Иногда мне кажется, что я — героиня самой дешёвой подростковой комедии. Только вместо хэппи-энда — нескончаемый плед с котиками, чемоданы под глазами и подруга Таисия, готовая уже, кажется, выставить меня на торги как арт-объект «Последняя страдалица общежития».
Привет, я Мила, бакалавр факультета туризма и сервиса, а последние две недели — ещё и ведущий актёр драмкружка имени себя любимой. Я делаю вид, что участвую в марафоне Netflix по любовным мелодрамам (будто мне своей драмы мало), периодически выныриваю из под пледа только ради мороженого, и одновременно наблюдаю, как Тася героически пытается уместить все свои летние шмотки, пару невесомых платьев, чайник дорожный и свой скейт в один чемодан.
До недавнего времени моя жизнь казалась почти рекламой взрослого счастья. Я готовилась к ГОСам и защите диплома, жила в хорошем районе — правда, не в своей съёмной берлоге, а у бойфренда.
С Вадиком мы познакомились на Патриках. Я шла после пар, он вылетел из кафешки с хрустящим пакетом сэндвичей, и мы столкнулись плечами так, что у меня едва не выскользнул ноутбук, а у него — улыбка до ушей. Он тут же пошутил про карму и кофе на удачу, я рассмеялась, мы обменялись контактами, и понеслось.
Ухаживал он красиво: романтика — хоть снимай новые серии любимых дорам. Прогулки под светом фонарей, кофе с облепихой, лирические разговоры, спонтанные поездки за город и долгие посиделки на кухне. Через месяц я уже жила у него — вместо своей прошлой комнаты в общаге.
Квартиру на третьем этаже не самой плохой сталинки я, разумеется, быстро обжила: купила пушистый плед, навела уют на подоконнике, пересадила все свои цветы, занятая как турменеджер в сезон отпусков, и даже в холодильнике сделала систему хранения сыра по категориям.
Всё было по-взрослому: у каждого свой угол, свои кружки, свои надежды. Ну и, само собой, общие планы…
Мы строили отпуск мечты — целых 21 день свободы, шумные ночные рынки, закаты, на которых красиво мечтается о вечном, и, конечно, блог. Я всерьёз грезила, как наконец-то прокачаю свой канал: сниму крутые рилсы для Рутуба, от души постримлю в телеге и даже в нельзаграме, маскируясь под топового тревел-инфлюенсера, а не просто студентку с вечным недосыпом и мешками под глазами.
Совместным голосованием выбрали Тайланд — море, манго, пляжи, кокосы величиной с мою самооценку, и тысячи удачных сторис. Первый взрослый отпуск за границей!
Вадик к тому времени уже два года стабильно отрабатывал роль офисного клерка в банке, и выглядел вполне надёжно — галстук, календарик, весь этот корпоративный антураж. Правда, после очередного корпоратива я случайно наткнулась на фотки в его телефоне, где он обнимал рыжую девицу с хитрой улыбкой.
— Это Марго, просто коллега, — лениво отмахнулся Вадик. — Мажорка, зато диплом получила.
Я, естественно, согласно кивнула, решила, что не стоит драматизировать. Всё казалось невинным — ну работники банка, мало ли у них корпоративы и близкие танцы.
Ой, наивная.
Знаете, в каждой комедии есть сцена, после которой даже сценаристы советуют закрыть ноутбук и уйти в монастырь. У меня эта кульминация прилетела пару недель назад. В тот день я летела домой после защиты диплома — с ощущением, что жизнь наконец-то складывается как надо: я умница, красавица, почти свободная женщина в большом городе. Даже решила вознаградить себя капучино с шапочкой корицы и круассаном с нутелой в любимой кафешке, потому что иметь маленькую радость — мой дипломный навык.
И тут, проходя мимо соседнего заведения, я краем глаза замечаю весьма узнаваемый профиль в панорамном окне. Присматриваюсь. Там, уютно устроившись за столиком, сидит мой Вадик, а напротив него — рыжеволосая Марго. Он гладит ей руку с видом юного самурая, только что отыскавшего свой семейный меч. А она смотрит на него так, будто сейчас бросит на него не только котячий взгляд с выставки, но и собственную душу, упакованную в диплом и маникюр.
Пара секунд: мой разум отчаянно саботирует очевидное — может, у них там корпоративный квест? Или это семинар «Как обрести уверенность в себе через тактильный контакт»? Вдруг в банке теперь новые стандарты по шерингу эмоций?
Но всё становится окончательно ясно, когда Вадик не просто держит её за руку, а тянется через стол, чтобы поцеловать Марго.
И вот тут, с предательской ясностью, меня накрывает запоздалое прозрение.
Я, не теряя чувства собственного достоинства, подошла к витрине, кокетливо постучала ноготками по стеклу, ловко разорвав их поцелуй на корню. Когда эта сладкая парочка синхронно повернулась в мою сторону, я с мировой искренностью и лёгким пафосом показала им шикарный международный знак — средний палец, за что, кстати, до сих пор собой горжусь. Международная дипломированная драма — это про меня.
Своим искусством трагедии в тот момент я могла бы обзавидоваться сама себе. Вернувшись в его квартиру — уже чуть чужую, хотя ещё недавно почти родную, я молча сложила в два чемодана свои шмотки, косметички, тот самый блокнот для тревел-идей и пару новых масок для лица, с расчётом уезжать красиво. Из холодильника с отчаянным хладнокровием вынесла его «полезный» суп, внутренне прощаясь с этой унылой ЗОЖ-жизнью, в которой мне вдруг совершенно не хочется оставаться. Финальным аккордом стало театральное уничтожение: распечатанный на А4 билет в Тайланд, которым Вадик так гордился и хвастался всем подряд, я радостно разорвала на клочки с таким артистизмом, что спокойно могла бы пробоваться в Гнесинку, а то и на курс к главному драматургу студенческого кружка.
Скажу честно — слёзы в тот момент текли и от обиды, и от ощущения, что я наконец обрела свою внутреннюю актрису. Главное — сделать всё с душой и настоящим артистизмом.
Вадик потом звонил — классика жанра: «Мил, ты не так всё поняла! Это не то, что ты думаешь!»
Интересно, а что я, по его мнению, должна была думать, если наблюдала их трогательные ручки и поцелуй в прямом эфире, не отрываясь ни на секунду? Спасибо, Вадик, за новый сюжет для комедии и вечный мем для моего внутреннего стендапа.
В тот же вечер я перекочевала в старую добрую общагу. Тася, моя спасительница и соратница, открыла дверь с выражением лица, будто ждет не подругу, а участкового с понятым. Её взгляд скользнул по моим чемоданам:
— Ну давай, рассказывай. Тут без сериального поворота не обошлось?
Мы с Тасей дружили уже два года, делили не только комнату, но и пиццу, мороженое, лёгкий хаос на полках и бессчётное количество серий всевозможных драм и комедий (понятное дело, в основном с драмой). Если бы где-то выдавали диплом по срочной подруге-терапии, у Таси бы он был с красным углом и золотой эмблемой «Самый стойкий слушатель».
А ещё она умела шутить даже тогда, когда я рыдала в голос из-за рекламы туалетной бумаги с милыми котятами или щенками. Ну ведь не одна же я так, правда?
Две недели я почти не выходила из комнаты: Netflix, все романтические дорамы, немного слёз, много мороженого, и если быть совсем честной — плюс два кило только на серии «Как бросают даже самых лучших». Тася умудрялась держать марку: шутила, кормила, организовывала вечера сериалов в стиле «освежи слёзы после Вадика», и вообще смотрела на меня с такой терпеливой заботой, что любой психолог позавидовал бы её выдержке.
Ладно, депрессия депрессией, но жизнь продолжает бить ладонью по лбу. Когда я почти оказалась на дне четвёртой пачки печенья и начала подумывать, не посолить ли чай слезами — пришла новость-убийца:
— Ты же помнишь, что через неделю общагу закрывают? — с подпольным сочувствием бурчит Тася. — Наши бараки эту дырку объявили вне закона на всё лето.
Я зависаю. Вот так массовка в вечном сериале про студенчество — когда даже койка под угрозой, а вместе с ней и остатки душевного равновесия.
Я даже всерьёз думала пойти с Тасей в Артек — работать вожатой, воспитывать детей и спасаться от самой себя, но и тут мимо: набор окончен, билеты разобраны, места только на линии горизонта.
На мне, кажется, в этот момент можно было изучать значение фразы «непробиваемый пессимизм».
Тася садится рядом, подмигивает:
— Ну а что теперь? Деньги на съём есть?
— Только на пачку роллов, — ворчу я, изображая безнадежную икону всех разбитых сердцем девушек.
После жизни с Вадиком и короткой радости совместного бюджета мой карточный баланс плачет горькими студенческими слезами.
— А к родителям?
— Нет, только не туда… Мама сейчас витает в облаках с новым бойфрендом, осваивает семейный психологический штрудель. Папа — вообще призрак в мессенджере, реакции ноль.
— Мил, а какие у тебя ещё варианты?
Я сижу на полусобранном чемодане, хихикаю сквозь остатки отчаянья… и вдруг понимаю — у меня же ещё есть бабушка! Та самая, что шлёт фото вязаных носков и регулярно спрашивает, не высохла ли я с голоду в московских заторах.
— Бабушка в деревне! — драматично объявляю я, как финалистка шоу.
— Вот! Звони ей, — командует Тася. — В деревне Гуси тебя и пирогами накормят, и вайфай пропишут по выходным, если только петух не клюёт провод.
Я не была там уже пару лет, но разве это повод не наведаться в гости к своей самой заботливой (и самой хлебосольной) бабуле? Я люблю её стряпню — пусть даже это ещё плюс пару кило к моей душевной хандре. Да и что за лето без настоящих пирогов, свежей сметаны и бабушкиных странных историй про соседей?
И тут, кажется, меня пробирает первая честная улыбка за все эти две недели драмы.
— Решено, — бодро киваю я Тасе, — еду в Гуси. Открываю новый горизонт контента: сторис «24 часа без интернета и макияжа». Если выживу, стану гуру тревел-блога «Сельские секреты и пироги».
Тася хлопает меня по плечу и заговорщицки шепчет:
— Вернёшься — подробно расскажешь, как поймать вайфай между грядками и почему твоя бабушка — лучший психотерапевт в истории.
Теперь я пакую чемодан уже не как страдалица Netflix, а как, прости господи, будущая звезда отчаянных репортажей из самой глухой глуши. Придётся обновлять тревел-канал прямо из эпицентра сельской жизни.
План на лето меняется на глазах, но… вдруг именно сейчас моя комедия начнёт раскручиваться к лучшему?
