Песок хрустел под босыми ногами, будто напоминая: ты здесь чужая, ты здесь не на всегда.  Леора стояла на вершине древнего холма, где, по рассказам старух в её деревне, когда-то стоял храм Пламени Плоти — забытая святыня, поклонение которой запретили, а жриц выжгли огнём Инквизиции.

Она  давно чувствовала, как что-то внутри этого храма зовёт её. Не голос. Пульс. Тепло внизу живота, как в ночных снах, после которых приходилось долго прятать глаза от соседок и натирать покрасневшие бёдра у берега холодной реки. Что-то древнее и непрошеное нашёптывало: «Дальше. Вглубь. Найди меня».

Полуразвалившийся вход был скрыт под обвалом. Леора с трудом пролезла внутрь, порвав платье и царапая кожу о камень. Внутри пахло пеплом и влажной землёй, и странным — сладковатым — ароматом, похожим на масло сандала, которое она когда-то выторговала  у торговцев-кочевников за полную корзину спелой клубники.

Зал был почти цел: среди каменных обломков еще можно было разглядеть чудные колонны, покрытые резьбой в виде обнажённых тел, изогнутых в танце. А в центре…  Там на черном, с острыми сколами  обломке, похожем на брошенный алтарь, лежал камень — будто сердце, выточенное из янтаря. Он мерцал изнутри, маня и обещая. Леора, не в силах противиться его притяжению,  медленно подошла ближе и коснулась его.

Вспышка.

Тепло вспыхнуло в пальцах, растеклось по коже, будто её облили горячим мёдом. Пространство задрожало, воздух сгустился. Из центра зала, прямо из воздуха, вырастала фигура.

Он появился как свет, сгустившийся в плоть. Высокий. Обнажённый. С кожей цвета гречишного меда, глазами, как закат перед грозой. И взгляд его не был чужим. Он смотрел на неё, как на избранную. Не как мужчина на женщину, а как желание, на воплощение.

— Кто ты? — выдохнула Леора, чувствуя,  как пересохло горло.

— Кайрен, — голос его был как прикосновение — мягкий, ласковый, с вибрацией где-то в животе. — Ты разбудила меня.

Он подошёл ближе. Пальцы его коснулись её щеки, скользнули по ключице. Леора не двинулась. Внутри что-то пульсировало — не страх, нет. Предвкушение.

— Что… ты?

— Страж желания. Создан из него. Заперт в печати до того, кто коснётся меня с истинной тоской по страсти.

Он провёл рукой по её волосам, и Леора ощутила — будто кто-то одновременно гладит её между лопаток, в груди, по внутренней стороне бедра. Он не касался этих мест, но тело отзывалось. Кожа вспыхивала, соски напряглись под грубой тканью. Она зажмурилась — не от стыда, а от того, что это было слишком.

— Я могу подарить тебе наслаждение. Но ты должна захотеть его сама, — прошептал он у самого уха.

И в этот момент она поняла: это не мираж, не ловушка. Он был настоящим. И она хотела.

Пальцы её коснулись его груди, а потом — шеи. Она притянула его ближе, и их губы встретились — мягко, осторожно, с робостью первого прикосновения, но под ним бурлила лава. Он не вторгался. Он предлагал.

Она отстранилась, сердце стучало в ушах.

— Я… не готова. Не сейчас.

Он кивнул. Его глаза — полные света и чего-то древнего, первозданного — не осуждали.

— Я буду рядом. Пока ты не пожелаешь вновь. Мы связаны теперь, Леора. Печать признала тебя. Забери её, унеси с собой, куда бы ты ни пошла. 

За спиной снова ожил свет Печати. Камень вспыхнул и погас. Храм задрожал и Леора поняв, что скрыть то, что случилось, уже не выйдет, схватила Печать, прижимая её к груди.