Камиль

— Куда собралась? — Прислонившись плечом к дверному косяку, лениво интересуюсь у Коротышки.

Она смешная в низко посаженных, широких голубых джинсах, скрывающих ступни под бесформенными штанинами. Волосы светлыми кудряшками лежат на плечах, обтянутых белой тканью топа, спине и концами касаются поясницы. На тонком запястье серебряный браслет с маленькими прозрачными камушками, который я подарил еще пару лет назад на какой-то праздник.

— С Валей в кино. Ты против? — Она оглядывается, взмахнув длинными, пушистыми ресницами. Накрасилась, и теперь ее лицо стало совсем кукольным. Меня бесит, когда она это делает.

Подхожу ближе. Коротышка задирает голову, чтобы смотреть мне в глаза. Строго щурюсь и, слегка надавливая подушечкой большого пальца, стираю блеск с ее пухлых губ. Таська едва дышит, а затем обиженно надувает щеки.

— Умойся, и можешь идти в свое кино, — требую я.

— Прекрати так делать. Это было красиво! — злится Коротышка, чем смешит меня еще сильнее.

— Это было пошло, — вновь включаю строгого старшего брата. — Тебе рассказать, о чем думают мужики, видя такие губы?

— Все девушки красятся, Кам, — не унимается мелочь.

— Все пусть хоть голыми ходят, мне насрать. Ты либо умываешься, либо остаешься дома.

— Я, я…

— Я все сказал, — пресекаю возражения и собираюсь уйти в свою комнату.

— Ну Камиль…

Оглядываюсь. Коротышка плюхается на свою кровать, складывает руки на груди и отворачивается к окну. Вздохнув, подхожу к ней, присаживаюсь на корточки и беру ее ладони в свои, чувствуя, как по предплечьям разливается приятное тепло.

У нас с ней разница в возрасте меньше года, но она с детства была Коротышкой — маленькой, смешной девчонкой. Сиротой, которую я прятал под своей кроватью от матери, чтобы ее не вернули в детский дом, где мелкую блондинку постоянно обижали. Она всегда была моей персональной ответственностью. Коротышку могу защитить только я, и она это знает, но все равно иногда дуется.

— Ты красивая, — тихо говорю приемной сестренке, — без всей этой дряни на лице.

В ее ясных голубых глазах появляется теплый свет. Щеки розовеют, а язык медленно проходит по верхней губе, словно на автомате пытаясь стереть эту мерзкую блестящую химию.

— Просто сделай, как я сказал, ладно? И иди, а то опоздаешь на сеанс.

— Хорошо, — вздыхает Тася. Она знает, что спорить со мной бесполезно. В нашей семье нет другого мужчины, только я, и решения принимаю я.

Из прихожей раздаются щелчки замка. Затем хлопает входная дверь. Выхожу встречать мать.

— Ты рано, — забираю у нее пакет с продуктами.

— Я не была на смене сегодня. — Она устало присаживается на обувницу и, надавливая на задники, снимает обувь с уставших ног.

— А где ты была тогда? — не понимаю я.

— Встречалась с одним человеком, которого очень долго искала. Я сейчас приготовлю обед, и мы поговорим. Тася дома? — Мать поднимается и снимает с себя легкую кофту.

— Пока да. В кино собирается с Валькой.

— Скажи ей, пожалуйста, что кино сегодня придется отменить. У нас есть другие дела.

— О-кей. — В непонятках несу пакет с продуктами на кухню.

Смотрю на часы и надеюсь, что моя подработка сегодня не накроется. Деньги семье позарез нужны. Мать работает медсестрой в поликлинике, там платят копейки, и ей приходится брать смены в стационаре. Когда мне подворачивается возможность заработать, выходит неплохо и покрывает наши с Тасей «хотелки». А если не покрывает, я знаю, как это исправить.

Ухмыляюсь под тяжелым взглядом матери. Она знает меня как никто и неодобрительно качает головой.

— Я еще ничего не сделал, — смеюсь, направляясь в комнату Коротышки. Сообщаю ей, что с кино все же придется обломаться, и ухожу к себе.

На мониторе старенького компа с утра открыт файл с лекцией, которую надо прочитать перед зачетом, но у меня были другие дела, гораздо интереснее, и я забил. Мне скучно учиться, я больше люблю двигаться, работать руками. В колледже меня держит только мечта матери увидеть диплом в моих руках. Она верит, что эта бумажка может повлиять на мою жизнь, я с этим в корне не согласен, но мой долг делать ее хотя бы немного счастливее.

Разваливаюсь в крутящемся кресле и смотрю новое видео в ТикТок, которое выложил на канале мой друг. Марсель круто танцует на одной из городских крыш. Музыку мы вчера подбирали вместе, переслушав кучу треков. Попали. Алгоритмы сети уже качают видео, а под ним собираются комментарии. Читаю, усмехаюсь.

— Ноги со стола убери. — Мать хлопает меня по ступням. Нехотя спускаю их на пол и вопросительно смотрю на нее.

— Ты объяснишь что-нибудь? — вновь кошусь на часы.

Мама собирается, но телефон, сжатый в руке, начинает настойчиво названивать. Короткий разговор заканчивается тяжелым, задумчивым взглядом.

— Пойдем, я накормлю вас, и надо кое-куда съездить…

— Меня задолбали твои загадки! Объясни, что происходит, или я валю нахрен отсюда. Мне на работу надо, — завожусь я.

— Прекрати! — осаживает мать. — И за языком следи. С мылом бы тебе его вымыть! Если не голодный, можешь собираться.

— Куда?

Но мать уходит, так ничего и не объяснив.

Переодеваюсь, созваниваюсь с фирмой, на которую работаю, и предупреждаю, что могу немного опоздать. Конечно, они недовольны, но надо разобраться, что происходит в голове у этой женщины.

Коротышка взволнованно смотрит на меня. Приобнимаю ее за плечи и подталкиваю к выходу. Спускаемся к подъезду, моя челюсть отъезжает от тачки, которая нас ожидает. Она стоит дороже нашей убитой квартиры.

— Просто сядь в машину, Камиль, — просит мама.

Беру Коротышку за руку и веду за собой. Молча помогаю ей забраться в салон, затем подаю руку матери, а сам сажусь вперед.

Мы выезжаем со двора и мчим по городу в район, где я точно еще ни разу не был. Он больше смахивает на промзону, чем на место, где должны быть дорогие мне женщины. У дверей два вооруженных амбала. Нас пропускают внутрь.

Это хренов клуб! Бойцовский, судя по рингу, обтянутому высокой сеткой по всему периметру. Бойцы здесь будут выглядеть как звери в клетке. Наверное, это зрелищно.

У меня только один вопрос: как моя мать оказалась в этом месте?

Оглядываюсь по сторонам. Столики пустуют, за барной стойкой бармен натирает стаканы. Водитель дорогой тачки ведет нас через зал по коридору и останавливается у темной двери. Коротышка прижимается ко мне, я напряженно жду развития событий.

— Проходите, — разрешают нам.

Я первым шагаю в кабинет и упираюсь взглядом в черные глаза мужчины, сидящего в кресле с высокой спинкой в позе настоящего короля. Весь его вид излучает власть, циничность и холод.

— Еще раз здравствуй, Ильхан. — Мать проходит вперед, я заинтересованно наблюдаю, поймав ладонь Коротышки, и притянув к себе.

— Это он? — без каких-либо эмоций интересуется мужик.

— Да. Это Камиль.

Мужик медленно склоняет голову к плечу. Его рот так же медленно двигается, изображая оскал вместо улыбки.

— Не знает? — еще один странный вопрос.

— У него тяжелый, вспыльчивый характер. Я решила, так лучше. Сразу вас познакомить.

— Ничего, что я здесь? — рыкаю на этих двоих.

— Ничего, — ухмыляется Ильхан. — Ты мне не мешаешь. Пока.

— Да пошел ты!

А он ржет. Просто сидит и откровенно угорает надо мной, запрокинув голову. Меня выносит нахрен его реакцией. Внутри все кипит. Только Таськина ладонь в моей руке тормозит от взрыва.

Смех Ильхана прекращается так же неожиданно, как начинался.

— У меня был только один сын, и теперь он мертв. — Владелец клуба резко поднимается со своего трона и направляется к нам.

— Ильхан, я привезла тебе все доказательства. Ты видел. Послушай. — Мать хватает его за руки, а меня передергивает.

— Прекрати! — подхожу и скидываю ее ладони с этого мужика.

Он смотрит на меня с усмешкой. Я тоже смотрю. Прямо ему в глаза. С вызовом. Что он мне сделает? Нихрена! А я не позволю матери унижаться.

— Сколько тебе лет? — спрашивает Ильхан.

— Какая тебе разница? Объясните, какого хера тут происходит!

— Ему восемнадцать, я тебе говорила. Камиль, — мама разворачивается ко мне, — я нашла твоего отца.

— Чо?!.

— Я вынуждена уехать. Далеко. Надолго. Оставить тебя одного здесь я не могу. Ты обязательно натворишь беды. Ильхан присмотрит за тобой.

Я молчу. Меня довольно сложно вогнать в такое состояние. Сейчас внутри атомный реактор грозится разнести к хренам собачьим этот клуб и меня вместе с ним. В моей башке просто перестало укладываться все, что тут происходит. Еще сегодня утром у меня был четкий план на день и жизнь была подчинена мне, а сейчас меня словно в живот ударили с колена и выбили весь кислород из легких, а я не успел прикрыться и теперь не могу дышать.

Циничная ухмылка этого урода бесит меня еще сильнее.

— Кам… — Мама касается моей напряженной руки. Коротышка рядом молчит, испуганно глядя на меня. Она хорошо знает, каким я могу быть, поэтому боится. И думаю, у нее тоже шок, но пока я не могу никого защищать.

— Мне лучше уйти отсюда сейчас, — произношу максимально ровно, но сам чувствую, как голос звенит и вибрирует.

Ловлю изменения во взгляде Ильхана. В черных глазах появляется заинтересованность.

— Пожалуй, я возьму его себе, — говорит он матери. — Мальчишка будет неплохо смотреться на ринге.