Каэлина всегда просыпалась до зари. Серое небо ещё не решалось окраситься светом, когда она выходила в сад, босая, чувствуя холод земли под ногами. С детства она верила, что так лучше слышны голоса — не людские, а старые, спрятанные в ветре и росе. Сегодня эти голоса молчали, словно ожидая чего-то.

В ночь перед тем ей снова снился он.

Дракон.

Не зверь, не тварь, не кошмар, как пугали в детстве, а существо величественное с чешуей цвета  вина в бокале при свете заката. Он смотрел на неё с вершины скалы — взглядом древним и, почему-то, печальным. Во сне он не говорил. Он дышал. И её тело отзывалось на это дыхание так, как не отзывалось ни на одного мужчину в жизни. Она проснулась с  разгорячённой кожей,  со сбитым дыханием, будто после долгого бега.

Каэлина уже много лет не делилась этими снами. Даже с отцом. Особенно с ним. Старый травник,  когда она впервые, еще совсем юной девчонкой, упомянула о сне,  о величественных  пиках снежных гор, на одной из вершин которой сидит какое-то загадочное существа,  счёл её сны обычной фантазией. Но она знала, что это не просто игра разума. С каждым сном дракон становился ближе, его облик — чётче, взгляд — настойчивее. А вместе с этим росло странное чувство, что он не только часть её снов, но и её судьбы.

Утро принесло запах дыма. Сначала лёгкий, почти неуловимый. Затем — явный, острый. На горизонте поднимался тонкий столб серого пепла, но это был не пожар. Это было приближение.

Гул копыт нарушил уютный деревенский быт. Колонна приближалась, и все уже знали, кто во главе. Герцог.  Его личный штандарт — пылающее крыло на чёрном фоне — развевался над флагами. Люди бросали дела, выходили на улицы, провожали своего господина любопытными  и опасливыми взглядами.

— Герцог Авраэль, — сказал отец, прищуриваясь  через окно в сторону дороги. — Сам. Давно такого не бывало.

Она промолчала. В груди что-то сжалось. Имя было ей знакомо, как забытая песня. Ещё не услышанная, но уже тревожащая.

К полудню он был в деревне. И она — на его пути. Не специально. Так вышло.

Каэлина стояла у колодца с ведром в руках, когда услышала топот. Обернулась. Стража расступалась, и в центре — он. Высокий, прямой, как клинок. Его волосы были цвета воронова крыла, а глаза — почти золотые, мерцавшие на солнце. Он заметил её сразу.

— Ты, — произнёс он, почти шепотом, но голос прорезал шум.

Она замерла. Лицо её горело, хотя взгляд она не опускала.

— Герцог, — ответила, наконец вспомнив о приличиях и склонив голову.

Он приблизился. Остальные будто исчезли. Остались только они  двое и этот миг.

— Не из слуг. Но и не простая, — медленно сказал он, вглядываясь в её лицо. — Кто ты?

— Каэлина. Дочь лекаря.

Его бровь чуть приподнялась. Он повторил её имя — будто пробовал вкус слова.

— Каэлина… Звучит, как клятва.

Они ещё не знали, что через несколько часов будет нападение. Банда разбойников, что пряталась в лесу, решит, что собравшиеся в город дна рынок крестьяне  — лёгкая добыча. Они нападут у реки. И когда Каэлина, отправленная отцом к аптекарю с новой порцией снадобий,  будет проезжать на телеге с остальными,  она окажется в самом эпицентре безжалостной бойни.

Он спасёт её. Не как герцог. Не как человек.

Она не увидит, как он меняется. Только ощущение жара. Взрыв пламени. Ярость, плавящая воздух. И ощутит страх, сменяющийся восхищением. А потом она вспомнит, что не просто крестьянка, а дочь лекаря, и бросится помогать раненым.

Когда бой стихнет, и стража добьёт оставшихся, он окажется рядом. Его пальцы коснутся её щеки. А она, не зная, почему, выдохнет:

— Ты мне снился.

Он склонился ближе.

— И ты мне. Слишком часто, чтобы это было случайно.


Той ночью Каэлина не смогла уснуть. Жар от близости герцога, страх и странная радость пульсировали в груди, будто в венах её теперь текло нечто иное. Она лежала, вглядываясь в потолок, и чувствовала — что-то изменилось.

С рассветом к дому пришёл глашатай. Приглашение. Во дворец. Лично. Якобы за помощь жителям деревни, за доблесть и «мудрость духа».  Отец выразит свое почтение, но когда глашатай уйдет -  нахмурится.

— Мудрость духа редко интересует герцогов. Будь осторожна, дочь. Отказать мы ему не в праве, но…

Каэлина молча кивнула, но в ней уже пылал тот огонь, что не затушит ни страх, ни сомнение. Она ощущала, как внутренне дрожит, будто объятая лихорадкой.

Поездка во дворец стала сном наяву. Высокие залы, холодный мрамор, мягкие ковры, и он — снова рядом. Авраэль наблюдал за ней издалека, но каждый раз, когда их взгляды пересекались, что-то в ней отзывалось жаром внизу живота.

К ней, простой девице из деревни, слуги относились хоть и снисходительно, но без презрения. Её учили вести себя за столом, ей дали одежду – роскошную по меркам крестьян, и – самое главное – её пустили в библиотеку, где сухой и желчный старик отвел её к полкам про целебные растения.

На третий день он вызвал её в Зал Огня. Старый ритуальный зал, где когда-то приносили клятвы. Слуги были высланы. Они остались вдвоём.

— Я думал, ты плод моих снов, — сказал он тихо. — Но ты пришла. Настоящая.

— Может, я всё ещё сон, — ответила она, глядя прямо в его глаза.

— Тогда я не хочу просыпаться.

Он подошёл ближе, и в воздухе стало теплее. Она чувствовала, как магия искрится между ними — не как заклинание, а как зов. Как зов крови.

— Ты знаешь, кто я на самом деле? — спросил он, уже стоя рядом.

— Дракон, — ответила она.

Он кивнул. Его пальцы коснулись её руки. Искра. Пламя. Тело отозвалось, будто знало его раньше, чем разум.

— И ты — не просто человек, — прошептал он. — Я чувствую это.

Она не знала, что ответить. Он наклонился. Его дыхание коснулось её губ. Тёплое. Обжигающее.

Когда он поцеловал её, она почувствовала, как исчезает всё: стены, время, правила.

Но поцелуй прервался а герцог медленно, нехотя, отодвинул её от себя.

— Еще рано. Я должен… Должен сделать кое-что. Прошу тебя, иди в свои покои.

Каэлина подчинилась, но заснула в ту ночь лишь под самое утро, раз за разом переживая в мыслях тот поцелуй.