У Лейфа было две слабости. Одну он никогда не скрывал, о ней все знали. Да и что тут зазорного в том, чтобы любить лошадей? Они ведь умные, могут внимательно слушать, да и вообще намного лучше тех, кто изо всех сил пытается делать вид, что он твой друг, а потом вонзает нож в спину.

Лошади вызывали у Лейфа уважение и восхищение. Работая конюхом, он часто ловил себя на мысли, что служит этим животным, заботится о них больше, чем заботился когда-либо о себе. Он всегда был верен этой любви, и лошади тоже никогда не предавали его.

Второй его слабостью, которую Лейф держал в тайне, было желание стать отцом. Ему хотелось дать своему ребенку все то, чего был лишен сам, и таким образом освободиться от прошлого. Это дарило ему надежду на примирение с собой и освобождение от той боли, которая, как бы он ни хотел забыть о ней, не стиралась из памяти. Знай он тогда, что граф Локк не его отец, все было бы иначе, он бы смог ответить ему. Но он считал его отцом и не мог дать ему отпор, принимая его власть над собой.

Сегодня Лейф потерпел двойное поражение: увидел десятки погибших лошадей и понял, что ничем не может им помочь. Бессилие, которое он испытал, напомнило ему о тех днях, когда он ждал казни. Все, что он мог тогда делать – молиться, но Лейф с детства не делал этого и не собирался начинать. Чувство бессилия быстро сменилось лютой ненавистью к тому, кто отравил лошадей. Он желал ему смерти, кем бы тот ни был.

А через несколько минут узнал, что его сына больше нет. Его слабости обернулись против него, заставляя пройти через боль, которой он никогда не чувствовал. Лейф был уверен, что панцирь из цинизма, которым ему так нравилось пользоваться, может выдержать все, делая его неуязвимым. Но он ошибся.

Поднявшись по узкой лестнице, он вышел на площадку Ведьминой башни, где совсем недавно чародеи снимали с Шиоронии магический купол. Сейчас здесь никого, кроме него, не было. Он задрал голову и посмотрел в небо. Оно было мутным, и в нем то и дело вспыхивали зарницы, подсвечивая черные точки, похожие на птиц, которые словно пытались прорваться из другого мира, но вязкая муть неба не давала им этого сделать. Наверное, магические ловушки, подумал Лейф. Он слышал, как о них говорили чародеи.

Опустив глаза вниз, он медленно окинул взглядом башни, находившиеся в крепости. Алая – для короля и его приближенных, Желтая – для прислуги, в Зеленой находился гарнизон, в Белой располагалась кухня и продовольствие. Донжон стоял обособлено, готовый в любой момент укрыть их там, если все будет хуже некуда.

Послышались шаги, и король обернулся. Сабола. Мужчина откинул со лба светлые волосы, и ветер тут же растрепал их. От него пахло кровью и какими-то травами. На белой рубашке виднелись багровые пятна. Взгляд чародея был спокоен, и это спокойствие невольно передалось Лейфу. Хотя, возможно, тот просто использовал магию.

– Прячешься? – спросил Сабола, встав рядом с Лейфом. Тот ничего не ответил. Он смотрел туда, где должен быть горизонт, но не мог его разглядеть. – С твоей женой все будет в порядке. И у вас еще будут дети.

– Я тебя об этом не спрашивал.

– Для короля важно иметь наследников, – сказал Сабола, пряча руки за спину. – Или ты хочешь подарить трон Дору?

– Сейчас я хочу уничтожить касталийские войска, которые стоят у стен моего города, – сурово произнес Лейф, глядя туда, где за туманом скрывалась армия врага, – и захватить земли этих предателей. Когда война будет выиграна, я подумаю о других обязанностях.

– Знаешь историю этой крепости? – сменил тему разговора Сабола. – И почему она называется Драконьи зубы?

Лейф не ответил. Его занимали другие мысли. Восприняв его молчание как согласие, Сабола продолжил:

– Эта крепость – одно из самых первых защитных сооружений, с нее началась сама Аталаксия. И вокруг постройки этой крепости много легенд. Самая популярная гласит, что король Алан, тот, кто основал Аталаксию, построил ее на костях демона, которого лично пленил, когда тот бесчинствовал на этих землях. При помощи магии он поймал его дух, а тело расчленил и на его костях заложил крепость. По договору, если демон тысячу лет сможет защищать город, то по истечении этого срока потомок Алана вернет ему его кости. Тот сможет воскреснуть и стать свободным. А если нет, то придется вечность держать на себе крепость. Не всем нравилось, что их охраняет своей силой демон, поэтому была придумана другая легенда. Там демона заменили на дракона. Его так же пленил король Алан и заключил с ним договор. Там, где дракон пролил слезы, образовались черные болота. Его зубы были выставлены охранным частоколом и спрятаны под насыпью. Они вырываются наружу, не давая никому приблизиться. Именно поэтому в народе ее называют Драконьи Зубы, а ворота и мост украшают чугунные драконьи пасти, извергающие пламя. Эту крепость еще никому не удалось завоевать, всякий раз смельчаки уходили ни с чем.

– И как мне это может быть полезно? – спросил Лейф. – Хочешь, чтобы я призвал этого демона?

– Осознал силу места, где ты сейчас находишься. В легендах больше правды, чем кажется, – Лейф не видел лица Саболы, но понял, что тот улыбается. – Эта башня строилась специально для проведения ритуалов, и она самая защищенная из всех. Прежде самыми сильными чародейками считались женщины, поэтому она и называется Ведьмина.

– А потом мужчины взяли и все испортили, – усмехнулся Лейф.

– Ну, там случился весьма драматичный конфликт, – оживленно проговорил Сабола, но, поймав строгий взгляд Лейфа, тут же добавил: – Впрочем, сейчас это не имеет значения.

Между ними повисла пауза. Лейф посмотрел на чародея и, облизав губы, спросил:

– Ты выяснил, что случилось с лошадьми? Их отравили?

– Никаких ядов я не обнаружил. Скорее всего, это драммарское заклинание безумия, – сказал Сабола.

– Оно опасно для людей?

– Именно это – нет. Но для людей такие заклинания тоже можно создать, – спокойно ответил Сабола.

– Это можно сделать на расстоянии?

– Конечно. Тебя что-то тревожит? – вкрадчиво спросил Сабола. Лейфа это разозлило. Ему не хотелось, чтобы посторонние люди читали его, как открытую книгу.

– Гибель лошадей может быть посланием для короля, – помолчав, сказал Лейф и посмотрел на чародея.

– Дамьян никогда не любил лошадей. Его слабостью были женщины. Или ты думаешь…

– Ты ведь знаешь о моем прошлом, – проговорил Лейф и поджал губы. Ему не хотелось говорить об этом с чародеем.

– Что кто-то знает о тебе правду? – осторожно произнес Сабола. Лейф кивнул. – Мне кажется, твоим предположением руководит страх. Уничтожение лошадей – стратегический ход. Здесь нет ничего личного. Просто война.

– Стратегический шаг – уничтожить гарнизон, – резко проговорил Лейф. – А также магов и чародеев: ведь касталийцы не принимают их силу и не могут сражаться на равных. Какой смысл убивать лошадей?

– И какое послание ты в этом видишь?

– Они знают, что Дамьян мертв, – мрачно ответил Лейф. – И кто занял его место тоже.

– Тебя это не должно волновать. Домыслы других людей — их проблемы. Покажешь, что они тебя волнуют, и попадешь в их ловушку. Знай себя и делай то, что считаешь правильным, – положив руку ему на плечо, проговорил Сабола.

– Если ты спишь с моей матерью, это не дает тебе права вести себя со мной, как отец, – сбрасывая его руку, сказал Лейф. – Ты всего лишь чародей, чудом избежавший смерти.

– Так же, как и ты. Но таких чудес просто так не бывает, – улыбнулся Сабола. – Мы оба зачем-то здесь нужны.

– Исчезни, – глухо приказал Лейф.

Сабола кивнул и оставил его одного. Лейф сделал шаг вперед, вглядываясь в сумрачное небо. Его словно кто-то звал, хотел дать знак, что он здесь, что знает о том, кто он. У него тянуло в груди, и было ощущение, словно к его сердцу привязана веревка, и тот, кто владеет другим ее концом, подчинит его себе.

– Кто ты? – тихо прошептал Лейф, и его лоб покрылся ледяным потом.

«Ты знаешь его имя», – принес ему ответ ветер. Страх колючим холодом заполз Лейфу под кожу. Стиснув зубы, чтобы сдержать внутреннюю дрожь, он развернулся и стал спускаться по узким ступеням.

***

Генерала Луупы нигде не было. Лейф хотел обсудить с ним атаку фантомами, но никто не знал, куда он мог пойти. Продрогнув на крыше, Лейф налил себе бокал вина и залпом осушил его. Бросив взгляд на окно, за которым теперь стеной лил дождь, он прошелся по небольшой комнате, служившей ему здесь кабинетом, снова посмотрел на карту, которую они рассматривали все вместе в обеденной, задержал взгляд на названии Драммар, и перед глазами всплыла убитая им принцесса Дилена.

Лейф налил себе еще вина. Неужели его мучает совесть? Рука с бокалом застыла в воздухе. Король прислушался к себе. Совесть молчала. Он с облегчением выдохнул. Такого бы он себе не смог простить. Впрочем, страха, который снова поднимался со дна его души, как грязная вода, ему прощать себе тоже не хотелось.

В приоткрытую дверь он увидел, как мелькнуло синее платье. Грета. Поставив бокал на стол, Лейф в одну секунду оказался в коридоре и, взяв девушку за локоть, завел в кабинет.

– Пустите! – прошептала Грета, стараясь вырваться. Лейф не собирался этого делать и еще крепче стиснул ее локоть.

– Мне не нравится, что ты прячешься от меня, – сказал он, глядя в лицо девушки. Ее рыжие волосы разметались по плечам, на бледных щеках вспыхнул румянец. Ему показалось, что в лице Греты что-то изменилось с тех пор, как они близко общались в последний раз. Даже пахла она как-то иначе, чем-то темным, тягучим, ядовитым. Может быть, дело было в травах, с которыми она работала.

– У меня много работы, – сказала Грета и с вызовом посмотрела ему в лицо. – Пустите. Мне нужно идти к вашей супруге, пора давать ей отвар от болей.

– Что-то я не вижу у тебя в руках никакого отвара, – заметил Лейф.

– Он уже готов и стоит в комнате королевы, – спокойно сказал Грета. – Мне нужно напоить ее им.

– Ты действительно собралась замуж за Бальтазара? – спросил Лейф.

– Да, ваше величество.

– Если хочешь, чтобы твой жених оставался жив, приходи ночью ко мне в комнату, – сказал Лейф. Глаза Греты потемнели. Он ощутил, как по ее телу пробежала дрожь. Ему это понравилось, хотя к этому примешалось чувство легкой опасности, от которой закололо пальцы. Не то чтобы ему хотелось переспать с этой девицей, скорее, показать свою власть, а заодно и насолить Бальтазару. Даже если Грета ему ничего не расскажет, Лейфа какое-то время радовала бы мысль, что с ним спит девушка его врага.

– Нет, – твердо ответила Грета, хотя в ее глазах отразился страх. – Я не приду.

– Что ж, мне даже будет немного обидно за Бальтазара, – проговорил Лейф, удивленный реакцией Греты. – Не любишь ты его.

– Он убьет вас, если я приду к вам. Хотите этого?

– Дерзить опасно для здоровья, милая, – сказал Лейф, раззадоренный словами Греты. Ему всегда нравились строптивые: с ними было веселее. Он притянул девушку к себе и, положив руку ей на затылок, поцеловал в губы. Ощутил, как напряглось ее тело, как она старалась увернуться от его поцелуев. Воздух вокруг них стал горячим, но Лейф не обратил на это внимания. Он слишком увлекся тем, чтобы сломить сопротивление целительницы. Вдруг на зубах что-то хрустнуло, и тут же обожгло язык кислотой. Он резко отшатнулся от Греты. Изо рта что-то вылезло и побежало у него по лицу. Он задушил крик, рвущийся из горла, смахнул тварь за пол и увидел, что это скорпион. Не успел Лейф прийти в себя от увиденного, как ощутил движения на руках: скорпионы бежали по ним, ныряя под ткань рубашки. Грета стояла, прижав руки к груди, и тяжело дышала. Она с ужасом смотрела на происходящее. Вокруг ее пальцев кружили черные тени.

– Что ты сделала, дрянь?! – проорал Лейф. В порыве ярости с размаху ударил Грету по лицу. Она вскрикнула и отшатнулась назад, но устояла на ногах. Лейф не успел и глазом моргнуть, как весь пол был усеян скорпионами. Они бежали по нему, он видел их маленькие глянцевые тела и чувствовал, как задыхается от ужаса. Его жалили, а он мог только лишь размахивать руками и давить сапогами тех, кто попадался. Было слышно, как хрустят их маленькие тела. Дверь скрипнула, и по лицу Лейфа пробежал легкий сквозняк.

– Что здесь происходит? – донесся до слуха Лейфа голос Мариана.

– Я не знаю… – простонала Грета. Чародей обнял ее и провел рукой по волосам.

– Прекрати это сейчас же! – рявкнул Лейф, чувствуя, как от очередного укуса у него опухает лицо.

– Отпусти их, – тихо проговорил Мариан, держа Грету за плечи. – Ну же, давай. Отпусти.

Грета что-то прошептала, и Лейфу стало легче дышать. Скорпионы начали пачками отваливаться от него и, падая на пол, исчезать, словно их никогда не было. На миг ему даже показалось, что все это было его фантазией, но укусы на коже говорили об обратном. От страшного зуда королю хотелось провалиться сквозь землю.

– Я даже не знаю, что я с тобой сделаю! – сквозь зубы процедил Лейф, глядя на перепуганную Грету. – Ты заплатишь мне за каждый укус этих тварей!

– Если ты ее хоть пальцем тронешь, ваше величество, – сказал Мариан, глядя Лейфу в глаза, – я забуду о нашем уговоре. Вряд ли сейчас подходящее время, чтобы оказаться прикованным к постели.

Лейфу захотелось бросить Мариана в клетку к хищнику и посмотреть, как тот разорвет его на части. Приступ ненависти снова обжег его, и он пожалел, что когда-то согласился на его условия. Теперь он у него заложниках, шагу не ступить, чтобы он ему об этом не напомнил!

– Исчезните оба, – вытирая пот с лица, прохрипел Лейф.

Грета с Марианом направились к двери, когда в коридоре раздались шаги и в кабинет вбежала перепуганная Делора.

– Драммарские колдуны прорвали защиту! – протараторила она. – Скорее, Мариан!

Мариан с Гретой поспешили за девушкой, и Лейф с облегчением выдохнул, оставшись один. Все тело горело. Как несуществующие скорпионы могли причинить ему такую реальную боль? Схватив со стола бокал с вином, он осушил его. До него доносились крики, топот ног. Похоже, там, и правда, случилось что-то серьезное.

В кабинет заглянула Нола. Лейф сам удивился, что от одного взгляда на девушку его сердце тут же пустилось вскачь. Хотя, возможно, в этом были виноваты вино и скорпионы. На дочери генерала было голубое платье, золотистые волосы мягкими локонами спускались на плечи и грудь. Казалось, она светилась изнутри, и этот свет ослеплял Лейфа.

– О, ваше величество! – встревоженно произнесла Нола, подойдя к нему. Достав платок, она коснулась шелковой тканью его щеки. Лейф вздрогнул. – Что с вами произошло?

– Не имеет значения, – холодно сказал он и отвел руку Нолы от своего лица. – Вы в курсе, что случилось?

– Да. С неба льется черная вязкая жидкость, – торопливо проговорила Нола. – Все маги и чародеи вышли на крышу Ведьминой башни, чтобы остановить поток.

Лейф обошел Нолу и поспешил к лестнице. Он должен был знать, что происходит. Едва король выскочил на площадку, как ледяной дождь тут же намочил ему волосы. Оглядевшись, он увидел Саболу, читающего заклинание. Напротив него, держа Грету за руку, стоял Мариан, и вокруг них летали алые искры. Оскар и Бальтазар расстилали белую простыню, на которую Делора тут же сыпала черную траву. Остальные что-то пели, держась за руки. Здесь собрались все чародеи и ведьмы, и это показалось Лейфу тревожным. Они, хоть и были надежно скрыты от стрелков, но, когда столько людей собирается в одном месте, жди неприятностей, в этом король не сомневался и порадовался, что здесь нет ни его жены, ни матери. И отсутствовал боевой чародей, так и не пришедший в себя после ожога… Джулиан, кажется.

– Тебе не надо здесь находиться, Дамьян, – услышал он за спиной голос Нолы. – Это может быть опасно.

– Она права, – мрачно сказал Оскар. – Шел бы отсюда, твое величество.

– Когда ты успел стать чародеем? – усмехнулся Лейф. – Неужели сестрица поделилась магией?

Оскар глянул на него исподлобья и ничего не ответил.

– Ты им будешь только мешать, – сказала Нола и потянула его за локоть.

– Оставь, – приказал ей Лейф, и девушка послушно разжала пальцы.

– Начинаем! – скомандовал Сабола. Заметив Лейфа и Нолу, он нахмурился. Подойдя к ним, чародей соединил их руки и прочитал короткое заклинание, из которого Лейф не понял ни слова. Ему вдруг стало жарко, а перед глазами поплыл голубой дым. – Будете нашим якорем. Придется остаться здесь до конца ритуала.

Сабола снова запел, и вокруг него разлилось золотое сияние. С каждым повтором текста оно усиливалось и становилось все ярче, ослепительней. На миг Лейфу показалось, что в этом сиянии он видит Кордию. И тут его укололо нехорошее предчувствие. Почему здесь нет Дора? Он давно его не видел, с тех пор как герцог говорил с посланниками. Где он сейчас? Ведь он всегда поддерживает своих друзей-чародеев. Неужели у Кордии? Или…

– Оскар, я хочу, чтобы ты сходил проверил сестру, – сказал Лейф.

– Только что был у нее. Она спит, – откликнулся Оскар.

– Сейчас же! – разозлился Лейф. Он больше был зол на себя, что ему придется торчать на крыше весь ритуал, вместо того чтобы развеять свои подозрения.

Оскар пожал плечами и нехотя двинулся к выходу. Не прошло и пары минут, как за спиной Лейфа послышались шаги, и он обернулся.

– Нужна моя помощь? – спросил Дор.

На небе вспыхнула яркая молния, словно разорвав его пополам.