Утро отчаянно пыталось свалиться в бездну с самого пробуждения, но по прибытии в офис я поняла, что стоило терпеть мелкие неурядицы ради ожидающего в кабинете подарка судьбы.

«Подарок» оказался весьма впечатляющего размера и гневно буравил меня глазами из инвалидного кресла. И было удивительно, как оно выдерживает такую мышечную массу: плетённая из лозы спинка, украшенные замысловатыми узорами тонкие колёса – кресло больше подошло бы какой-нибудь пожилой леди, нежели такому плечистому здоровяку.

Скользнув по мужчине нарочито равнодушным взглядом, я уверенно прошествовала к своему столу и поставила стаканчики с кофе, купленные по дороге для себя и Саманты: артефакт в нашей офисной кофемашине вчера приказал долго жить, а новый нам ещё не привезли.

Подруга обнаружилась в углу кабинета. Она стоически делала вид, что разбирает громадные стопки бумаг, коими было уставлено почти всё свободное пространство. А на деле же блондинка банально пряталась от страховидного посетителя.

Поймав её взгляд, я вопросительно приподняла бровь и еле заметно мотнула головой, призывая её хотя бы притвориться, что она является моей помощницей. Саманта опасливо покосилась на визитёра, встала, одёрнула короткую узкую юбку и протянула мне лист бумаги.

– Леди Кэссеми, к вам Джереми Дрэ… Дрэ… – тут она запнулась и, нахмурившись, заглянула в листок.

– Джереми Дрэвек де Крэвер, – раздражённо прорычал мужчина, и Саманта испуганно вжала голову в плечи. – Соискатель на вакансию бухгалтера. Жду вас уже полчаса.

– Начальство не опаздывает, а задерживается, – холодно фыркнула ему, забирая его анкету у Саманты.

С картинной вальяжностью присела на краешек стола и принялась читать. Вернее, просто скользнула глазами по листу наискосок, уже внутренне уверенная на все сто процентов, что, несмотря на то, что там написано, я его приму. Интуиция просто вопила: он тот, кто мне нужен!

«Военнослужащий. Участие в боевых действиях, спецназ… ранения… Особые сложности психологического характера при восстановлении… бухгалтерские курсы в центре по реабилитации ветеранов боевых действий…» – гласило резюме. То есть даже не колледж. И всё же…

Продолжая делать вид, что увлечённо изучаю бумагу, я позволила себе хорошенько рассмотреть его из-под ресниц. От меня не укрылись ни испещрённое шрамами лицо, ни отсутствие одной ноги, ни напряжённо сцепленные пальцы рук: ого, а он переживает!

Но при этом Джереми демонстративно окатывал меня девятибалльными волнами презрения, по-волчьи колюче зыркал и сжимал губы в тонкую нить, словно пытался всем видом сказать:

«Ну, давай, дамочка! Удиви меня. Что ты придумаешь, чтобы отказать мне?»

Мало кто из работодателей сейчас соглашался брать на работу «проблемных» сотрудников. А уж с такой характеристикой в анкете, как у Джереми, мужчине везде наверняка указывали на дверь. Надо бы и мне, но…

– Опыт работы в бухгалтерской сфере есть? – безразлично бросила ему, продолжая скользить взглядом по листу и подмечая нужные мне контакты.

– Помогал дяде с бумагами в его маленькой лавочке по ремонту артефактов, – холодно процедил в ответ. Помолчал и будто ругательство выплюнул: – Мэм.

– Ясно, – вздохнула я, отложила анкету в сторону, сложила руки на груди, медленно и скептично измерила мужчину глазами, принимая окончательное решение.

Джереми напрягся и не смог уже скрыть волнения: желваки на его лице заходили ходуном, пальцы до побелевших костяшек вцепились в тонкие подлокотники кресла, грозя сломать их.

Огромный сильный зверь, играми судьбы заточённый в это плетёное убожество. Свирепый, покрытый шрамами медведь. Побеждённый, но не сдавшийся.

– Вы приняты, – решила его больше не мучить.

– Что?.. – моментально сдуваясь, удивлённо моргнул он, точно сомневаясь, что правильно меня расслышал.

– Ч-чего-о?! – взвыла из угла Саманта.

– Я невнятно изъясняюсь? – проигнорировав подругу, окатила холодом здоровяка, придав голосу стальные нотки «большого босса». – Вы приняты. Жду завтра на работу к девяти часам. И это, – презрительно мотнула головой на инвалидную коляску, – не повод, чтобы опаздывать. Всё ясно?

Чутьё шептало мне, что Джереми не потерпит к себе снисходительного отношения.

– Так точно, сэр! То есть… Всё ясно, мэм… – мужчина окончательно стушевался и стал больше похож на огромного растерянного медвежонка. – До свидания.

– До завтра, – благосклонно кивнула я и не удержалась от насмешливого плевка: – Джей, – из мести за «мэм» сократив его имя до одной буквы.

Он бросил на меня удивлённо-нечитаемый взгляд, неуклюже развернулся на коляске, с трудом открыл дверь, выехал и старательно тихо закрыл её с другой стороны. Я сознательно не помогла ему сама и не попросила об этом Саманту.

Только когда его коляска доскрипела до конца коридора, позволила себе снять с лица маску «ледяной леди» и расплыться в довольной улыбке: нет, ну каков экземпляр? Спецназ и главбух в одном флаконе! Конечно, следовало ещё пристально присмотреться к нему, но внутренний бесёнок уже довольно потирал загребущие ручонки. Джереми – это по-настоящему ценное приобретение для моего бизнеса!

– Ты, что, с ума сошла?! – зло прошипела Саманта, вылезая, наконец, из угла. – Ты его анкету читала вообще? У него проблемы с психикой после участия в войне! Какой из него бухгалтер, к Забытым?! Там чёрным по белому написано: он – агрессивный психопат!

Саманта, моя подруга и помощник руководителя по совместительству. Очень женственная и заботливая. Добрая. Но, как и все добрые девушки, без холодной расчётливой дальновидности.

А я же продолжала молча смотреть на закрытую дверь с блуждающей по лицу довольной улыбкой.

– Ой, подруга-а-а… – Саманта села на торчащий между стопок бумаг шаткий скрипучий стул и трагично сложила руки на пышном бюсте. – Мужик тебе нужен. Хороший такой, чтоб самец-самец. Ты увидела его бугры мышц, потекла и не тем местом решение приняла. А самого главного-то и не разглядела. Что у него всего одна нога. А вдруг и то самое у него недокомплект?

– Что «то самое»? – не поняла я, отвлекаясь от радужных мечтаний, и внимательно посмотрела на блондинку.

– Ну… то самое… Бубенцы и остальное не в полном составе, – краснея, улыбнулась она.

Тут очередь пылать щеками пришла мне: в какой-то момент, когда я рассматривала Джереми, у меня проскользнула пара-тройка пошлых мыслишек. Не к месту захотелось увидеть, какие у него губы, когда он не сжимает их в напряжении. Почувствовать, так же ли ласковы его руки, насколько и сильны?

С усилием отогнав от себя вспыхнувшее вожделение, наигранно рассмеялась:

– Ну и дурочка же ты! Нам для бухгалтерии эти его части не нужны, только голова. А она у него в наличии, сама видела.

– Не особо-то у него и голова, – обиделась Саманта.

Я вздохнула и примирительно, мягко проронила:

– Ладно, не обижайся. Может быть, он не так уж и плох окажется. Уволить всегда успеем. А пока мы на мели, слава богам, хоть кто-то на нашу вакансию откликнулся. Мир?

Саманта согласно кивнула в ответ.

– Давай перетащим все эти папки в соседнюю каморку. Там ему кабинет сделаем, чтобы он тебя своим видом не нервировал.

Блондинка возмутилась:

– Что, всё? Я их две недели сортировала!

– И от старых владельцев здания тоже, – злорадно ухмыльнулась я. – Пусть сразу покажет, на что он способен.

Поняв, что я в очередной раз что-то задумала, но делиться планами с ней не собираюсь, Саманта безропотно принялась мне помогать.

Вечером я созвонилась с реабилитационным центром Джереми и попросила к телефону его лечащего врача. Разговаривали мы больше двух часов. Я предполагала, что придётся по крупицам вытаскивать из доктора информацию. Но врач оказался весьма словоохотлив, и раскалённые иглы, которыми я намеревалась пытать лекаря, не пригодились. Видимо, такие аспекты, как врачебная этика и личная информация пациента, его мало заботили. Только услышал имя своего «самого сложного» подопечного — и всё, доктора было не заткнуть. Два часа говорил только он. Я же, прижав телефонную трубку к плечу, торопливо делала карандашом пометки на полях анкеты Джереми: многое мне становилось ясно.

В конце беседы попросила доктора Смита оставить разговор в секрете для Джереми. Господин Смит, в свою очередь, выразил мне благодарность за небезразличное отношение к судьбе ветерана.

Ох, если бы он только знал, кому так наивно доверился! Коварный план уже созрел в моей злодейской головушке.