В трех лигах от Черной цитадели Лар'Ханал, лагерь Авангарда теней и Братства Алварьяда, возле тёмного леса Манакай.

Встав лагерем перед некогда прекрасным лесом Манакай, теперь ставшем кладбищем для загубленных культом смерти душ, которые они подвергали страшным опытам и экспериментам по созданию чудовищных аббераций, Тассия расчитывала на эффект неожиданности, который позволил бы ей и армии Братства без труда достигнуть Черной цитадели.

Стоя в своем походном штабе, она ждала когда коммуникатор на руке запищит, ждала пока её отец ответит ей. Через мгновение, на экране коммуникатора показалась надпись "Внимание! Тассия, с тобой хочет поговорить твой отец.", и он громко запищал.

Благодаря влиянию Аликсандрис, сестры-близнеца его отца, за последнюю эпоху технологический прогресс достиг небывалых высот, и персональный наручный коммуникатор, который она отдала Тассии непосредственно перед тем, как она выдвинулась на место встречи перед появлением Авангарда теней.

Тассия, нажав на экран, перевела коммуникатор в режим оптического образа, выведя на нем её отца, на удивление Тассии, на нем не было ни его доспехов, ни алого жнеца. Он стоял в своем императорском парадном наряде, в его глазах читалась гордость за достижения своей дочери, так и скорбь, мучавшая его уже много лет. Он произнес слова, которые заставили Тассию изменить цвет своих глаз, благодаря её возможностям.

— Тассия, я рад что ты наконец вычислила логово Гнехстона. Этот ублюдок уже много лет досаждает нашим землям, а еще эта мразь забрала у меня твою сестру и чуть не отнял у меня ту кого я полюбил после твоей матери – Ша'лиен.

— Ты радуешься за меня или все думаешь о том ублюдке что убил мать? Думаешь Кукловод замешан в этих событиях? — спросила Тассия, вернув прежний золотой и белый цвет её разноцветных глаз.

— Тассия, не время для вопросов, под крепостью первородные Талауры заточили правую руку Падшего Ваятеля - Пожирателя душ Мек’Хаалура, — сказал Д'Рейн.

— Чем известен этот Мек’Хаалур что его заточили в сотнях лиг от нашей земли здесь на северном материке? — удивленно спросила Тассия.

— Он убил сотни, а то и тысячи наших предков, и пожрал их души и теперь этот полоумный придурок, сынок Безумного, хочет выпустить его на волю. И думаю твоя сестра будет жертвой которая даст ему небывалую мощь. Нельзя чтобы наследие Кайара нашего Ваятеля досталось одной из падших марионеток его тёмного собрата, — грозно сказал Д'Рейн, от чего его глаза сменили цвет на красный.

— Тише, пап, ты хочешь меня мотивировать или запугать? Так и сказал бы, найди придурка и убей, и спаси северный материк от этой твари которую заточили когда то давным давно! — воскликнула Тассия.

— Все верно, и если получится спаси Сапфрину нельзя допустить чтобы он её убил, мне не известно сможет она после этого переродиться, — задумчиво сказал Д'Рейн, — ты поведешь Братство в бой, твои же соратники по Авангарду теней пойдут с тобой, если захотят.

— У меня есть план, который позволит застать их врасплох и уменьшить вероятность провала нашего задания, — с улыбкой ответила Тассия.

— Не говори его мне, лучше я не буду знать плана, чтобы волна скорби не захлестнула меня, — тяжело вздохнув, сказал Д'Рейн.

— Не беспокойся. Я даю слово, что спасу сестру от него, — сказала Тассия.

— Иди, дочь моя, и пусть твои начинания увенчаются успехом, — благодарно ответил Д'Рейн.

Когда оптический образ её отца пропал, она вышла из своего штаба к солдатам братства и произнесла:

— Наш враг слаб, он закрылся в своей цитадели, и боится нашего прихода - настала пора показать ему и его жалким слугам, что мы не отдадим свои земли никому, и никогда! - она ударила кулаком по ладони и продолжила - Сегодня тот самый момент, когда враг хочет уничтожить нас пробудив нашего старого врага – Пожирателя душ!

— Что ты планируешь, принцесса? — недоверчиво спросила глава Братства, Вельва.

— У меня в арсенале есть очень полезное при таких вылазках заклинание белого непроницаемого тумана, который скроет нас от вражеских глаз. Как только дойдем до цитадели, молниеносно нападайте на ту стражу что находится на улице. часть войск отвлечет их, а остальная во главе со мной займутся тем чем занимались все это время.

— Хорошо. Я и мои люди отвлечем их на себя, а в тоже время вы проникните на нижние уровни цитадели найдете и прихлопните этого жалкого колдунишку, — грессивно ответила Вельва.

Тассия возвала к силам, веками защищавшим её род, и призвала волну непроницаемого тумана, который накрыл весь лес и его окресности белой пеленой, и тогда она закричала:

— Вперед! Покажем этим тварям, что такое настоящие страдания!

Авангард теней, заручившись поддержкой союзников из братства Алварьяда, начал штурм древней цитадели Лар’Ханал, в которой четыре тысячи лет назад победили Первого императора из династии Браус — Пран’Вельгельма Чёрного. Прозвали его так за злодеяния и оккультные практики, которые привели к первому вторжению «Падших» в Т’Сараан.

Итогом этой войны, позже названной Легендой об Исзуре, стало заточение Пожирателя душ, правой руки самого Падшего Ваятеля, в зале с огромным рунным колодцем, специально построенным для сдерживания тварей, подобных ему.

В ней и обустроил своё логово тёмный чародей Гнехстон Браус, последний отпрыск зловещей опальной династии, сын предшествующего Брауситского царя Саяна Второго «Безумного». Он окружил себя д’сармертами — душами созданий Ваятеля, подвергнутых пыткам и промывке разумов и ставших излюбленными марионетками Падшего в его завоеваниях. От тварей иных измерений их отличали жажда крови, разрушений и желание услужить своему истинному хозяину. Тем, к кому они приставлены как надсмотрщики, следует бояться, потому что при невыполнении поставленной задачи д’сармерты сжирают заживо провинившихся.

Культ смерти Гнехстона также не остался в стороне, Бахаллары были очень искусны в манипулировании, устранении и оккультных науках и заслужили похвалу даже самого Посланника аспектрала смерти и чумы — Верховного.

Культисты, охранявшие периметр вокруг цитадели, жаловались на белую мглу, которая растянулась на много лиг. Им хотелось поскорее вернуться внутрь, но служба обязывала либо стоять, либо патрулировать. В один из таких вечеров двое гвардейцев решили побеседовать:

— Слушай, Кнасс, тебя тоже достала эта белая мгла, что расстелилась над цитаделью? Она пугает меня, мне хочется побыстрее отстоять эту смену и уйти в цитадель. Интересно, что же Гнехстон задумал там внизу... - он вздохнул. - Я видел девку с волосами рыжыми, как медь, и глазами разного цвета. Один был голубой, а другой зеленый. Что ты об этом думаешь?

— Послушай меня, Эскиль. Тебе лучше не думать о том, что происходит внизу, а следить за тем, что происходит снаружи, ведь враги могут нагрянуть в скором времени, — ответил Кнасс.

— Ну все же что думаешь, он будет делать с той девахой? Убьет или скормит Твари, что обитает в подземелье этой древней цитадели?

— Не переживай насчет девки, ей все равно осталось жить совсем немного, переживай лучше за наши шкуры, здесь холодно, и мрачно, меня это бесит, я хочу домой в теплую кровать, и спать до обеда, — грубо ответил Эскиль.

— Стой, ты слышал? Эй ты! Ни шагу дальше! — закричал Кнасс, — подымай тревогу, у нас вторжение!

— Вот ты идиот, не ори, иначе навлечешь на себя гнев нашего мастера! — закричал Эскиль.

— Ты не понял! Я видел кого-то во мгле и нас скорее здесь по одиночке перебьют чем наш мастер Гнехстон нас убьет или принесет в жертву! — воскликнул Кнасс.

— Вот глупые идиоты, бояться белой мглы! Хитрый ход, Тассия, теперь мы без труда подгоним к стенам наши тараны, и проклятый браусит ответит за все, что он сотворил в этих землях! — тихим тоном сказала Вельва.

— Спасибо скажешь потом, когда мы уберем этих встревоженных ублюдков и зайдем внутрь! — фыркнула Тассия.

— Ладно, хорош трепаться! К бою! — закричала Вельва.

Авангард и союзники из освободительного движения Братства Альварьярда, сражающегося с культом по всему материку, начали штурм укрепленной цитадели: используя стенобитные машины, они пробили стены в западном крыле и вошли в цитадель через образовавшуюся брешь.

В подземельях цитадели чёрный чародей, в народе прозванный Кукловодом, правая рука Верховного — предводителя культа Падшего — готовил нечто ужасное для своих противников. Он намеревался возродить плененного четыре тысячи лет назад Пожирателя душ, самого рьяного из слуг Падшего. И у него могло получиться, ведь в его руках была Чёрная химера — дочь двух могущественных из Таллауров. В его охране были как Бахаллары, верно служившие ему и выполнявшие указания с особым фанатизмом, так и д’сармерты разных пород.

Кукловодом его прозвали за то, что он умело манипулировал умами подчинённых и обладал искусством «тёмного склонения», которое превращало его жертв в зомбированных, полностью покорных ему послушников.

Тассию удивляло то, почему Кукловод всё ещё удерживал Цитадель, вопреки тому, что это расположение было невыгодно ему. Пробившись внутрь, Авангард вместе с союзниками с боем шли вглубь, убивая всех, кто встречался им на пути. Самого Гнехстона нигде не было, и тогда Тассия отдала решительный приказ — штурмовать подземные этажи цитадели, так как она по своему опыту знала, что чёрные чародеи и колдуны всегда строят свои амбициозные лаборатории и жилища на подземных уровнях, чтобы скрыть зловещие планы от любопытных глаз.

Войдя на подземный этаж, она была ошарашена масштабом безумия чародея Браусита: огромные столбы и шпили из этраититового сплава возвышались к своду тёмной цитадели и мерцали ярко-красными зарядами. В центре же расположился огромный колодец, на платформе возле которого она увидела самого Браусита и девушку лет шестнадцати, у которой прямо на груди виднелся знак культа, а глаза её были стеклянными — она готовилась отдать свою жизнь ради невиданного идеала.

Тассия решительно напала на Гнехстона, но перед тем, как умереть, он прохрипел:

— Ничего не закончено, Пожиратель грядёт! Девочка есть ключ к его освобождению!

После его смерти девушка очнулась, встала в круг, и пока Тассия проверяла, точно ли Гнехстон мёртв, нанесла ритуальные руны и перерезала себе горло. Тассии не хватило мгновения, чтобы выбить ритуальный кинжал из её руки. Она поняла, кем была та девушка, но было уже слишком поздно.

Она была подавлена тем, что не смогла спасти свою сестру от самоубийства, пусть даже и ритуального. На глаза набежали слезы, и Тассия на мгновение опустила руки, не желая больше сражаться, ведь она так хотела познакомиться со своей сводной сестрой, о которой даже не знала.

Её раздумья прервал гул колодца, активизировавшегося после пролитой Черной химерой крови.

Из его глубины послышался жуткий вой, а после кровавый свет озарил свод подземелья. Тассия своими глазами увидела существо, что тысячелетия было заточено в этом колодце.

Мек’Хаалур, Пожиратель, правая рука Падшего, вновь пришёл в этот мир.

Огромной, чёрной, словно уголь, тенью он взмыл в воздух и приземлился возле Авангарда и их союзников — мглистый четырёхглазый падший аспектрал теней. Россыпью искр он медленно приближался к Авангарду, жадно глотая души убитых в цитадели культистов, д’сармертов и союзников Авангарда. Его бесформенное тело приняло облик огромного д’сармерта-пожирателя, и он с яростным воем ринулся на Авангард, а затем пронзительно зарычал, отчего земля задрожала:

— Этот мир однажды меня пленил. Что вы, мелкие сошки, можете против меня, Пожирателя?! Когда я с вами закончу, я начну готовить этот мир к пришествию Падшего во плоти!

— Ты лишь один из многих, пытавшихся поглотить Т’Сараан, все они были отброшены назад! — воскликнула Тассия, а затем добавила: — Возвращайся к своему Падшему и скажи ему, что мы без боя не сдадимся!

Ярость переполняла её, желание отомстить за бессмысленную смерть её сводной сестры стало единственным, что двигало ею в тот самый момент. Когда древняя, кровожадная, монструозная тварь вышла из тени и зарычала на неё, Тассия сжала рукоятки своих клинков, готовясь к неравному бою с тем, кто мог бы уничтожить её и всех находящихся с ней. Она скомандовала Авангарду теней:

— Вперед, не жалея сил, мы дети Кайара и Белл, мы не сдадимся врагу, каким бы сильным он ни был! Убьем эту мразь, спасем Т’Сараан — наш родной мир!

***

— Тассия, ты рассказывала эту историю уже тысячу раз, но вот чего я не могу понять — как именно вы одолели Мек’Хаалура, не имея возможностей и средств, что были у первородных Таллауров, когда они впервые сковали его цепями и заточили в том колодце, на котором была построена цитадель? — удивленно спросил Д’Рейн у Тассии.

— Я ведь Аспект пустоты, как и ты, ты это не забыл, папа? Он этого явно не ожидал, правда, перед тем, как он появился, я увидела рыжеволосую девушку, облачённую в броню культа Верховного — она добровольно пожертвовала собой, чтобы посланник пришёл в мир ослабленным.

— Это была Сапфрина, дочь Най’Аты и моя тоже, она была твоей сестрой, Тассия. Видимо, Гнехстон и его люди с малых лет промывали ей сознание. Думаю поэтому, когда она освободилась от чар кукловода, она убила себя, чтобы Мек’Хаалур стал таким слабым: её душа не попала в его утробу, — ответил Д’Рейн.

— Хочешь сказать, что та рыжая бестия, что выходила тебя, сможет её родить во второй раз? — спросила Тассия.

— Возможно, но я ни в чём сейчас не уверен.

— Раз уж мы разобрались с произошедшим двести восемьдесят пять лет назад, расскажи мне теперь о моей маме. Что с ней стало? Я уже выросла и обязана знать правду о случившемся!

— Ладно, раз уж просишь... Хоть мне самому и больно до сих пор, я поведаю тебе о том, как умерла твоя мать, — огорчённо ответил Д’Рейн.

— Стоял весенний вечер, ничего не предвещало беды, как вдруг на наш отряд обрушились горящие деревья, перекрывшие дорогу вперёд и назад. Я сидел верхом на дракогрифе и не знал, что твоя мать замаскировалась под легионера, хотя Мирра на это мне намекала. Небеса озарило множество огненных стрел, и одна из них, явно чем-то пропитанная, попала в меня — меня парализовало, и я упал, — с трудом вспомнил Д’Рейн.

— Расскажи мне, что было дальше! — возмущенно сказала Тассия.

— А дальше твоя мать раскрыла себя, вышла сражаться против наёмников, что шли на нас, приняла облик чёрной волчицы, и в этот самый момент из полымя вышел он, облачённый в черные латрудиевые доспехи, с клинками наперевес. Он точно знал, за чем идёт. Подготовленный, тренированный, с чётким желанием он шёл прямо на неё, и, когда они схлестнулись в бою, он парировал удар твоей матери и молниеносным ударом пронзил её сердце. Последнее её слово было: «Ордемм!» Затем убийца, не замечая никого, пошёл на меня, но Мирра его спугнула.

Д'Рейн едва сдерживал слёзы.

— Значит, имя того ублюдка было Ордемм! И где этот Ордемм сейчас?! — Тассия злобно прорычала.

— По данным моей разведывательной сети, он, после этой «ликвидации», пошёл на повышение в рядах культа Падшего, и сейчас ему дали особое задание. Какое — придётся выяснить тебе, — пояснил Д’Рейн.

— Я отправлюсь на его поиски, и, даже если это будет стоить мне жизни, найду эту мразь и точно так же заберу его жизнь! — с горящими, красными от гнева глазами сказала Тассия.

— Будь осторожна, дочь моя. Твой путь может быть ложным, и то, что ты ищешь, по итогу окажется пустышкой, да и за смерть Ша’лиен будет ответственен кто-то ещё, а не только этот культист.

— За меня не беспокойся — за годы гонений, сражений и тренировок я поняла, что могу сделать то, ради чего была рождена. Ведь я — Заклинающая тени, а не абы кто! — усмехнулась Тассия в ответ на предостережение отца.

— Так тому и быть. Дам тебе подсказку к месту поисков — группу странных паломников видели вблизи мест силы у горы Навскаар, где в древности произошла кровопролитная война между светом и тьмой. Теперь же это место наполнено Неупокоенными душами.

— Мне плевать на мертвецов, что живут там, я ищу убийцу моей матери. Где там ближайшее селение или город? — взбалмошно спросила Тассия.

— У подножия Теркейнского леса расположился фермерский городок, в тамошней таверне ты сможешь больше узнать обо всём, что творится в этих землях, — улыбчиво ответил Д’Рейн.

— Спасибо, отец, твоя помощь неоценима! — воскликнула Тассия и отправилась в путь, заглянув за снаряжением в Кузню Артефактов.

Когда девушка ушла, Д’Рейн шёпотом подозвал гвардейца Полуночной гваридии и попросил:

— Проследи за ней, но не приближайся. У неё острый нюх, когда дело касается слежки за ней.

— Ваше пожелание будет исполнено, мой господин.

— И вот что ещё: если она всё же вычислит тебя, расскажи ей про этот амулет для усиления разума. Но про наш разговор ни слова! — пригрозил Д’Рейн.

— Сир, ваше пожелание будет исполнено в точности, — гвардеец откланялся и вышел.

***

Окрестности Баклзбери.

Ночь.

Тассия натянула на лицо капюшон, чтобы больше походить на местных, и первым делом, по совету отца, отправилась в таверну городка Баклзбери, что находился южнее леса, в который она планировала заглянуть позже. Там она уселась за столик у окна и заказала самый дешевый эль, какой только продавался в подобных злачных местах, и стала медленно осматривать местных.

Те тоже смотрели на неё с опаской, ведь они впервые видели бледнокожую женщину с разноцветными глазами и иссиня-чёрными волосами. Она искала глазами человека, который подходил под описание брокера информации, что за определенную плату мог выдать различные сомнительные данные, которые-то и были нужны Тассии.

В самом дальнем тёмном углу таверны она увидела того, кто был ей нужен, и, незаметно схватив свой Хекк’шалейн — клинок, выкованный в Кузне Артефактов и наделяющий свою владелицу сверхвозможностями — медленно подошла к нему и молодым мистическим голосом спросила у него, вынув карту из-за пазухи:

— Я так понимаю, ты продаешь информацию — мне она как раз не помешает; слышал ли ты о группе странных пилигримов, что собираются посетить старое место силы у горы Наваскар? Если да, то укажи мне место, где ты их видел. Я хорошенько тебе заплачу за эту информацию.

— Хм, а я смотрю, ты девчонка не промах, раз без приглашения подошла к моему столу, да еще и с оружием наготове. Ребятки, чё стоите? Припугните её, чтобы не шарахалась возле меня, — окликнув двух бугаев, сказал брокер.

— Ох, зря же вы затеяли это... Вы хоть представляете, кто я такая?! — усмехнулась Тассия, доставая Хекк’шалейн.

Стараясь не покалечить громил, она взмахнула над столами и стремительно ударила навершием по голове одного из громил; тот закачался и грохнулся на пол, второй попытался схватить её за ногу, но был отброшен в угол комнаты мощным ударом ноги Тассии, но снова встал, и получил кулаком между глаз.

Тассия вновь подошла к брокеру уже с более свирепым видом. И он, понимая, что, если продолжит, его будет ждать судьба его прихвостней, приказал бугаям отступить. А затем неожиданно стал более вежливым и сказал:

— Ты уложила моих ребят, даже не вспотев... Не желаешь поработать на меня? Мне такие бойкие дамы бы пригодились... — промямлил брокер испуганным голосом.

— У меня нет времени на то, чтобы работать на всяких мелких преступников вроде тебя. Мне нужна информация о пилигримах. Если она у тебя есть — выкладывай, если нет — убирайся вон, я найду того, у кого язык длиннее, — злобно фыркнула Тассия, сверкая своими разноцветными магическими глазами.

— Чего сразу так злобно? Я слышал про пилигримов, которых ты ищешь. Они проходили по Желтой тропе на прошлой неделе, спрашивали про залежи минералов каких-то, накинули большую сумму золота за информацию о заброшенном руднике возле горы. Я подумал, это золотоискатели какие-то, поэтому значения не придал даже их внешнему виду, особенно эмблеме: череп и два меча, а в центре черепа - капля крови.

Тассия снова усмехнулась и продолжила:

— Молодец, а теперь поподробнее расскажи мне об этой «Желтой тропе», заодно покажи на карте место, которым они интересовались.

Брокер стал водить пальцем по карте, попутно рассказывая:

— Желтая тропа — это путь, по которому контрабандисты вроде меня перевозят свои товары. Им также часто пользуются такие вот личности, как твои «пилигримы». Находится она севернее чащи Теркейнского леса.

— Молодец. Больше мне ничего не требуется. — сказала Тассия, смотря на запуганного брокера.

***

Желтая тропа.

На выходе из Теркейнского леса.

«Итак, если судить по информации, добытой у брокера, эти ублюдки искали некие «минералы» — возможно, это магические кристаллы, которые они собираются пустить в дело в последующих своих ритуалах. Не зря же они так запаривались и отвесили огромную гору золота какому-то захудалому контрабандисту... Надеюсь, этот след приведет меня к убийце матери или хотя бы к тому, кто знает, где этого ублюдка искать».

Идя по следам, которые обильно оставили за собой «пилигримы», Тассия удивлялась их глупости, ведь даже самый неумелый охотник всегда заметает свои следы, а они наследили так, словно вообще не задумывались о том, что их могут преследовать.

Она продвигалась вглубь по так называемой Жёлтой тропе и, смотря на дисплей, была рада тому, что нашла тот самый заброшенный рудник, о котором говорил брокер.

Место выглядело покинутым, а следы жизни выдавал разве что потушенный впопыхах костер, но именно эта деталь помогла Тассии понять, что культисты остановились тут надолго, ничего не нашли и двинулись дальше.

Она продолжала идти по их следу, который сходил с Жёлтой тропы и вел прямиком к прибрежному городку, в котором она надеялась найти следующую наводку.

В городе она снова применила свою маскировку, ведь её бледная кожа и магические разноцветные глаза очень выделялись на фоне смуглых жителей города. На сей раз она направилась на рынок, так как знала, что именно на рынке люди любят сплетничать, и кто-то по-любому как-нибудь пересечется хоть с одним из пилигримов, и стала расспрашивать местных о странных людях в странных одеждах, спрашивавших у них про «проклятие» или «заброшенные» места, в которых происходили какие-либо сражения.

Поначалу её расспросы местным казались чудными, и много раз она слышала ответ: «Извините, миледи, я не видел никого подозрительного». Но один кладоискатель, будучи навеселе, проболтался ей про группу странников, ищущих клад в районе горы Навскаар в месте, где лежат неупокоенные тела солдат, сражавшихся в Черном походе Короля Хатрана.

«Вот и первые следы: они явно ищут какие-то древние артефакты, чтобы их силу использовать для своих грязных ритуалов; возможно, среди них будет и тот, кто повинен в гибели мамы. Отец сказал, что у него была примета — золотой амулет с черным камнем — так я опознаю этого ублюдка» - подумала Тассия.

Для уточнения и пополнения материала она все же решилась заглянуть в местную таверну и спросить у ее владельца про этих пилигримов.

Войдя в таверну, она направилась к хозяину таверны и заказав эля, присела на один из стульев у барной стойки и спросила у хозяина таверны:

— Здравствуйте, у меня к вам не совсем обычный вопрос: видели ли вы в округе странных людей, одетых в робы или мантии пилигримов с эмблемой черепа, или же странного высокого человека с золотым амулетом, с чёрным камнем в середине? — спросила девушка у хозяина таверны.

— Как не видел, видел, еще и говорил с одним из них, но ни у кого амулета с камнем не было. Все были в черных капюшонах, мрачные такие, спрашивали меня о гробнице короля и её местонахождении. Ну я и послал их к чертям, потому что они не местные и легенду о Черном короле не слыхали, — ответил хозяин таверны.

— Расскажите мне поподробнее про эту легенду. Я хочу знать, почему этим пилигримам так приглянулась эта гробница.

Хозяин таверны облокотился на стойку и начал:

— Жил-был король по имени Хатран. Была у него прекраснейшая невеста, армия и королевство, но были и завистники. Решили они, что свести его с ума будет удачной идеей, придворный маг был во главе этого заговора; звали его Нуззаром. Он наслал безумие на королеву, и от безумия она прыгнула с башни. Король впал в горе, в один момент его соседи решили воспользоваться этим и объявили войну. И именно в том месте, что сейчас зовется Гиблым могильником, произошла великая битва между силами короля Хатрана и Лорда-наместника Йониаса, что также был в сговоре с Нуззаром. В руках король держал магический меч, способный развеять любую магию. Победив в войне, Хатран вернулся безумцем - все вокруг казались ему предателями, и, распустив свою гвардию, он гордо восседал на троне в опустевшем зале. А Нуззар свой план все же воплотил, но не стал присваивать меч себе, а после убийства короля похоронил его вместе с ним. Ныне место проклято, и мёртвый король ходит там вместе со своими верными воинами, и никто в здравом уме туда бы не сунулся даже ради меча.

— Интересная легенда. Значит, пилигримы идут туда. Хм, замечательно, — задумчиво ответила Тассия.

Выйдя из таверны, она отправилась в Теркейнский лес - зловещее место, которому после древней разрушительной войны был нанесен непоправимый ущерб, и ныне души умерших в те дни бродят по нему, не зная покоя, а эхо приносит звуки былой битвы. Тассия отправилась в него, чтобы разыскать лжепилигримов, и если и не найти убийцу матери, то хотя бы не дать культу использовать мощный артефакт как источник силы для своих нечестивых ритуалов.

Неделю и два дня она выслеживала их, пока, наконец, не настигла возле руин святыни, которую те безуспешно обыскивали в поисках меча. Она тихо подкралась к ним, подловила отбившегося от основного состава, и перерезала ему глотку; также она поступила и со вторым. Остальные, заметив, что двое отсутствуют, засуетились и схватились за оружие.

Тассия пряталась под покровом густого тумана, выжидая, пока озадаченные культисты подойдут ближе к ней. Один из них подобрался достаточно близко, и она, спрыгнув с дерева, разрубила его надвое своим Хекк’шалейном. Кровь брызнула и окропила землю, её магические глаза наполнились кроваво-красным сиянием. Тассия игралась с культистами.

Оставшиеся начали паниковать, кто-то даже пытался напасть на неё, но она с легкостью лишала их конечностей, окрашивая деревья проклятого леса кровью; стремительно перемещаясь в тенях, она убивала всех, кого заставала врасплох.

Одного она осушила при помощи эмпирских способностей. Бушуя в яростном танце, она добивала убегавших культистов своими чарами, высушивая их трясущиеся в воздухе тела, а потом разрывала — ей доставляло неутолимое удовольствие убийство оккультных мразей.

Когда врагов не осталось, девушка, стряхнув остатки энергии с резонатора, принялась искать среди тел культистов того, у кого на шее был амулет с черным камнем, но, не найдя тело, разозлилась.

И когда Тассия уже собиралась отправиться дальше на поиски убийцы матери, когда смутное движение в глубине леса привлекло её внимание. Рука потянулась к Хекк’шалейну.

Темный силуэт всадника выступил из чащи. В неверном лунном свете можно было различить его длинный истрепанный плащ и перо на его шлеме. Она могла поклясться, что видела этот силуэт уже трижды на прошлой неделе.

Всадник неспешно приближался. Тассия замерла, пальцы её крепко, до боли сжали холодную рукоять Хекк’шалейна. Она всегда знала, когда наступает удачный момент. Нет, еще рано, рано. Еще шаг, два. Пора!

Одним стремительным броском она оказалась под правой рукой всадника, рывок вниз, за подол плаща — всадник грузно рухнул на землю. Короткий замах, лезвие у горла, две капли крови… какое-то неясное чувство остановило её руку. Тассия доверяла своему чутью. Случайное движение, мимолетный взгляд — она всегда умела отличить друга от врага. Всадник не был врагом.

— Назови себя, — процедила она. — Назовись, иначе, клянусь именем своего отца, я с огромным удовольствием перережу твою глотку.

Всадник, с трудом выговаривая слова, сказал:

— Леди Тассия, меня к вам послал ваш отец. Прошу, не убивайте меня лишь за то, что я выполняю его волю. Он попросил передать вам этот амулет, сказав, что он усилит вашу силу разума, — гвардеец пытался подняться — Он сказал, что вы сами все поймете, — испуганно ответил Полуночный страж.

— Мое чутье никогда не обманывает меня. Ты врешь, говори то, что отец еще хотел от меня утаить! Или я пущу лезвие в твою глотку! — яростно ответила Тассия.

— Так и быть, миледи, только позвольте мне встать. — гвардеец медленно поднялся, опасаясь, что клинок пронзит его горло. — Суть послания вашего отца в том, что амулет зачарован и связан с вашим отцом. Он сказал следующее: «Прислушайся к собственному разуму, очисти свои мысли, не дай своим эмоциям взять над тобой верх! Иначе этим воспользуется культ.»

Тассия опустила клинок, и гвардеец облегчённо вздохнул.

— А теперь можно мне продолжить путь?

— Иди. — ответила девушка.

Спустя время, когда гвардейца и след простыл, Тассия, размышляя о словах отца, решила прикоснуться к амулету, и в тот же момент её окружило подобие видения, в котором она увидела своего отца, стоящего на балконе дворца с портретом её матери в руках, его возлюбленной. А после в её голове эхом прозвучал его могущественный голос.

— В этот день я похоронил её, твою мать. Мне было очень больно, я впал в апатию на следующие четыре недели, и все, что у меня от неё осталось, — этот портрет, на котором я запечатлел её такую жизнерадостную в день, когда ты родилась. Она была так счастлива, что целыми днями напевала мелодию себе под нос и танцевала. Ты украсила собой хмурые, суровые дворцовые будни, своей непоседливостью и неподдельной любознательностью, а также непоколебимой жизнерадостностью, видимо, доставшейся тебе от матери. Ты заставляла улыбаться всех слуг, даже тех, кто вечно ходил с хмурым и недовольным лицом, и даже дворцовых гвардиариев, которым по этикету не положено проявлять эмоций. Тот день еще долго не выйдет из моей памяти… Я не меньше твоего хочу, чтобы этот урод, что сделал это с твоей матерью, поплатился своей жалкой, безликой жизнью. Моя Ша’лиен должна быть отомщена во что бы то ни стало! — По лицу Д’Рейна скатилась скупая мужская слеза.

— Пока ты гонялась за культистами в Тенкейнском лесу, я узнал от доверенного разведчика, что этот ублюдок только недавно получил неслыханное повышение по чину — теперь его величают как «оккультных дел мастер Ордемм». Найди этого ублюдка и положи конец его жизни, его направили на захват людского бастиона — Ствандара, — яростно ударил по столу Д’Рейн так, что эхо от удара сохранялось еще некоторое время.

— Отправляйся к истоку древней восточной реки Ча’ал, найди старую заставу Шеб, там ты встретишь моё доверенное лицо. Она — командир призрачного легиона Отвергнутых пустотой, и только ей я могу поручить твое сопровождение до бастиона. Останови вторжение или хотя бы попытайся. — В мистических глазах Д’Рейна проявилась грусть, — Но будь осторожна, я более чем уверен: культ бросит все свои силы, чтобы уничтожить этот бастион, ведь он является последней преградой перед нашими землями. Иди же, дочь моя!

— Спасибо, отец, за информацию и единственные хорошие воспоминания из детства, которого у меня не было… — огорченно оветила Тассия.

Закончив разговор с отцом, Тассия отправилась в длинный путь в земли людей. Ей предстояло не дать пасть последней людской твердыне на границе с Долиной Шадорнаал — древней плодородной земле, на которой издревле жили Таллауры. Именно там произошла последняя, самая жестокая Война крови, погубившая жизни многих Таллауров, в том числе самого императора, в честь которого она была названа; он был и остается одним из самых великих воителей династии д’Саари и отцом текущего правителя Таллауров — Д’Рейна.