пахать, боронить, а позже и лесопилку оживлять с помощью ременного привода. Отец дожил до развала Союза, успев понянчить единственную внучку, родившуюся в середине семидесятых. А потом та самая внучка, она же дочка бабы Нюры, подросла и неожиданно пошла учиться на очень редкую в те времена специальность -программиста. Официально это называлось «Оператор ЭВМ» и вскоре выяснилось, что была та дочка Настя практически провидицей. Спрос на таких специалистов был просто неописуемый и в итоге она устроилась в филиал одной западной фирмы, где на нее положил глаз один из забугорных менеджеров. Вскоре они расписались, а через пару лет командировка закончилась и жутко деловой и закаленный российской действительностью камрад убыл на историческую родину, унося с собой добычу — красавицу жену и ненаглядную дочку.
Бабу Нюру последнее обстоятельство не слишком радовало, но она не привыкла поддаваться трудностям и исправно летала в Барселону на Новый год, дни рождения дочки и потихоньку множащихся внучек, а также прочие праздники. И, что немаловажно, зимой она это делала в российской армейской летной куртке, которой для полного счастья только погон не хватало.
Куртка досталась от мужа, который был военным летчиком. В начале девяностых его внезапно списали по здоровью, а вскоре пришел приказ о расформировании их полка. Вот последнее и стало последней каплей. Тяжелый трансмуральный инфаркт. Куртку принесли в подарок бывшие сослуживцы в надежде хоть как-то поддержать, но надевал он ее всего раз или два, а потом стремительно нарастающая кардиомиопатия сделала свое дело.
И в этот раз баба Нюра тоже прилетела к своим красавицам в той самой куртке. Второй ее особенностью была неизбежная сумка на колесиках. Сумку приходилось сдавать в багаж, зато в ней имелось немало полезных вещей — набор инструментов для мелкого ремонта автомобиля (свой старый М-412 она чинила сама), ножи — садовый и из армейской укладки, разводной ключ, малая саперная лопатка, топор, небольшой ломик и прочие полезные вещи типа пары банок тушенки в качестве НЗ. Вся эта укладка с горем пополам входила в нормы бесплатного багажа, да и то лишь потому, что прочие мелочи, типа сменного белья, зубной щетки и т. п. были аккуратно уложены в ее дамскую сумочку.
Так что за неделю до католического Рождества баба Нюра успешно выгрузилась из самолета в терминал аэропорта Барселоны, получила свой супербагаж и отправилась на недавно открытое метро. Попытки зятя встретить ее с самолета она всегда воспринимала в штыки, заявляя, что у нее пока все ноги на месте. То же самое касалось и обратного перемещения. Баба Нюра тепло прощалась со всеми на пороге дома в пригороде Барселоны, топала на автобус и гордо отправлялась в аэропорт.
В этот раз после не совсем диетического Рождества она почувствовала колотье в боку и позвонила своей подружке, а по совместительству участковому терапевту в Москве. Та оказалась в отъезде, но смогла записать на прием в свое дежурство на 3 января. В общем-то, неудивительно. Когда все отдыхают, врачи продолжают работать. Так что баба Нюра получила рекомендации и полезла в интернет за билетами на более раннее время. Каковых по причине праздников не обнаружилось. Но разве такая мелочь могла остановить бабу Нюру, нацелившуюся на общение со своим участковым терапевтом??? Она предупредила родных, что ей нужно в Москву, утром собралась, попрощалась и убыла.
Надо сказать, что размеры Европы бабу Нюру, покатавшуюся по Союзу, впечатляли мало. До границы с Францией баба Нюра благополучно дотопала за полтора дня, по дороге вздремнув на автобусной остановке. Задремавшую бабку пытались слегка пограбить какие-то неразумные афроиспанцы со сниженным инстинктом самосохранения, но незамедлительно огребли ломиком и ушли в закат. Разбуженная же баба Нюра, чуток подумав, продолжила путь. Во Францию она проследовала в не совсем радостном настроении, да еще и проголодалась. Две банки НЗ в режиме марш-броска были слишком быстро усвоены и переработаны в механическую энергию и тепло. Так что она решила быстренько заскочить перекусить в придорожное кафе. По дороге правда, зацепила своей сумкой на колесиках не успевший убежать фонарный столб, что привело к серьезным изменения в его геометрии.
Владелец и, по совместительству, шеф-повар кафешки с удивлением наблюдал через витрину сии трансформации объекта инженерной инфраструктуры и лишь в последний момент сообразил, что этот терминатор в юбке направляется именно к нему. Мотоцикла у него не было, да и в одежде бабка явно не нуждалось, но что-то в ее облике цепляло. В тот момент, когда посетительница тыкала пальцем в меню, указывая желаемые блюда и говоря что-то типа «бистро», мозаика сложилась. Куртка. «Неправильный» флаг Франции на груди. Шеврон с кириллической надписью… Добило его то, что в качестве оплаты посетительница выдала ему рубли. Русские пришли… Он трясущимися руками выдал заказ и поспешил в свою коморку за компьютер. Нужно было срочно распечатать и вывесить на самом видном месте портреты Александра I и русского Президента Путина. Тогда, может быть, его кафешка и уцелеет…
И ведь сработало! Страшная посетительница с удовлетворением осмотрела свеженькую портретную галерею, что-то буркнула себе под нос, несомненно, оповестив других русских и убыла.
Бабка Нюра покидала заведение общепита сытая и довольная. Ей предстоял марш-бросок ориентировочно до Парижа и никаких причин для неисполнения сего плана она не усматривала. Однако, ближе к вечеру ее взор был оскорблен болтающимся в небе F-16. Система «свой-чужой», по-видимому, передавшаяся в свое время от мужа половым путем, незамедлительно взвыла и потребовала устранить угрозу. В принципе, ее претензии были вполне обоснованными, ибо леталка была американской и заявилась сюда запугивать русских в ходе каких-то там учений. Так что никаких сомнений в правильности своих действий баба Нюра не ощущала. Равно как и в исполнимости принятого решения. Первому раздраконившему ее F-16 чудом удалось ускользнуть, а вот в направлении второго лом просвистел как стрела Чингачгука. Кусок добротной советской арматурины, выплавленной из не менее добротной крупповской стали, месторождениями которой после ВОВ была просто усыпана вся западная граница Советского Союза и ее окрестности, благополучно преодолел фонарь кабины, шлем и черепушку сдуру собравшегося пугать русских американского гостя. Самолет некоторое время держался в воздухе, а потом с виртуозной точностью впилился в американский же эсминец, заявившийся в Лионский залив с той же целью. В результате то, что украшало подвески F-16, нашло самый горячий отклик у содержимого пороховых погребов эсминца, положив конец его надводному пути. Естественно, все эксперты заподозрили русский след. Но что-то доказать так и не смогли, а Темнейший традиционно на все вопросы отвечал так, что можно было сделать любые выводы — от «ихтамнет» до осознанной необходимости срочного проведения референдума по присоединению к России. Европа замерла в страхе и ожидании…
Меж тем бодро топающую по трассе бабу Нюру подобрал русский дальнобойщик, следующий на догрузку в Польшу. Так что через оставшуюся часть Франции, всю Германию и кусок Польши она просочилась как вечерний туман через придорожные кусты. Заодно спася потомков вермахта от разгрома на собственной земле. Впрочем, это лишь отсрочило неизбежное. За пару дней допилив до места догрузки дальнобой остановился, а баба Нюра продолжила свой поход к терапевту. Надо сказать, что была у нее одна крайне вредная привычка — курение. При внучках она, конечно, сдерживалась, да и наезды подружки воспринимала адекватно и с попытками оргвыводов, но иногда душа просила… Вот как в этот раз. Так что она деловито усмолила прихваченную еще из Москвы беломорину, рефлекторно закинула окурок через ближайший забор и продолжила свой путь.
Надо сказать, что такого порядка, как у немцев, у поляков нет, не было и не ожидалось. Зато был слегка подтекающий топливопровод, ставший причиной неприметной лужицы горючки. В каковую баба Нюра и положила дымящий окурок самым точнейшим и аккуратнейшим образом. Бахнуло, конечно, не сразу. Поджариваемый топливопровод еще какое-то время держался, не иначе как в смутной надежде на бдительность местных пожарных, но, в конце концов, неравномерное тепловое расширение привело к росту той самой трещины породившей лужицу и вскоре море пламени уже благополучно поглотило соседние резервуары, а затем и склад боеприпасов. В результате немецкие танки, собравшиеся попугать русских, опробовали себя в роли люфтваффе, но баба Нюра на это особого внимания не обратила. Она держала путь на восток, поглощая километр за километром.
К тому моменту, когда она подола к границе, американский Президент уже успел распустить НАТО и сделать вид, что этого военного блока никогда и не было. А польский — подать прошение в БРИКС. Польские погранцы на всякий случай разбежались, а белорусские приготовились встречать неведомое подразделение «ихтамнетов» хлебом и солью. От хлеба-соли баба Нюра не отказалась, но и куриную лапшу вкусила с удовольствием. После чего бравой воительнице подарили букет гвоздик и погрузили в фуру, едущую в Москву. С авиационными, железнодорожными и прочими билетами в новогодние праздники в вотчине Батьки были абсолютно те же проблемы, что и подданных Хуана Карлоса I…
Рано утром водитель фуры выгрузил бабу Нюру в полуквартале от ее московского дома, извинившись, что не может ближе, ибо фонарный столб на перекрестке украшал соответствующий запрещающий знак. Но это было уже неважно. Какие-то двести-триста метров. Баба Нюра успела спокойно принять душ, позавтракать, приодеться покрасивее, чуток накраситься и ровно в восемь утра вместе с сумкой прибыть в поликлинику, хотя записана была на одиннадцать.
— Ух, успела! — удовлетворенно выдохнула баба Нюра, уселась напротив кабинета терапевта и расслабилась.
