Еще раз о любви                 

                                                Рассказ

                                                                                                 «      Он был пьяный немного

                                                                                                  дурак.»

                                                                                                                                   А. Новиков.

         По молодости лет  или по незнанию жизни, я не когда не задумывался, о  жизненно важном  деле, как создание семьи. Мне, не      знавшему всех тонкостей: смотрин, сватовства, и прочих деликатностей,     что должно  познакомить и определить  людей,  быть им  счастливыми  и не одинокими - мне было до «лампочки». В восемнадцать мне еще казалась, «люди встречаются, люди влюбляются, женятся», как в песне, и обязательно все. Выражение «старая дева» для меня было что-то книжное, старинное,   как пьеса  «Гроза». Но жизнь,    шагнувшая в прогресс и  кибернетику, оставляла людям вопрос, « Как найти свою вторую половину?»

   Мне исполнилась   восемнадцать.  В первый год по окончанию десятого класса мы все поехали, по разным городам,  поступать на учебу в   ВУЗы.  Я умудрился  попробовать  свои  силы, в двух высших учебных заведениях, только на разных патоках. Как мне не хочется вспоминать об этом,  но я скажу: Я провалил экзамены и в технологический, и в политехнический  институт, и все по Русскому языку. Да я писал сочинения на заданные темы, но я старался, что бы в сочинении был виден, Я. Последовательно раскрывая тему, я старался вносить свои суждения, забывая,  об образе Советского Человека! Мои суждения, для проверяющих  деканов и профессоров, были неправильными. После спорного вопроса,  что такое сочинения, когда в нем нет ошибок,  а видится глазами каково-то приезжего абитуриента совсем под другим углом. Я был легко отправлен на свободу, с «неудом» в экзаменационном  листе.

   Домой я ехал утомленный и грустный. Мне было стыдно перед всеми: особенно, перед отцом и матерью. Двое суток в поезде я переживал и хандрил настроением, но делать было не  чего  - Жизнь продолжалась!

    Родители мои простые рабочие люди, они чутки и внимательны,  не лезли ко мне в душу с укорами.

      - Не поступил? Да и ладно,    больше   готовься,   впереди  -  жизнь.-

Сказал отец.  Мне стало легче на душе,  я  благодарен моим близким людям, отцу и маме,   они понимали моё горе.

   -Пошли к нам в кочегары? – Сказал мне сосед дядя Миша Курочкин. У нас не хватает кочегаров, заработок хороший, график удобный, да и самое главное  «бронь»  от Армии дадут на три года, а там глядишь, ты поступишь.

   Наш Усть-Баргузинский  рыбозавод, на своей  территории   имел новую полуавтоматическую  котельную, построенную в место старой. Пар и горячая вода подавались: производству, жилому сектору. Угольная котельная имела три паровых, три водогрейных котла - это и рабочее и резервное оборудование. Новшество  котельной  было в том,  что котлы имели объемные бункера для угля, и угольные забрасыватели.  Кочегар не бросал в топку уголь лопатой, он регулировал забрасыватели, и лопата ему нужна, чтобы подбирать только россыпь угля на площадке под  забрасывателями.  Механизация облегчила труд кочегара,  и женщины в новой котельной работали  кочегарами тоже.

   Спасибо дяде Миши, я вспоминаю его только добрыми хорошими словами. Он взял меня за руку и привел в отдел кадров. Кадровику он сказал: ----Оформляй,  я сам  его  буду обучать,  и  стажировать,  мне оплаты не какой не надо! Такие были Советские времена.  Кадровик долго благодарил дядю Мишу, и назвал его «наставником молодежи».

    Пройдя  все формальности по трудоустройству. Я был зачислен приказом по предприятию «Учеником кочегара» и закреплен за М. Курочкиным кочегаром  шестого разряда.

             Вот уже  год  я работаю кочегаром пятого разряда, и думаю:    сниму   « бронь»  и пойду, отслужу в Армии, а потом институт и учеба.

           На нашей котельной трудятся: и мужчины, и женщины, молодые и средних лет люди, пенсионного возраста - добрые товарищи. Заработок у нас хороший, коллектив дружный. Выплачивается «тринадцатая заработная плата», выслуга лет,  вредность. Работай, учись – получай  по очереди жильё. Конечно, в Армию мне не очень хотелась, я стал копить на автомобиль, «Жигули» или «Москвич» и подумывать,  как  бы  откосить от  Армии Советской.

     Я работал уже вполне самостоятельно,  когда  к  нам на котельную   пришел  «Молодой специалист» после окончания  института  Гусаров Игорь  Анатольевич-«Симпатяга» - так сказала наша табельщица баба Надя. В отделе кадров начальник прятал глаза от вновь прибывшего специалиста. Место начальника смены, на которое приехал Игорь Анатольевич, было занято другим человекам.  Запрос на специалистов был подан кадровиком год назад, и он предложил пареньку поработать кочегаром шестого разряда, пока не освободится место мастера.  Игорь   Анатольевич мог и отказаться, но рассудив и взвесив, молодой специалист дал согласия поработать пока кочегарам.

   Выбор Игоря  Анатольевича имел много преимуществ.  Первое:  Оклад кочегара  шестого разряда  сто восемьдесят  рублей, у мастера меньше, всего сто пятьдесят.  Второе:  место в общежитии. Третье:  выплата пособия  двух недельных подъемных.  Четвертое:  стаж по отработки диплома зачитывается. Пройдя, также как  я все формальности по трудоустройству,  Игорь  Анатольевич пришел к нам в цех. Ему предстояло простажероваться  две недели, его почему-то закрепили за мной, сказали начальники,-  «У тебя Санек свежие практические   знания» - стажируй.

    Что можно сказать о человеке увидев его в первый раз?   Много, и не чего….    Мы познакомились в курилке.                                                                                                                                                 

   Парень он был высокий и жилистый. Рука у него крепка на рукопожатие.

          Блондин с серыми глазами.  Подстрижен   в полубокс, а скулы чуть в угрях.  Его фигура напоминала: на песке выросшее дерево, как у нас на берегу Байкала, обнаженные корни цепко держали  в своих руках песок.

 Молодое крепкое дерево,  выросло всем невзгодам наперекор, и стоит, крепко держась за землю.

    Это потом когда мы стали общаться   узнали, что он из интелегентной  семьи учителей.  Проживал и учился в городе Бийске. Игорь  Анатольевич был единственным ребенком у родителей, к нам приехал по распределению после окончания  политехнического института.  Имел диплом по специальности    Инженера-теплотехника.             

   Мы начали работать.  Неизвестно кто кого стажировал?  Игорь Анатольевич объяснял мне, как происходят процессы в топке горения котла. Пар и парообразование, барбатация, конденсат.  Я слушал его,  непроизвольно отмечал в себе  «какой же умный и грамотный человек   в  нашей профессии».  Мне пришлось только показать и научить его: растапливать котел, подключатся к паропроводу, и отработать «аварийную остановку котла» - больше его учить было нечему, но две недели мы должны были работать вместе.

   Я уже упоминал, как и на любом предприятии, да у нас в котельной работают и молодежь, и пенсионного возраста люди,  женщины,  мужчины.  В нашей смене также  работал кочегаром  не молодой товарищ  Бубенцов Петр Михайлович.  Ему было уже за пятьдесят, он снами сильно не дружил: Привет, здравствуй, досвидания.  Он не любил субботники, сдавать деньги на общественное  мероприятие. Мог выпить  один на работе, и в Столовой «для приема пищи», садился, за стол один не желая не с кем   разговаривать. Работу  кочегара знал, так как трудился не один десяток лет.  Мы не докучали его  дружбой, звали просто Михалыч.

      Странное поведения  Михалыча я заметил сразу.  Он подходил к нам с Игорем, (работал он  на соседнем котле), сначала все расспрашивал у Игоря, о его семейном положении, где живет  и кто его  родители. Я даже удивился, какой  Михалыч у нас общительный, я ругал себя в душе, что плохо думаю о человеке. На следующую смену Михалыч принес целый шмат копченого сала, соленых помидор и пригласил нас на обеде к  своему накрытому столу  как закадычных друзей.  Видно было Михалыча по раскрасневшемуся  лицу, что он выпил.  Он  деловито вел разговор  о  рыбалке, на «Алдане», что по реке за деревней Макаринино, клев хороший, а в деревне живет его сестра с племянницей. Племянница  молода и уже выучилась на учительницу, а мужа нет. Все это он рассказывал нам. Хвалил свою племянницу Полину, как хорошо она стряпает, и что он пьет чай только с ее ватрушками. На дворе еще стоял зима,  а  Михалыч уже закидывал удочки в рабочей столовой с молодыми ребятами  - чтобы это  значило?

   Но шло время, неделя за неделей. Мы привыкли к нашему третьему другу. Игоря Анатольевича,  он вообще   кажется,  усыновил.  Он принес  теплые вязаные носки, и подарил Игорю  их, сказав, что их вязала его племянница Полина. На профсоюзных собраниях,  Михалыч  брал слово. Крушил прогульщиков, доставалась людям пьющим, но в конце речи он всегда ставил в пример Игоря Анатольевича.  - Берите пример с воспитанного человека, его знания и ум помогут вам всем. – Повторял он. Из зала кто-нибудь выкрикивал:

  -Опять племяннице жениха нашел?

    Мы боялись, попадется людям на глаза, во время таких народных  разоблачений, и прятались  за спинками кресел на этом собрании.

Я спросил Игоря. – Игорь, а если он нас свататься к племяннице повезет, я лично не  намерен,  женится?

       -Успокойся,-  сказал Игорь,- я постарше тебя,     поэтому я не против лишь-бы  девушка понравилась  мне. И знай мне не капли  нельзя пить спиртного. Он рассказал мне, как трудно выжил от  болезни  «Вирусного менингита»,  что ему дало осложнение на мозг.  Он раз выпил по просьбе однокурсников, когда они были на уборочной в колхозе.   Очнулся в больнице. Хорошо родители близко были, их вызвали,  а он нечего не помнит.  Так Игорь доверил мне свою тайну. Я  не был любителем выпивок тогда, я любил охоту, рыбалку, любил читать, а если приходилось в праздники  поднять рюмку, то это чисто символически. Я понял,  что несу ответственность за Игоря.

   Весна пришла вовремя, природа не ошибалась. Зажурчали ручьи вдоль дорог, снег таял быстро вокруг котельной, он был, пропитан сажаю. Утрами поднимались холодные   туманы, как в предбаннике моей бани, но в полдень было так тепло от солнца, что мы сбрасывали с себя теплые одежды.

   - Саша, Игорь  мои друзья, едем на рыбалку!  Михалыч не уставал нам напоминать.

-   Ты что Михалыч речка еще ото льда не вскрылась, отец мой еще лодку на речку не отвозил, да клев будет, когда черемуха зацветет. Месяца полтора еще ждать хорошей рыбалки.

    Мы работали все в одну смену, каждый на своем котле, и было  видно, как Михалыч все свое свободное время не отходит от Игоря, любознательно интересуется    его подноготной. В обед он угощает Игоря вкусностями, которые приносил из дома. Раз он принес целый термасок  домашнего вина, и целый день   ходил за Игорем, уговаривая его с ним выпить. Игорь,  отказался, отбивая все уговоры Михалыча. К вечеру Михалыч подошел ко мне, и стал жаловаться на Игоря, что он сними, пить вина не хочет, он чуть не плакал. –  Михалыч,- сказал я ему,- я тоже не пью, какие тут могут быть обиды?  Он не понимал этого. Обозвав нас «Баптистами», он за смену выпил  свой термасок, но от планов своих и задуманного не отказался.

   С  каждым днем солнце поднималась все выше. Его тепло дышало  оживлением. Поднялись зеленые сочные травы, на всех деревьях появились шёлковые ярко-зеленые листья, там, у реки и здесь в лесочке, появились яркие цветы- жарки, белые цветы тысячилисника,  воздух благоухал ароматом мяты, подгоревшего сахара и сладостью цвета иван-чая.

   Михалыч заладил. Он каждый день скулил, задавая один и тот-же вопрос: ---Когда поедем на рыбалку?  Я чувствовал, что он что-то задумал? Конечно, он будет знакомить, и сватать свою племянницу Полину. Все знают, что он так делает; да и Игорь, кажется, готов, познакомится с барышней, почему мне так  не спокойно?  Я не знал  тогда, что есть внутри нас - предчувствие.

-   Хорошо, - сказал я моим друзьям, завтра мы уходим  на длинные выходные.  Отец лодку уже отвез на берег, мотор опробовал, так что  на рыбалку, готовьтесь, поедем по речке  верх на «Алдан». Капайте червей больше.

    Река наша - Баргузин. Она несет гордо и плавно свои воды к батюшке Байкалу. Подымаясь  вверх по реке, в противоположную сторону Байкала, мимо деревни Макаринено, что стоит на правом берегу реки, мимо зеленого острова,  «Черемуховый» который обнимает река своими рукавами, есть тихая заводь, где мы всегда рыбачим на удочки. Мы знаем, что когда зацветет, черемуха, начинается здесь на «Алдане» хорошая рыбалка. Лов сыровой рыбы: окуня, ельца, язя, щуки.  Вообще по расстоянию это миль десять, от рыбзаводского  пирса, где стоит наша лодка. Берега у нашей реки, если смотреть по течению: Правый болотистый почти до деревни  Макаринено. С озерцами, стаями диких уток, цапель, чаек,  кайр. По пещанному  берегу всегда бегающих куликов и плистачек, зеленых кочек, где под каждой живет ондатра. Этот берег хорош осенью на утиную охоту, а пока не сезон, пока здесь  детсад   для вывода птицы. Утки летают, стаями вдоль реки, с озера на болото. Жиреет утка, что заезжий гость, цокает языком, дивится нашему  богатству. Вдали за обширным болотом поднимается черный лес.  Лествяжный лес растет  вблизи русла реки, таежные люди  об этом знают. Еще дальше   белоснежными шапками упираются в синеву неба, горы – «Гольцы».   Левый берег реки Баргузин по течению –  промышленный: Пирсы причалы, заправка на воде, паромная переправа, магазины, кафе и жилые дома, все по этому берегу до самых «Лопаток»,  где впадает река в Байкал.

  От рыбозавода   идет хозяйства леспромхоза. Здесь вяжут лес в сигары, в длинные и объемные связки леса. По реке их отводят  в открытый Байкал, где их сцепленных одна за одну  теплоходом, буксируют в Иркутск на железную дорогу. После лесосплава Маленькая река «Шанталык», впадает в реку Баргузин, и дальше болотистые, лесистые берега, где наши охотники по осени всегда  добывать ондатру.

    Лодка у моего отца деревянная килевая.  Лодка проверена в штормах и на «мертвой зыби»,  зделаная  из чистого кедра, легкая, устойчивая, и груза берет много. Лодка под лодочный мотор «Ветерок-12» иногда отец ставит  мотор «Москву»,  а сам ругает его после каждой поездки - говорит «капризный».

   На рыбалку мы выехали ранним июньским утром.   Вверх, берега реки пологие и песчаные, но сразу за пещанным берегом – болото, высокая трава, кочки подступают прямо к дремучему лесу. Деревня Макаринено, старше в круге всех деревень. Здесь поселились первопроходцы русские казаки, первые люди пришедшие осваивать Байкал- это было в начале 17 века  1641-1648 годах.  До наших  дней, деревня растянута одной улицей вдоль реки. Крепкие рубленныеные дома, большие огороды, везде раздолье и достаток. Красотой кружева, зеленой вязью, деревню обнимает лес, он шумит, когда ветер дует вдоль русла реки, поднимая, на реке волну. 

   Наши удочки торчали на носу лодки, рюкзаки и ведра тоже были уложены там, подвесной мотор «Ветерок-12», пел свою монотонную песню устойчиво, с подвыванием. Михалыч смотрел на берег, высматривая кого-то,   от хорошего настроения, которое было, у нас,  у каждого,  запел:

                                Макаринено деревня, против острова стоит,

                                Мимо той деревни тихо, Баргузин река бежит!

      Молодец  Михалыч!    - кричал я ему - Ты как дед мой без песен ни куда!

        Михалыч вдруг  замолчал, он увидел на берегу женщину, махавшую   белым платком, в  круг нее  возле ног: гуси, утки, курицы, подбирали с земли корм.

   -Сестра моя Лида, птицу свою кормит, обратно заедем чаю по пьем, - он помахал ей рукой, лукава улыбаясь своей мысли.

   Остров  «Черёмуховый»   узкий и длинный, возле берегов его растет  донная трава – здесь  водится щука.  К осени здесь на стремнине, можно поймать крупного ленка.  Но нам надо пройти еще два поворота реки. Дикие утки разлетаются, это   « селезни- самцы» нагуливают жир, утка на гнезде. Через двадцать минут показывается наша заводь - «Алдан».

   Здесь берег белый от цвета черемухи. Ветки наклонились совсем низко к воде, белый цвет  сливается с   кромкой берега, и кажется нам  берега реки в пене. Рыба выпрыгивает из реки, хватая мошек.  Солнце, освещая своими лучами, гладь воды, отражается бликами, которые слепят нам глаза. Хорошо, мы приехали….

   Мы выбрали место. Эти места видно. Из палок и веток сделаны шалаши, кострище с черными углями, импровизированные столы.  Мы почему-то называем эти места «табор». Уже так повелось, цыган нет мы приехали, занимай «табор».  Первым делом мы вытянули на берег на половину лодку. Выгрузили наши вещи под навес и развели, костер поставили, варится чай. Михалыч принимал участие  во всем как руководитель нашей бригады. Он смело командовал:

 -А без чая с молоком какая рыбалка? Рыба не любит, этого… Час разберем удочки, рыбу прикормим, наживим червей на крючки и вперед! Он диктовал нам, как действовать и мы слушались покорно его.

   И вот после всего мы  расселись на берегу реки, не далеко от огромной, расцветшей  черемухи  наживили, крючки  земляными красными червями закинули,  их в речку, приговаривая: - Ловись рыба большая  и маленькая!

 Как бут-то, услышав наше заклинания,  а они есть у каждого рыбака,  рыба сама искала крючок с червяком.  Рыба ловилась так, что крючок не успевал уйти на дно,  секунда и, проглотив наживку, сидел крупный окунь  или  елец, на крючке. У Игоря горели глаза, в азарте он кричал: - Окунь! Елец! Ой, хариус,  какой…  Михалыч  довольный  рыбалкой улыбался.  Он блеснил.   Уже вытащил из воды трех щук-травянок, а наша рыбалка только началась. Светило солнце, река медленно несла свои зеленые воды, в Байкал,  мошки и комары  порхали над водой, а нас распирал  рыбатский азарт.  Я тоже уже вытащил с десяток хороших  окуней, подьясков и ельцов, как говорят у нас- «На сковородку есть!»

  -Мы половили так рыбу до обеда.  Солнце стояло над нашими головами, оно уже грело так, что наши бейсболки накалялись.  Один Михалыч был, в шляпе-накамарник  и ему было  нипочем. Туман утренний давно был разбит лучами  солнца, где-то там,     вдалеке, и тут близко крякала утка, которая сидела в это время на яйцах. Беспокойные кулики прыгали по пещанному берегу  напротив, и длиннохвостая плистачка, летала над водой ловя мошек и стрекоз в свой клювик.

  - Все! – Сказал Михалыч,- жара пришла, рыба по ямам спряталась. Клева и лова как утром не будет, собираем  манатки  едем к сестре чай пить. Она ждет, нас все глаза проглядела. Я хотел возразить, но Михалыч  и слушать меня не захотел. Он твердо сказал,- мы с Игорем порешили и невеста ждет! Я посмотрел на Игоря, он во всю   свою физиономию, улыбался. Видно было, что они уже давно договорились.

   Вещи,  удочки и рыбу, все было погружено в лодку. Рыбы мы наловили по ведру, пересыпав от жары её солью. Михалыч  щук отобрал отдельно,- Сестре гостинец,- сказал он, у них мужиков нет. Я грустно посмотрел на него и сказал:-

   -Михалыч Игорю нельзя пить после когда-то  перенесенной болезни, давай без застольной выпивки?

-Я Саша знаю, и не какой выпивки, пусть молодые посмотрят  друг, друга, и пусть решают - тянуть не будем со свадьбой.

 Он отвечал мне так гарантийно-убедительно, что я принял все это с полным спокойствием в душе. Конечно, вид у нас был не до смотрин, и сватовства, но Михалыч и тут убедил нас.

- Встречают по одежке,  а провожают по уму! –   Он повторил несколько раз, как заклинание.

   Мы оттолкнули лодку от берега, мотор «Ветерок-12» завелся с первого раза, убедившись, что струя воды, «охлождения двигателя» поступает, мы тронулись в обратный путь, по течению реки до деревни «Макаринено».

  Водная струя голубой лазурью поднималась по обе стороны носа лодки. Еще прохладную, скользящую   воду мы трогали руками  пытаясь зачерпнуть и    попить из ладошки. Горячо грело солнце, утки не взлетали, а уступали,  нам дорогу крякая не довольно, расплываясь в стороны. Как хорош был день, как хороша была наша компания.

    Минут через двадцать, когда мы вышли из поворота реки показались белые крыши покрытые шифером, деревни «Макаринено».  Пологий песчаный берег, добротные дома с палисадниками все вытянулось в одну улицу, по которой проходила автомобильная трасса. Мы уткнулись носом лодки в песчаный берег, мягко и легко.  Стаи уток и гусей разбежались под нашими ногами. Дичи здесь было много: домашние утки, гуси. Утята выводки домашней птицы, тут была и дикая утка и гусь, прилетавшие к друзьям в гости покормится. Как разбирались  с этой дичью хозяева, только им известно. Мы шли за Михалычем по деревне, здоровались с редкими прохожими. Михалыч предупредил. – Здесь давно коммунизм, поэтому все оставим в лодке,  некто не тронет.

      Мы пришли.  Хороший  добротный дом, пристроенные сени. Двор широкий и раздольный. Баня, беседка возле бани, в конце двора хозяйственные постройки, хрюкает свинья, блеет овца, а птица и тут шныряет под ногами. Что и говорить все добротно, сработано крепко.

    Нас встретила женщина средних лет, не молодая, но еще совсем не старая. Лицо ее дышало здоровьем, был виден на щеках   румянец.  Из- под

 белого платка, повязанного впереди у лба, выбивалась чуть заметная прядь  седых волос. Она была светлолица. Что у нас на берегу Байкала редкость, все мы тут обветренные и закопченные. Ясные и светлые глаза ее синего цвета, по всем приметам, говорили, какая она была красавица, да и теперь еще можно любоваться ею.  Она была еще стройна, хотя была старше своего брата  Михалыча на три года.

  -Здравствуйте, проходите гости дорогие!  - Сказала она нам. Она подошла к Михалычу, они обнялись и расцеловались.

  -Сестра моя, знакомьтесь, Лида!    Мы представились, добавив почему-то слово,- сослуживцы Михалыча!

-  Проходите, гости дорогие!-  Минуя, простор ограды  мы вошли, в дом.

     Дом был большой:  С просторной кухней, раздельные комнаты, зало, застеленное домоткаными дорожками. В доме спасительная прохлада, и успокоительная  тишина. Все как надо. Байкальский быт нам с родни. Мы сняли обувь и верхнюю одежду в сенях, и нас повела хозяйка в зал. Здесь  мебель стояла на своих местах: Комод, этажерка с книгами, сервант с хрустальной посудой, сундук, накрытый  рисованным ковриком, и большая с блестящими набалдашниками кровать, над которой возвышался на стене персидский ковер с  красными узорами. Подушки на кровати, полошенные одна на другую стопкой, а сверху прозрачная накидка.  Кожаный диван с зеркалом, соратник эпохи культа личности, стоял в  этом же зале.  Напротив него круглый стол под белой скатертью уставленный аппетитными  закусками.

  Мы сели на кожаный старинный диван в ожидание хозяек, а Михалыч начал рассказывать, приглушая свой голос,  кто бы  ни услышал его: -

  - Мужа у моей сестры нет, давно уже. Полечка, племянница моя маленькая еще была.  Заломил медведь  зятя моего. У «Шаман» камня это было. Он бруснику собирал,  брусники в тот год уродилась, море. И медведь то осенью не бросается на людей.  Да это была  медведица, а пестунов  ее, местные мужики  выловили, в зоопарк,  в столицу нашу Бурятии.  Ее ранили,  собаки ее подрали, а двух медвежат они притащили в деревню. Через неделю приехал с города покупатель и увез этих двух котят, в железную клетку. Это летом  было. А осенью уже все и забыли, что медведица мстить может да еще как? Все так и думали, раненая, померла где-нибудь в тайге.  Нет, друзья мстить она начала: С  начало в « Адамово» деревне, женщину растерзала, потом в «Нестерехи» охотника выследила, тоже порешила. Да говорят, еще живого деревьями завалила, чтобы он, умирал, мучился за ее детишек, хотя он не, причем был, но для неё человек  -   убийца. Той осенью брусника  уродилась, на косогорах особенно, на них она раньше поспевает. Говорила сестра  « не ходи Степан прошлогодней ягоды полно. Нет, пойду рябчиков постреляю».      Ушел и  не вернулся вечером, не вернулся утром следующего дня. Созвали деревенских мужиков охотников собак взяли, не далеко и нашли, всего разорванного, кровью истекшего. Так же змиюга завалил его валежникам. Стали обследовать, ружье лежит, два патрона в стволах стреляных?  Значить он стрелял в него? Да дробью, что ему будет? На рябчиков пошел, а дробь «Бикасинная»№5. Что ему от этого выстрела будет? Собаки взяли след, мы за ними, километра через два лежит у ручья только голову поднимает. Оказывается,  успел Степан выстрелить  дуплетом в живот ему, дробь кишки  пробила. Раненый зверь  лапой из себя кишки выдрал, рана серьезная, знал Степан стрелять куда, живот у него самое слабое место. Добили мужики эту несчастную мамашу медведицу, а шкуру сняли и Лиде отдали как память. Да только Лида не смогла на нее смотреть, лет пять, как ее я продал на базаре.»

   Хозяйка на некоторое время  покинула нас, наверно прихорашивая Полину, Михалыч все рассказывал нам о сестре и племяннице.

    -Полина  уже выучилась и работает учительницей в районном  центре, в Баргузине. Живет  в общежитие, на выходные приезжает помочь матери.

Мы сидели на старинном  диване, слушали Михалыча,  как в зал вошла молодая красивая девушка.     Михалыч соскочил, с дивана, путаясь в своих ногах, он протянул  свои руки жалобно,  произнес;  

-   Полиночка,- Михалыч повторял и целовал ее в щеки,- деточка дядя с друзьями заехал вас  проведать.  Без всякого умысла  она улыбнулась, - вчера только был, мы и грибков с подвала не успели достать? -  Дядя слегка сконфузился но, не подав вида, начел о картошке, о помидорах разговор. Потом спохватился,  подвел Полю к нам, мы встали и протянув по очереди руки - знакомились.

- Очень приятно сказала она, внимательно нас, рассматривая, потом она остановила свой взгляд на Игоре, она ему улыбалась.  «Проинструктировал» Михалыч, с изжогой подумал я, а все-таки жених он, чего злится?

   Мы почти были ровесники. Может быть я чуть-чуть помладше, но на нее я смотрел, совсем как-то по- другому, чем на девочек, которых я знал. А смотреть было на что?

У неё были светло зеленые глаза, тонкие согнутые черные брови. Когда она улыбалась ямочки на ее щеках, делали овал ее лица нежным. Я первый раз видел такие в бантик слоеные губки, что постеснялся сам, грешным своим желаниям. Волосы ее были каштанового цвета, пряди прикрывали  ее нежный овал лица, и  заде заплетались в косу. Я невольно подумал Олеся, героиня  Куприна.

  Меня вдруг прервал голос хозяйки Лидии Михайловны: -

-Гости дорогие прошу вас к столу! - Михалыч суетился, подставляя нам венские стулья, приговаривая:- Отведаем угощения!

 Стол ломился от явст:  Тут была жареная курица, котлеты в бульоне, маринованные   опята, квашеная капуста, огурцы соленые, и конечно царица стола картошка- пюре в большом разрисованном блюде. Не позабыла хозяйка, о запотевшей бутылочки «Столичная». Компот был налит в красивом графине.

   Михалыч преобразился, он исполнял  роль хозяина  и тамады, командовал, и разливал. Сыпал прибаутками, а где и повторял «Ваш товар, наш купец», и все это выходило у него складно без запинок и пауз.

  Наконец когда, все было разлито, наложено в наши тарелки, Михалыч поднялся, с рюмкой в руке провозгласил тост; за хозяйку, за ее  дочку, за бурятского   Бога  «Бурхана», но вдруг увидел, что у Игоря в рюмке налит компот, изменился в лице, посерел разом.

- Ты что ?  Полечку с  Лидочкой не уважаешь?  Ты что им зла желаешь?

  За столом нависла тишина. С минуту мы приходили в себя, я сказал:

- Михалыч, Игорю нельзя даже капли выпивать после болезни, ему врачи запретили.

              Я думал на этом и кончатся все обиды, но этого старого понесло…. Он почему-то вспомнил Армию, больных коней, которых звали «Чаморожный» сословья и рода древних, и добавил: -Ты нас  уважаешь?

   Я видел, как бледнел и краснел Игорь, как на него смотрели:  тетя Лида,
 красавица Полина, они молчали…

- Ты что, Михалыч возражал я,  так мы  не договаривались, тебе ясно было сказано - нельзя!

-  Не чего не знаю, может на работе нельзя, а здесь люди ждали,  готовились?

   Я даже  почувствовал, как не хорошо сконфужено было тете Лиде и Полине, за брата и дядю, из - за такого пустяка он нес – пургу и не удобства за столом.

  Желваки шевелились на скулах Игоря, нам встать  бы да уйти….  Игорь поднял наполненную водкой рюмку, стоя выпи.

- Вот молодец одобрял Михалыч, наполняя вторую рюмку Игоря, - Между первой и второй, промежуток небольшой.- Сыпал прибаутками Михалыч. Он снова начал  наливать после второй,  третью. Игорь накрыл рюмку рукой.

-  Нет, нет дружок - Бог любит Троицу, мы и не заметили, как в его руках появилась вторая бутылка «Столичной». Разговор не клеился,  поговорили о погоде, о рыбалке, как обычно о заготовки дров на зиму. Михалыч опять завел разговор  о купце и товаре. Подмигивая, то Поле, то Игорю, а иногда все, путая и мне. Водка  начинала,  действовать и первое что я услышал, это Игоря желания:

- А у вас есть музыка? Он взял бутылку налил, себе в рюмку, поднял и сказал:

- Ну что выпьем старая сволочь, Полечку я  унесу в тундру….

У Михалыча отвисла челюсть,  он открыл рот, но не мог его закрыть, ни с первого не со второго раза - мычал только. Тётя Лида перекрестилась, а я понял,   с Игорем происходит, то чего я не знал и не видел. Он наливал себе, запрокидывая голову, вливал рюмку за рюмкой в рот. Видя, это я отобрал у него бутылку.  За столом  царил конфуз  и молчание остальных.

  -Он  повернулся ко мне, в его глазах я не увидел прежнего Игоря, на меня смотрел дурак. Как разлившиеся берега реки, безумно топя все, что попадалось на его пути.

    -  Ну как я выгляжу?  Как будто были мы вдвоем за столом. Ему что-то мешала на лице, он взял  и смял в кулаке несколько салфеток и стал ими растирать себе лицо. Я спросил:

- Игорь тебе плохо?  Пойдём, выйдем на улицу? – Он не понимал меня, а был в своем каком-то мире. Михалыч не пил и не жевал,  он схватил вазочку, в которой были салфетки, спрятал ее от Игоря.

- Ну как я нечего?  Обращался он к Поле. Он подсел к ней ближе и стал нагло обнимать за талию.

- У тебя сеновал есть?   Он все больше не увязывал слова со смыслом.                         -Включите, музыку мы лучше, потанцуем танго!  - Тетя Лида испуганная, не зная, что делать, пошла и включила свою радиолу «ВЕВ», на черном блестящем диске, было написано «Песни Людмилы Зыкиной» из динамика красивый голос певицы  пел - «Малая земля священная земля».

  Игорь прямо выскочил из-за стола. На одной ноге он стал, кружить  на месте не обращая,  не на кого внимания. Тётя Лида качала, головой смотрела  то на Игоря, то на своего брата, а Поля вообще убежала  из-за стола. Закрылась в своей комнате.

     Игорь стоял на одной ноге, вращал руками, как будто плыл по реке. Он сорвался с места и двумя руками вцепился в персидский ковер, который весел над кроватью, срывая его с гвоздей, кричал:

-Это все моё, хозяйское добро?  Повалился с ковром на пол, роняя по пути с тумбы радиолу  «ВЕВ».

   Михалыч бледный как поганка гриб, бросился вытаскивать чудака из под ковра, Тетя Лида закричала.

   - Караул,  какого черта ты нам привез?

- Полотенце давай Лида,    дурака  вязать надо,   Александр помогай….

  Мы с тетей Лидой стали помогать,  Михалычу вязать Игоря по рукам и ногам. Может все на этом и кончилось бы, но Игорь  был силен и жилист, он разбросал нас и выбежал во двор.

 Во дворе он чудил: Игорь гонялся за утками и гусями, что к вечеру явились в свой двор и в свою стайку.  Гусиный гогот, лай собак, матерщина внутриутробная и драка.  Мы выбежали на улицу. По ограде летало перо, два гуся валялись во дворе, без голов. Они были, еще живы  и поднимали свои шеи без голов. Игорь дрался с соседом. Сосед сорокалетний парень в тельняшке десантника прямым ударом в челюсть, опрокинул Игоря на землю и орал:

     -Ты за что моих племенных гусей погубил? Ты кто такой дядя?

  Игорь тоже орал:

     -Мама убивают, гуси заедают, они Рим спасли, а меня все бросили?

  Михалыч, схватил, Игоря за грудки, прижал его к земле.  Я ухватился за ноги.

   -Лида неси покрепче веревку, вязать его надо дом сожжет.

  Тетя Лида принесла неводную толстую капроновую веревку, на которой таскали копна  сена. Вязали мы Игоря крепко, нам помогал сосед. Бить я Игоря не давал, повторяя им, что Игорь больной человек.  Мы отнесли его в лодку, постелили телогрейки в носу лодки и положили на них Игоря.  Лежа вносу лодки связанный он орал:

      -Не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна. Дайте свободу Анжеле Дейвис!   Где  мои  пиастры?

      Что у него  творилась   в голове, знала одна медицина. Мы с  Михалычем рассчитались за гусей с соседом, помогли тети Лиде поднять радиолу с  пола, по-быстрому попрощались, оставив всю рыбу хозяйкам, и уже при первых звездах  по течению тронулись  домой.

      Ночь накрыла своим черным подолом, дальние горы, лес, и болотистую местность на той стороне реки. Где-то еще на западной стороне, где лежал Байкал, светилась красная полоска на смыкающемся горизонте обещавшая завтра  ветер. Крякала утка, прорывался рык сплавных буксировочных катеров, а по воде прямо к нам простирались световые дорожки от огней, освещающих сплав, рыбозавод, пирсы. Мы тронулись. Зашипела, вода под носом лодки.  Её струи ласкали руку, теплой за день нагретой солнцем воды.  Я сбавил скорость,  «здесь много  топляков нам неприятности не нужны».

    Игорь молчал, уткнувшись в телогрейки на носу лодки. Михалыч был сер, как земля, видно было, что он вообще пал духом от провалившегося сватовства  Полины.

   Мы причалили к Водозаборному пирсу.  Где стоял у сторожа мой мотороллер « Муравей». Когда нас осветил свет от ламп на пирсе,  я  увидел, что Игорю плохо, он стонал,   белая пена  выходила у него изо  рта. Я в испуге перевернул его на бок.

  -Михалыч быстрей!  Грузим  Игоря на мотороллер и везем в больницу. Ему плохо.  Ему совсем плохо, что мы наделали?

  Михалыч нехотя помогал мне уложить на телогрейки Игоря в кузов «Муравья», сам же ехать в больницу отказался.

- Я посторожу вещи,  приедешь, загрузим и по домам.

     Хорошо, что в нашей больнице мы знаем всех врачей. Мне повезло, в приемном покое находился, дежурный врач  Антон Павлович Конев. Это хирург от Бога, он много лет оперирует, лечит людей и мы все ему благодарны.

   Он осмотрел Игоря, расспросил меня. Я честно рассказал: что Игорь болел «вирусным менингитом», что мы на рыбалке выпили, что Игорь чудил.

  Врач Конев покачал головой.

   -Очень тяжелый случай, вам, что не дорог ваш товарищ? Первое что, промоем желудок, капельницы поставим,  вызывайте родственников, что бы они привезли выписку из «истории болезни» надеюсь, что молодой организм справится, но лежать ему долго, лишь бы не впал  кому.

     Я вернулся на пирс, где остался Михалыч, сторожить вещи, но его уже не было.  Михалыч собрал свои вещи  удочки и спокойно ушел домой, теперь мы с Игорем ему были не нужны.

   У нас оставался  один день выходного, поэтому я сходил в отдел кадров взял у кадровика  адрес родителей Игоря, дал им телеграмму, как велел врач Конев. Я зашел на обратном пути в больницу узнать о состоянии здоровья Игоря. Игорь лежал в реанимации, куда меня не пустили. Дежурный врач сказал мне, Игорь впал в кому.

      Не было ужасней этого дня, когда я остался один на  один, со своей совестью. Я терзал себя: зачем я поехал, зачем согласился на эту авантюру, пусть сами решали бы свои вопросы сватовства и знакомства. Кто я такой? Просто знакомый, коллега по работе и все? Теперь я буду прямой виновник, если Игорь не выживет. Михалыч еще там в деревне делал выводы, что Игорь ему и его Полине не приглянулся. Еще  там, на берегу кричал:- Нам такой зять пьяница, и дурак не нужен, хорошо, что напоили и все увидели. Пусть в другом дворе невесту поищет, а мы даем отворот.

   Я вдруг стал понимать, что этот предпреимчивый  дядя, имел свою технологию по подбору женихов своей племяннице. Мы с Игорем попали в его хитро расставленные сети. Я вспомнил как некоторые наши рабочие, смеясь, говорили:     «Опять Михалыч жениха нашел своей Полине?  Подкармливает и подпаивает претендентов».    

     Прямо какое-то средневековье? Но в жизни это было так. Утром следующего дня когда мы вышли на работу,  я переодевшись вдруг услышал из курилки доносившийся хохот.  Я вошел  в курилку и увидел, как в  окруженный нашими рабочими Михалыч смачно рассказывал об Игоре, о рыбалке и….

-  И сорвал ковер со стены, кричал, это все мое?   А я подливаю ему  водочки. Посмотрим на  тебя пьяного парнишка. Вот бы Полячке  моей досталась в замужестве за таким?

  -Ха-ха,  ха, не прошел испытания….    Я сразу сказал этому Игорю:       

  -Ну и гадкий ты человек Михалыч, редиска! Был бы   помоложе ты  по- другому, с тобой поговорил!   Я тебе твердил, и Игорь умолял, что он не пьет, а ты в своих  эгоистических  интересах  довел человека, что он в реанимации.  - Выпалил я Михалычу.

   Он замолк, и, глядя на меня, как будто я это все устроил, ответил:

  -Вот когда будешь своих детей иметь, и у тебя дочка на тридцатом году будет не замужем?  А детишек внучат нет, а как от больного рожать, проверить надо?

 Он орал мне прямо в лицо. Его брызги от слюны чуть не долетали до меня.

   - Человеком надо быть Михалыч!  Твои  приемы или иезуитские обычаи убивают в нас людей. Твое личное несет горе и страдание другим. Мы вот с тобой  здесь,  а Игорь в реанимации и не знают, выживет он  после такой болезни. Вчера родителей врач велел вызвать. А помрет если? Нас с тобой судить будут. Твое испытание, издевательство над человеком, тебе сто раз сказали «НЕ пьет, нельзя, болен».

    Смех резко прекратился, Михалыч посерел в Лице, было видно, как испуг остановил его потехи.  Я добавил:

  - Посадят по статье покушение на жизнь, врачи констатировали «Отравление». На старости лет пойдешь не на пенсию, а в лагерь за свои проделки. Он совсем подогнул колени.

      А лето  старалась, грело нас за все холодные месяца зимы.  Светило солнце летал в воздухе тополиный пух,  так  что щекотало в носу. Небо было голубое без  облачка, и от солнца по всему небу большой радужный круг кольцом, катился по чистому простору с солнцем, и казалась солнце-это ось, а радуги круг – колесо. Вершины тополей хлопали  в ладоши, когда легкий Байкальский ветер влетал в их кроны и этот шум исчезал в мареве разогретого воздуха. В траве стрекотали  кузнечики, чирикали воробьи, пчелы целовали цветы - всем  сказочно хорошо летом.

   Я снова подумал, об Игоре и мне снова стало не хорошо на душе,   «после смены поеду к нему в больницу»  думал  я,  успокаивая себя.

 После как я отработал смену, я решил зайти, домой, а уже после идти к Игорю в больницу.  У своего дома на нашей лавочке сидела Поля.  Поля ждала, меня уже давно и когда я подошел, она встала. Мы поздоровались.

  -Мне совсем не радостно, и я не злорадствую,  что получилась так у нас. Мой дядя не далекий человек, со старым укладом по жизни.  Человек он хороший, и домовитый.  Я хотела бы увидеть Игоря, и сказать  « Игорь извини с этой выпивкой, я прекрасно поняла, что он специально закатил этот концерт, обидевшись на дядю».

    Я не чего не стал ей рассказывать, и посвящать в детали. Она не знала, что  Игорь   в больнице.

  -Вы знаете Полина,  Игорю действительно нельзя  пить.  После болезни перенесенной в детстве врачи на выпивку наложили табу. А Игорь разволновался.

  Я старался преподнести ей все помягче, и, видя в ее глазах накатившиеся девичьи слезы,  понял как она неравнодушна к Игорю.

  - Если ты  хочешь, пойдем попроведуем  его в больнице,- сказал я ей просто,-  он, наверное, будет рад?

 Я взял дома кое- что из продуктов: ягоды брусники, чтоб ему делали морс, курить, пирога рыбного, который  накануне испекла мама. Мы пришли в приемный покой  Усть-Баргузинской  больницы. Первое, что услышали, мы от дежурного врача-это была, хорошая новость-Игорь пришел в себя. - Нас, конечно, не пустили в реанимацию, но мы поднялись, к окну. Поставив рыбный ящик под ноги, мы в раме окна показывали Игорю жестами: мы здесь рядом и переживаем за него. Игорь накрытый, белой простыню лежал подключенный к капельнице.   Изголовье его кровати было поднято высоко. Он без труда видел нас, помахивая свободной рукой, он нам улыбался. Мою передачу поставили в холодильник, который стоял в коридоре больницы,  подписав кому.  Дежурный врач сказал нам:

         - Дня  через три приходите, переведем в общую палату. Организм молодой справится.

   У меня на сердце было светло и радостно. Игорь будет жить. Полина тоже была в хорошем настроении. Я рассказывал ей, какой Игорь хороший друг. Как он умен и грамотен в нашей профессии, как он не побоялся пойти сначала  поработать кочегаром, познать профессию с азов. Она улыбалась и сказала мне:

- Вы знаете Александр, мне чудится я давно, давно с ним знакома, мне кажется,  я с ним встречалась где-то. Во сне что ли? Вы как хотите, я завтра приеду к нему,  я не знаю, почему меня к нему  тянет.

  Она попрощалась со мною, я смотрел ей в след: на ее   заплетенную косу,  на девичий легкий стан, я невольно  любовался ею, завидовал Игорю.

  Ночью меня разбудил стук в ворота. Я пошел открывать, спросил и удивился. Это приехали родители Игоря которым я подавал телеграмму. Это были солидного вида люди, что они учителя было видно  по интелегентному  общению. Меня они долго расспрашивали, мама Игоря крадучи вытирала слезы, отец ко мне обращался на вы, и  с добавлением, «скажите, пожалуйста, Александр?».  Я, конечно, рассказалывал,  как все было хорошо, но и как мы в гостях, выпили. Просили проводить в больницу. Они не стали пить чаю  не захотели отдохнуть с дороги, сын их любимый мальчик был еще в опасности.

  Утро мы встретили на лавочки в аллеях больничных акаций. Рыбный ящик возле окна реанимации был помощником свиданья родителей с сыном.

    В больницу мы вошли в семь утра, родителям выдали белые халаты и они вошли Игорю в палату.  Я пошел домой. Мне не хотелось быть свидетелем материнских слез.  Я решил, что к Игорю приду дня через три,  впереди у меня две смены работы в ночь. Я вышел на работу в ночь, мечтая, что скоро поеду поступать уже в машиностроительный вуз. Во время смены  подошел, наш электрик  дежурный Алексей Курносов, он спросил:

  - Ваш Александр Михалыч, подал заявление срочно уходит на пенсию, а пока взял отпуск. Ты говорят, посадить его хочешь, за то, что он вас отравил водкой заговорной?  Мужики говорят, в бега Михалыч хочет податься?

   Мне стало смешно, видимо  этот Михалыч  « капканов» нам наставил, даже водку заговорил. Я посмеялся, Игорь шел на поправку. Ответил электрику:

-Наш Михалыч  «покаслив, как кошка, а труслив, как заяц», сам себе ужасу нагнал? Скажи, ему пусть, спит спокойно, все живы.

   Я не хотел вспоминать,  как сам натерпелся этого ужаса, но все уже было позади.  

Через три дня я пошел попроведать Игоря. Придя в больницу, я в приемном покое встретился с родителями Игоря. Я спросил, где они остановились.

-У Полечки , у Игоревой невесты, мы уже три дня там живем!  В Макаринено ездим, там и Лиде по хозяйству помогаем.

  У меня чуть не раскрылся рот от удивления. Прошло три дня, а тут уже играйте свадьбу!

-А где Игорь? – Спросил я их. Они мне показали,  алею, где стояла лавочка, там я увидел державшихся за руки двух влюбленных.  Они не на кого не обращали внимания, что-то рассказывали друг-другу, у Полины на плечах был надет Игоря пиджак.  Я посмотрел, на них подумал:   «Как мало, и много надо людям для счастья, и столько неизведанных и извилистых троп лежат к двум сердцам. Вот они счастливы, их видно по глазам, а столько было суеты, и финта, столько неприятностей и Слава Богу –  нашли друг-друга. Не буду им мешать уйду домой».

  Прошло тридцать лет. Они тридцать лет муж и жена. У них двое детей, четверо внучат. Игорь Анатольевич, директор Т.Э.ЦС. г  Владивостока, он защитил по теплу кандидатскую. Михалыча давно простили. И ему они говорят;  «Судьба ты наша», а он катает не своей больной спине правнуков, превращается легко в «коника», а выпить водки –Боже  Упаси, и без нее можно жить счастливо.

                               КОНЕЦ

23.02.2022.