Он рассуждал о политике уже второй час. О том, какие плохие «они», о том, как всё просрали у нас. Да и вообще — все плохие, всё плохо, и только он один молодец. И, независимо от моей позиции, я молча сидела и радовалась лишь тому, что он говорил не про хоккей. Пока.

Солнце давно спряталось за мелькающую кромку леса, и теперь фары высвечивали полуистёртую разметку дороги, ведущей всё дальше в область. Я поездки на дачу не любила. Не столько даже из-за того, что ехать часов шесть, если без пробок, сколько из-за того, что Андрюха всякий раз находил там приключений. В общем-то, они почти всегда заканчивались пьянкой, от которой я пряталась на втором этаже, притворяясь, что сплю.

Честно говоря, я хотела отказаться сегодня, когда он заехал за мной после универа. Я знала, что у него какой-то очередной чемпионат, а значило это, что сегодня он и его деревенские приятели снова соберутся внизу и будут орать до поздней ночи. И пивом вонять, посудой греметь… А мне это ещё и убирать утром. Нет, так-то я уже объяснила, что не на ту напали, и они сами всё убирали, как проспятся. Но к тому моменту, когда они были готовы собрать мусор с пола и размазать тряпкой липкие лужи, я обычно уже была не в состоянии терпеть вонь и поднимающие линолеум тапки.

Не отказала я по двум причинам. Первая — потому, что я уже отказывала предыдущие три раза, и Андрюха обижался. А вторая — спор с подругой. Она настаивала, что мне уже давно пора стать женщиной. Мол, в двадцать один я даже по забугорным правилам совершеннолетняя, и быть девственницей в таком возрасте вредно для здоровья. И вообще, я уже должна активно прыгать по мужицким ширинкам, чтобы к тридцати нагуляться, и уже только тогда можно выйти замуж за того, кто больше понравится, чтобы начать плодиться. У неё вообще были странные взгляды на этот вопрос. Впрочем, мои тоже сложно было назвать обычными, но с чем я была согласна, так это с тем, что если не начну сейчас, то дальше будет ещё сложнее. И если с Андрюхой я не была готова создавать семью. По крайней мере, в данный момент. То вот избавиться от ненужной помехи уже было пора. И для здоровья, и для того, чтобы понять вообще, каково это?

Впрочем, сейчас я смотрела на него, на то, как он матерился на встречные машины, осуждая очередную «развалюху», «ведро», «пиндосский хлам» и просто «говно» всех разновидностей… На то, как смеялся, если видел женщин за рулём и утверждал что-то об обезьяне с гранатой, причём, на полном серьёзе. А потом орал из-за ямы, в которую бухнуло колесо, потому что не смотрел на дорогу, осуждая стиль вождения попутки. Я смотрела на него и всё больше думала, что, пожалуй, не сегодня. А скорее — вообще никогда. Дефлоратора найти всё же проще, чем постоянного парня. В крайнем случае, всегда можно заплатить «специалисту». А этот, хоть и знаком ещё со школы и в любви красиво признавался, и цветы дарил… Нет, не мой принц. Определённо. И даже на коня от принца не потянет.

Посмотрела на его профиль ещё раз. Ладно, горячиться не стоит. Андрюха симпатичный, долго и красиво ухаживал за мной, уже полгода терпел мои отказы и выслушивал истерики на эту тему. Ну разве я виновата, что боюсь? Да даже не боли или крови — нет. А боюсь, что просто стану обычной взрослой женщиной. Была согласна, что хватит тешить себя мечтами, и все эти книжки романтичные, на которых я выросла — всего лишь фантазии. Но решиться так и не могла. Хотелось, чтобы первый раз был особенным. И чтобы мужчина был — особенным. Чтобы ёкало от него…

— Да блин, Андрюх, смотри на дорогу! — не выдержала я, когда в груди ёкнуло, но, увы, от очередной колдобины, куда мы угодили колесом, цапанув днищем асфальт. Машина была не моя, но всё равно передёрнуло.

— Да ну не ссы, малая, — отмахнулся он. — Ты же знаешь, я профи. Не то, что эта курица. Во, видела? Видела? — И привстав на кресле крикнул вдогонку: — Резину смени, дура! — Повернулся ко мне снова, хохоча: — Видала? На летней ездит, тупая пизда! В декабре!

Я послушно кивнула, зная, что лучше не спорить. В общем-то, в данный момент он был прав, потому что погода портилась, и переобуть машину стоило, иначе можно попасть в аварию и подставить под опасность других. Но, во-первых, мы не знали причин, почему у попутчицы шины были неподходящие. Ехала она, кстати, вполне аккуратно и даже переключала поворотники, перестраиваясь с полосы на полосу, хотя, кроме нас, машин вблизи не было. А во-вторых, Андрюха всегда настолько радовался, когда был прав, что заткнуть его после такой вот «победы» было сложно. Я понимала, что у парней самомнение куда ранимее из-за вечных их соревнований и прочих социальных игр, и старалась относиться с терпением, но в такие моменты это было просто невыносимо.

— Так, короче, малая, прикинь, чё пиндосы учудили вчера… — продолжил он прерванное рассуждение и я, сделав внимательный вид и постаравшись отключиться от его монолога, снова уставилась на дорогу, терявшуюся в сумерках.

Ехали мы уже давно, и вскоре должен был показаться указатель на наше село. Фонарей почти не встречалось, а вот ямы и колдобины появлялись всё чаще — захолустье, что поделать? Повезло хоть, что видимость сегодня нормальная, и снега мало — только по обочинам навалено, а дорога сухая. Я посмотрела на мрачную чёрную громаду леса и передёрнулась. Холод собачий! Бедные зверушки-птички, как им там? Одно дело — снежочек красивыми хлопьями мягко ложится. И совсем другое — сухой мороз среди голых ветвей и воющий ветер, не обещающий ближайшие полгода ничего хорошего.

Вздохнула, и в этот момент у меня в руках пиликнул телефон. Мы ехали по ровному участку, а я задумалась, поэтому не успела поймать момент, когда Андрей ловко выхватил его прямо у меня из пальцев.

— Эй, Андрюх, ну я же просила! — воскликнула я, с обидой фыркнув, и попыталась забрать, но парень дёрнул руль, заставив машину вильнуть, и я села ровно, стараясь не отвлекать — и так едем кое-как, а этот ещё и хохочет!

— Да ну ты чё, малая? Мы ж свои. Или ты что? Скрываешь от меня что-то?

Я долго вдохнула через нос, считая до десяти, пока он просматривал мои уведомления, периодически проверяя, не едем ли мы в дерево, и спокойным тоном сказала:

— Андрей, я понимаю, что в твоём кругу это считается нормой. Твои друзья имеют право исповедовать любую позицию, выбирать себе отношения и девушек, которые на такие отношения согласны. Но я ещё раз говорю, мне это не нравится. Я на такое не согласна. Это мои личные границы, я имею на них право…

— Да не нарушаю я никакие твои границы! — обиженно воскликнул он и швырнул мне телефон на колени. Тот больно ударил углом мне в косточку, но я не стала шипеть и поспешила поймать, чтобы не свалился под ноги. — Чего ты себе напридумала?! Вечно вам всё не так! Захотел бы — всё бы сам проверил! А я по-людски с тобой, открыто. Или ты что? — Он с подозрением повернулся. — У тебя что, кто-то появился? М? Я там видел сообщение от этой твоей, которая жирная. Это она про кого тебе писала, чтобы ты презики не забыла, а?! Это кто…

— Андрей, смотри на дорогу! — взвизгнула я, и он в последний момент вильнул от обочины прочь.

— Вот видишь, что ты делаешь? А я ведь с тобой по-нормальному, по-человечески! Чуть в аварию из-за тебя не попали!

Я закрыла лицо руками и не выдержала — всхлипнула.

Андрюха пыхтел на водительском ещё минуты две, но потом резко затормозил, пристроился к обочине и заглушил двигатель. Резко выдохнул, помолчал, а потом я ощутила ласковое прикосновение к волосам.

— Эй, малыш? Ну ты чего, малая? Ну прости меня, погорячился. Ну ты же сама знаешь, как меня это всё… — Он обнял меня, погладил по голове, потом по плечу и попытался найти лицом мой рот, чтобы поцеловать, но я отвернулась, и он зло насупился. — Слушай, малая, надо что-то уже решать. Я из-за тебя постоянно на взводе, я так больше не могу. Ну? Ты же видишь, как на меня действуешь, давай уже…

— Андрей, поедем, — попросила я. — Холодно, я хочу уже в душ и переодеться. Я не готовилась после универа сразу ехать, думала —- в общагу успею.

Мы чуть посидели, становилось реально холодно, а ещё воняло бензином. Впрочем, это всё же лучше, чем смог от сигарет, который ожидает меня дальше, когда приедем.

— Слыш, малая, — наконец сказал он и чуть покачал меня в руках, заглядывая в лицо, и спросил: — ты мне скажи только, у тебя кто-то есть ещё?

— Только ты, — послушно ответила я. — Я не собираюсь на стороне кого-то искать, Андрей. Для меня это неприемлемо. Если кто-то появится, я тебе сама скажу. И скажу сразу, и мы расстанемся. А за спиной я никогда не буду что-то делать.

Мой ответ ему не понравился, но парировать он не стал. Поиграл желваками, а потом наконец кивнул:

— Хорошо, малыш. Надеюсь, это не намёк, что ты собираешься меня бросить.

Он отпустил меня и, поверну ключ зажигания, взялся за баранку. Я вздохнула и терпеливо сказала:

— Я не использую намёки, сколько раз говорить? Я привыкла говорить прямо.

Машина выехала на полосу, и он искоса на меня посмотрел и с усмешкой сказал:

— А это тогда не намёк был?

— Ты о чём?

— Подружка твоя написала. Знала же, что вместе едем и я проверю. Да? Для меня писала?

Я схватилась за лоб, но полезла в телефон проверить, что она там мне говорила. «Не забудь презики купить! А то на мужиков полагаться одно дерьмо! Удачи!» Ну вот и как это ему объяснить? Я ведь уже почти передумала! Посмотрела ещё раз в его профиль и вздохнула. Ладно, он, в отличие от своих друзей, которые давно что-то про какое-то мужское государство говорили, всё ещё оставался адекватным. Терпел меня, поддерживал, не блудил, хотя друзья подначивали, раз уж я «хвостом верчу» и «цену себе набиваю». Нос с горбинкой, волосы густые, в тренажёрку ходит. Иногда. Даже рубашки каждый день меняет. Не худший представитель мужского племени.

И я решилась:

— Андрей, я просто подумала… — Он с любопытством повернул ко мне ухо. — Ну, мы уже довольно долго вместе. В общем, я стала принимать таблетки. И… думаю, мы можем попробовать…

— Да?! — с улыбкой воскликнул он и озорно заёрзал: — Прям да?!

Я медленно выдохнула, считая до десяти, и кивнула:

— Да, Андрей. Но только если…

Что «если» он уже не слушал, а победно завопил, как бывало, когда шайба попадёт в ворота противника, и следующие полчаса я молча сидела и просто думала: «какие же они все мальчишки — эти мужики».