Он уничтожал монстров. Не только мерзких чудовищ, что нечасто появлялись на поверхности планеты, но и других порождений мрака, к которым относились и люди, и преступившие грань неразумные животные.

Так неделю назад он убил тигра-людоеда, разорявшего индийские деревни, раздавил того, как муху, бросил останки к ногам местных жителей и ушёл, не слушая слов благодарности.

Широкоплечий, высокорослый, крепкий, словно кремень, но скромный герой с исчерченным шрамами лицом избегал людей и проводил время в одиночестве, в редких же случаях, когда шёл с кем-либо на контакт, называл себя Катом, то есть палачом.

Никто не знал, где он ютится, что ест, любит ли женщин, имеет ли друзей. И это навсегда осталось бы покрытой мраком тайной, если бы палач однажды не согласился обсудить свою жизнь с прилипчивым журналистом, а тот, ошарашенный перспективами, не церемонясь, принялся задавать вопросы, способные оскорбить любого, но, казалось, не задевающие сурового собеседника.

 – На ваших руках кровь десятков людей, по сути, вы преступник. Как вы можете считать себя человеком?

Кат, задумчиво глядя на щерящегося наглеца, покачал головой.

 – Я никогда не считал себя таковым, – ответствовал он.

– Почему же? – поинтересовался собеседник.

 – Об этом я расскажу после, – сказал Кат. – К подобным откровениям я пока не готов.

Журналист несколько увял, но каратель ободряюще кивнул охотнику за сенсациями.

 – Я отвечу на любые вопросы, касающиеся моего призвания, а о моей личности поговорим позже, – произнёс он.

Интервьюер поперхнулся.

 – Вы считаете убийства призванием? – просипел он. – Но это же чудовищно.

 – Мне не оставили выбора, – развёл руками Кат. – Я был рождён, чтобы нести смерть, карать зло от имени творцов этого мира.

 – Имеете в виду бога или богов?

 – Нет...

Изумлённый журналист во все глаза смотрел на своего визави, всё больше сомневаясь в его нормальности, а тот, отрешённо глядя вдаль, замер, придавленный обрушившимися на него воспоминаниями.