Курорт «Кассиопея»

Штат Джорджия, США

1957 год

Стройные ножки Консуэлы всегда сводили его с ума. То, как неторопливо она вышагивала, двигая бедрами, в униформе, которая только добавляла ей сексуальности. Латиноамериканки горячи — в этом он убедился сразу, как только принял Консуэлу на работу.

Девушка двадцати лет, из бедной семьи, без образования и определенного будущего. Конечно, не чета ему — Лэнсу Хатчерсону, владельцу элитного курорта для избранных, «денежному мешку». Но что ему запрещает зажать в уголке очаровательную горничную, которая за надбавку к зарплате готова на что угодно? А уж если он пообещает ей премию, так сделает для него даже невозможное.

Лэнсу давно перевалило за пятьдесят. В Атланте у него жена и четверо детей. Старшие уже устроились в жизни, младшая через год окончит колледж. В далеком прошлом жена Лэнса Джейн была горячей штучкой. Хатчерсон никогда ее не любил, но в постели она была неподражаемой. Лэнс обожал мять ее сочные груди, целовать пухлые губы, пробовать самые смелые способы получения удовольствия. Будучи непривлекательным мужчиной, совершенно не следившим за фигурой, он благодарил Небеса за то, что послали ему такое сокровище. Джейн научила его любить исключительно красоту.

Но годы взяли свое. После третьих родов у жены появился животик, грудь обвисла, бедра «съел» целлюлит. Она еще старалась держать себя в форме, но старость приближалась слишком быстро. Косметика больше не замазывала морщины, в волосах появилась проседь.

Джейн стремительно теряла привлекательность.

Знакомство с Консуэлой Маркес вдохнуло в Лэнса новую жизнь. Сморщенный короткий стебель, который давно перестал возбуждать женщин даже за деньги, снова вернулся к работе. Мексиканка не брезговала доставлять ему удовольствие всеми доступными способами. И Лэнс опять почувствовал себя мужчиной — молодым и желанным. В глубине души понимая, что красотка спит с ним из-за надбавок и премий, Хатчерсон старался лишний раз об этом не думать. Он заплатит сколько надо, только бы продлить этот великолепный период.

Идиллия закончилась, когда девчонка сообщила о беременности.

Это случилось сегодня, после ее смены. Лэнс, как обычно, назначил Консуэле встречу в своих апартаментах. После умопомрачительного секса они легли плечом к плечу, и горничная вдруг заявила:

— У нас будет ребенок.

У нас. Не «у меня». Лэнс подозревал, что мексиканка обслуживает кого-то еще, но, видимо, ошибся.

Мужчина приподнялся на локте и повернулся к любовнице.

— Что это значит? Ты беременна?

Консуэла невинно кивнула.

— Но мы же предохранялись! Всегда.

— Видимо, защита не подействовала. — Девушка пожала плечами.

— Ты точно в этом уверена? — Хатчерсона затрясло. Лоб покрылся потом, а в голове пронеслось около сотни вариантов развития событий. — Ничего не путаешь?

Мексиканка помотала головой.

— Нет. Ты рад?

Мужчина соскочил с постели так, словно горничная вдруг превратилась в кобру.

— Рад?! — взревел он, и солидный, покрытый волосами живот, всколыхнулся. — У меня семья, бизнес! Представляешь, чего я могу лишиться, если об этом кто-нибудь узнает? — Он вперил в нее хищный взгляд. — Ты должна избавиться от ребенка.

Девушка резко села.

— Что ты несешь? Я хочу его и не стану убивать! Это грех, в конце концов!

— И когда ты стала такой набожной? — съязвил Лэнс. — Не тогда ли, когда трахалась, как последняя шлюха? Ты угробишь мою жизнь, если его оставишь!

Консуэла откинула одеяло и встала. Сердито уперла руки в бока. Лэнс невольно залюбовался ее прекрасной фигуркой. Жаль, очень жаль, что девушка бедна и имеет неподходящий цвет кожи. Он мог бы жениться на ней, будь ее семья побогаче и, желательно, белыми. Если он променяет супругу с хорошей родословной на безродную латиноамериканку, то сразу же попрощается с авторитетом и бизнесом.

— Значит, я для тебя просто развлечение? — пискнула девушка. — А как же то, что ты говорил мне каждую ночь? Что любишь меня и хочешь жениться?

Стандартная песня, которую женщины перепевают столетиями. Кувыркаются, не думая, с мужчинами не своего круга, а потом вдруг набираются наглости чего-то от них требовать. Как будто не в состоянии понять, что им не место в обществе, к которому те принадлежат.

— Ты сделаешь аборт, — безапелляционно заявил Лэнс. — Я найду врача, который не станет болтать. Если захочешь, после этого возобновим отношения.

— Ты об этом пожалеешь! — Посмотрев на него с отвращением, Консуэла схватила одежду и вышла, хлопнув дверью.

До конца курортного сезона осталась неделя. Лэнс окончательно потерял покой. Если Консуэла начнет болтать, и общество узнает об их связи, то его будущее встанет под угрозу. Нужно срочно что-то делать с мексиканкой. Через неделю она уедет домой, и тогда может случиться что угодно.

Последний день сезонной работы «Кассиопеи» — бредовая идея жены, помешанной на греческой мифологии и внешней красоте, назвать курорт именем строптивой царицы (он ни за что бы на это не согласился, не превышай ее вклад в бизнес его собственный), — как всегда, оказался самым насыщенным. Постояльцы, упаковав чемоданы, поспешили напоследок насладиться всеми услугами зоны отдыха. Уже завтра им предстоит отправиться домой, чтобы вернуться к скучной жизни. Дети оккупировали главный бассейн, который до этого посещали в основном их родители. В детском плескались только малыши и их матери. Бар был забит до отказа, в отеле царила суета. Замученный персонал считал часы до окончания дня. Им уже выплатили зарплату, и завтра утром они разъедутся по домам.

Но сегодня еще придется поработать.

Джек Риверс — главный конкурент Хатчерсона — закурив дорогую сигару, пригладил усы и признал поражение. Он владел похожим курортом, расположенным в пятидесяти милях к западу от «Кассиопеи».

— Ты хорошо постарался, — сказал он Лэнсу. — А вот я оказался слишком жадным.

— Ради получения хорошего результата необходимо крупно вложиться, — рассудительно заметил Хатчерсон. — Посмотри на этих людей: бизнесмены, политики, знаменитости. В этом году у меня отдыхала сама Мэрилин Монро. Пробыла три дня и уехала с прекрасными впечатлениями.

Риверс присвистнул. О гостях такого уровня ему осталось только мечтать. В «Оазис» время от времени заезжают публичные личности, но в основном это люди, известные в узких кругах. Да уж, следует заняться делом как положено, иначе в следующем году «Оазис» придется закрыть.

Глядя на расстроенного конкурента, Лэнс еще раз мысленно похвалил себя за трудолюбие и безупречные знания в искусстве ведения бизнеса.

Время подошло к полуночи. Уставшие официанты в последний раз разнесли посетителям еду и напитки. Завтра гости, наконец, уедут, как и они сами. Уборщики и горничные задержатся еще на день, чтобы привести в порядок здания и территорию, а после их отъезда «Кассиопея» опустеет до следующего сезона. Лишь угрюмые охранники останутся сторожить курорт от вандалов и воров.

Проснувшись около девяти утра, Лэнс Хатчерсон протер глаза и ошалело уставился в никуда. Голова раскалывалась на части. Накануне он сильно перебрал. Теперь даже не помнит, как оказался в своем номере. Что ж, пить Лэнс не умеет. Еще в старших классах это заметили друзья, когда он, смешав несколько напитков в одном бокале, тронулся умом и переспал с Бекки Харт — очкастой неудачницей с вечно потными подмышками. Тогда над ним долго потешалась вся школа.

К счастью, сегодня постель Хатчерсона оказалась пустой. Он порадовался, что не натворил того, о чем потом бы долго жалел. В голову сама собой пришла мысль о Консуэле. Вчера, когда она снова явилась к нему в слезах с просьбами принять ребенка, он так и не разобрался с этой проблемой. Мексиканка уедет завтра. Нужно сегодня решить этот вопрос.

В отеле было подозрительно тихо. Лэнс ожидал услышать возню горничных, отдраивающих номера, но все двери были плотно заперты, из комнат не доносилось ни звука. Спустившись по лестнице в холл, владелец и там никого не обнаружил. На стойке рецепции упокоились несколько буклетов, — но не в стопке, а хаотично разбросанные. Два упали на пол, и никто до сих пор не удосужился их подобрать.

Где чертовы уборщики?

За что они получают зарплату?

Двери в отель оказались распахнутыми настежь. Хатчерсон вышел во двор. И здесь — никого. После ночной вечеринки повсюду валялся мусор. То ли уборщики надрались так, что все еще спят по углам, то ли решили, что перед закрытием не обязательно наводить чистоту. Поклявшись отобрать у них жалование, Лэнс отправился на поиски хотя бы одной живой души.

Проходя мимо парковки, мужчина остановился. Неприятный холодок окатил его и заставил подобраться: весь транспорт на своих местах. Посетители должны были уехать рано утром, но, судя по всему, они до сих пор на территории курорта.

Только где?

Лэнс огляделся. Нигде не было слышно человеческой речи, ни в одном из окон не просматривалось какого-либо движения.

Ведомый неприятным предчувствием, Хатчерсон отправился на задний двор. Там находятся четыре бассейна, бар под открытым небом и огороженная детская площадка. Может, гости решили перед отъездом напоследок развлечься?

Изобилие красного цвета заставило Лэнса замереть в ступоре, едва он ступил на брусчатку, которой был вымощен задний двор. Сначала владелец курорта подумал, что еще не до конца проснулся, вот и мерещится всякое. Однако быстро понял, что дело вовсе не в сонливости и похмельном синдроме.

Все гости и персонал здесь.

Никто никуда не уехал и уже самостоятельно не уедет.

Не сразу до Хатчерсона дошел смысл увиденного. Но как только понял, что произошло, Лэнс в ужасе схватился за сердце и упал на колени.

Во всех бассейнах, в ярко-красной воде, плавали люди. Большинство — ничком, кто-то на спине. Бармен лежал на стойке с пробитой головой.

Кровь была повсюду. Посетители и обслуживающий персонал вперемешку лежали по всей территории двора. Взрослые и дети, мужчины и женщины, богатые и средние, — десятки людей с застывшим выражением ужаса на лицах.

Кто-то убил всех, пока он, — Лэнс Хатчерсон, — пьяный, отсыпался в своем номере. Кто-то устроил жестокую резню, а его самого по непонятным причинам оставил в живых. В голову пришла безумная мысль о мести Консуэлы, но она тут же исчезла. Хрупкая девушка не могла убить столько народу. Да ей и незачем. Если бы дошло до крайних мер, она бы набросилась на него, но не трогала бы невинных людей.

С диким криком Лэнс упал на спину и возвел руки к небу. Через какое-то время он начал видеть умерших, обступивших его со всех сторон и склонившихся над ним. Их кровь закапала ему на лицо, они что-то кричали, но в какофонии голосов Хатчерсон не смог разобрать слов.

Разум помутился, и Лэнс потерял сознание.

***

Дело о массовом убийстве на курорте «Кассиопея» так и осталось нераскрытым. В жестокой резне никто не выжил. Владельца курорта полиция нашла на заднем дворе. В отличие от остальных, он умер от остановки сердца.

Долго продлились судебные тяжбы. Вдова Хатчерсона отказалась от наследства в виде бизнеса мужа. Через год после случившегося она уехала с детьми в Пенсильванию.

Много лет люди боялись даже рядом оказаться с «Кассиопеей». Некогда роскошный курорт превратился в развалины, обнесенные забором с табличками «Вход воспрещен», развешанными по периметру. Время забрало великолепие «Кассиопеи». Здания, лишенные ремонта, рухнули, бассейны наполнились мусором. Так бы природа и вобрала в себя это жуткое местечко, если бы однажды молодой и перспективный предприниматель не решил дать ему второй шанс.

В 2014 году «Кассиопея» открылась вновь. Еще более роскошный курорт для еще более состоятельных людей возобновил свою работу. Его история больше никого не пугала. В век атеизма и полного отрицания теорий о проклятых зонах прошлое «Кассиопеи» казалось всего лишь увлекательной байкой.

Именно эта байка привлекала сюда сотни отдыхающих.

После повторного открытия в «Кассиопее» не происходило ничего необычного.

Вплоть до лета 2019-го.