– Лиатея Ролан! – вырвал меня из задумчивого созерцания в зеркало нарочито грозный женский голос. – Если ты сейчас же не спустишься, то… – запнулась и умолкла.
То что? Действительно, что тогда? Поставит в угол? Лишит сладкого? Какая ерунда…
– Иду!
Я со вздохом поправила платье, бросила прощальный взгляд в зеркало, подхватила соломенную шляпку, сумочку-мешочек и вышла из комнаты.
Ужасно было очнуться в чужом теле, окружённой незнакомыми людьми. Хуже этого, наверное, было бы оказаться в теле младенца и осознать, что память твоя чудовищным образом сохранилась… Что ты помнишь всё…
Я помнила. Первые несколько дней, полыхая от жара и метаясь в бреду, я звала Риана… Никак не могла до конца принять то, что он, как порождение моего сознания, не пережил переход…
Мне бы изначально это понять! Он – мой герой! Пусть самый-самый любимый, что стал мне дороже любого живого мужчины… Этакий невидимый возлюбленный, который не существовал больше ни для кого, кроме меня…
Но я так надеялась!
Верила, что у меня… у нас получится…
Но не случилось.
– И не стоило так кричать, матушка, – обмолвилась я, спустившись в холл, где меня ожидала разряженная и густо накрашенная полная женщина. От туго затянутого корсета и толстого слоя краски на лице ей было тяжело дышать. И она громко пыхтела, явно уже дурно себя чувствуя. Вот куда, спрашивается, собралась? – Поверьте, нас там рано никто не ждёт.
– Сэр Баллард не любит, когда опаздывают… – недовольно поджала губы она, но я только весело фыркнула:
– Мой дорогой жених в такую рань ещё не успел как следует опохмелиться после вчерашней попойки в доме терпимости и всех потаскух домять. Так что, думаю, за эту задержку он нам будет только благодарен.
– Тея!
– Идёмте, матушка, – прошествовала мимо неё, на ходу нахлобучив на голову шляпку, кое-как завязав атласные ленты под подбородком и демонстративно дёрнув плечиком: мол, а чё такова? Дочку под развратного старика за деньги подкладывать – это нормально, а слышать про то, что и так весь город знает, так сразу «фу»? Какое редкостное лицемерие…
Тут же достала из сумочки надушенный веер и прижала его к лицу, прежде чем выйти из дома. Потому что этот мир…
Ох, уж этот мир! Средневековье во всей красе, немытое и вонючее. С отходами, выливаемыми прямо на улицу, и дурно пахнущими людьми, искренне считающими, что от мытья можно подцепить какую-нибудь болезнь.
Полное отсутствие цивилизации…
Нет, отличия от исторического прошлого моего предыдущего мира здесь всё-таки были. Во-первых, имелась какая-никакая, а магия. По крайней мере, таковая наблюдалась у меня. Потому что первое, что я сделала, придя в себя в этом теле, – силой мысли отшвырнула лекаря, что вознамерился пустить мне кровь. Судя по тазу с багровой жижей, данную процедуру он проводил уже не в первый раз и, скорее всего, именно от неё бедняжка, хозяйка тела, богам душу и отдала…
Именно в тот момент меня и просветили, что магия – прямой путь на костёр, приличной леди иметь её не пристало, она же не дикая северянка какая-то… А потому об этом лучше молчок.
Во-вторых, здесь было многобожие и иное расположение материков.
А так, в принципе, и всё.
Никаких орков, эльфов и драконов… Где в таком унынии моему прекрасному Риану жить?.. Ясное дело, что негде.
Эх, Риан-Риан… Бедный мой ушастый красавец… Если бы я только знала! Да поздно теперь слёзки лить…
К женщинам тут было такое же отношение, как и в земном средневековье: из-под маминой юбки сразу замуж. Основную роль в выборе играли деньги, поэтому не всегда муж деве доставался красивый и молодой.
Мой вот будущий супруг внешне похож на старого борова: столь же толст и вонюч. И ладно бы только это. Я, девушка уже преклонного возраста, прекрасно понимаю, что в подобном мире мужа всё-таки лучше иметь, чем нет. Главное, насколько он может быть управляем… Но у меня, как назло, судя по всему, на сэра Балларда образовалась аллергия: стоило мне только его увидеть и унюхать, представить себе, что «аромат» сей не только от немытых телес, но и наверняка от целого букета срамных болезней — и всё… Меня начинало безостановочно полоскать как при отравлении, только от омерзения…
А мне с ним вообще-то вскорости предстояло делить ложе! И что делать?! Я как-то не горела желанием заполучить от этого мерзкого старикана сифилис, гонорею и что у них тут ещё вместо насморка?!
Спаси меня Риан…
Но его нет, и меня никто не спасёт…
Нет, можно было бы, конечно, женишка отравить или придушить прямо во время первой брачной ночи… в смысле, до того самого «таинства», конечно же. И ни у кого смерть этого борова наверняка не вызвала бы подозрений, чай, не мальчик уже…
Но у этого вонючки имелась мама! Можете себе представить?! А свекровь, как ведомо, извести и пережить тяжелее, чем постылого мужа… Старая перечница, хоть и выглядела дряхлой развалиной, но я отчего-то была уверена – эта дама ещё не только меня, но и всех злопыхателей до седьмого колена переживёт.
Целый дом престарелых на мою бедовую головушку организовался… Этим двоим сиделку найти бы себе, а не…
– Прекрати! – прошипела маман, и мне тут же прилетело сложенным веером по руке.
На которой я в порыве задумчивости взялась опять обкусывать заусенцы вокруг ногтей.
Раздражённо на неё зашипев, я, тем не менее, руку ото рта убрала. А то едет колясочка, вся такая без рессор и по булыжным ухабам… Так руку, и правда, по самый локоть отхватить можно, всего-то и нужно, что одна кочка…
Хорошего настроения не добавляло ещё то, что людей вокруг мельтешило видимо-невидимо. А всё потому, что сегодня начинался королевский рыцарский турнир. Со всей страны в столицу съехались лорды и сиры разных мастей. От простых обедневших дворян, имеющие самое ценное – доспехи, меч да коня, и до целых властителей провинций. Турнир – самое лучшее время, чтобы пополнить оскудевший бюджет монетами, завести крепкие знакомства и решить политические дела… или стать инвалидом – кому что.
Вот на открытие, так сказать, рыцарского сезона, мой жених, сэр Баллард, нас с маман и выдернул. Сам-то он, понятное дело, участвовать уже не мог…
Какая ирония, правда? На коня влезть не может, зато жениться ещё ого-го!
Тьфу! Чтоб его северяне съели… Их тут часто вместо чертей поминали: де, колдуны и ведьмы сплошные, наверняка привыкшие маленьких детишек вместо лепёшек есть…
О чём я думаю? Совершенно ведь не о том! Нужно с женихом что-то решать, пока поздно не стало! Но идей пока в голове ни одной…
Да уж… Хорошо было с поддержкой искина в цифровом мире быть… Там всё просто и понятно было, потому что большинство персонажей сама и придумала… Магию применила, балкончик на голову жениху опрокинула и сразу овдовела – всего-то и делов!
А тут что? Чтобы передвинуть простую вазу на пару сантиметров, с меня сто потов сойдёт, прежде чем получится… Какие уж при таком уровне балкончики? А если и получится, так мои милые родственнички мигом мне другого жениха сыщут!..
Я так крепко задумалась о своих бедах, что не заметила, как, теребя ленты на шляпке, развязала их. Проказник ветер порывом сорвал её с моей головы и понёс над толпой.
– Тея! Шляпка! – ахнула маман, а когда я на неё обернулась, укоризненно поджала губы: – За неё три серебряных плачено!
Поняв, что если не верну шляпку, то эта женщина ещё месяц из-за её утери будет мне кофейной ложечкой мозг выковыривать, я вздохнула и прямо на ходу выскочила вслед за беглянкой. Благо, что плотный людской поток не позволял кучеру гнать лошадей, двигались мы уж совсем черепашьим шагом, поэтому разбиться мне не грозило.
– Лиатея Ролан! Немедленно вернись! – донеслось возмущённое мне вслед, но я предпочла сделать вид, что не услышала.
Алые ленты, развевающиеся на шляпке, служили прекрасным ориентиром. Больше всего я беспокоилась, что шляпка свалится людям под ноги, и те, не глядя, затопчут её.
Я продиралась сквозь толпу то в одном направлении, то в другом, но противный головной убор будто насмехался надо мной!
Что же делать?!
Но удача повернулась ко мне лицом, и я успела схватить шляпку как раз вовремя: люди расступились, когда эта негодница летела прямиком на мостовую…
Фух! Было близко!
Отряхнула, рассматривая, не повреждены ли украшения из засушенных цветов, как грозный окрик «С дороги!» вернул меня с небес на землю.
Вздрогнув, я замерла с открытым ртом. Прямо передо мной возвышался конный отряд. Их предводитель, восседая на громадном чёрном жеребце, с головы до пят был облачён в столь же чёрные доспехи. Можно сказать, в скромную копию лат тёмного владыки из цифрового мира. А вот сопровождали его сплошь мужчины с белыми волосами и наброшенными на плечи меховыми плащами…
Невольно мои глаза заметались по лицам воинов, оседлавших разномастных косматых тяжеловозов: святые музы, может ли быть такое, что среди них есть Риан?! Но мужчины отвечали мне высокомерными насмешливыми ухмылками…
Северяне… Те самые, которыми пугали здесь маленьких детишек…
Риана нет, смирись…
Разочарованно я опустила взгляд и охнула: конь их предводителя нагло пожирал мою шляпку!
– Тебя что, не кормят?! – охнула, с трудом отняв у коня остатки. – Ты бессовестная, наглая скотина! Мне теперь маменька из-за этого клочка соломы всю плешь проест!..
– С дороги, девка! – глухо прозвучало из-под забрала.
Я медленно изогнула бровь и посмотрела на рыцаря со всем презрением, какое только могла продемонстрировать:
– Неужели ваш шлем так сильно закрывает вам обзор? Ваш конь, сир, уничтожил шляпку благородной леди, а не уличной девки! И за это вы могли бы как минимум принести мне свои извинения. Но, как вижу, молва права, и ваше животное – отражение вашего характера… Невоспитанный грубиян! – оторвала от шляпки ленту с украшениями, которыми конь мог подавиться, и сунула остатки ему под нос, ядовито фыркнув: – На! Доедай, бедолага! Раз у хозяина нет средств, чтобы тебя нормально покормить…
Гордо вздёрнула нос и вклинилась в толпу навстречу голосящей матушке, продирающейся через людской поток подобно речной барже. Вслед мне, вопреки ожиданиям, понеслась не отборная брань и ядовитое цыканье, а громогласный дружный мужской хохот…
– Лиатея! Несносная девчонка! Как ты посмела убежать?! – вместо вопросов, всё ли со мной в порядке, накинулась она на меня.
– Простите, матушка, я не смогла найти шляпку… – извиняющимся тоном проговорила я, торопливо запихивая ошмётки оной в карман платья.
Но леди Ролан совершенно не слушала моих оправданий, её внимание привлекли всадники, всё так же громогласно ржущие, точно табун жеребцов:
– Проклятые северяне! И они явились на турнир… Тьфу! Чтоб их боги покарали! Мерзкие колдуны! Идём! – схватив меня за руку, грубо дёрнула. – Лорд Баллард не любит ждать! Проклятье… Что за пустоголовая недотёпа моя дочь?! Боги, лишь бы он только не передумал на тебе жениться! – и поволокла за собой.
** *
Места лорд Баллард выбрал весьма неудачные… Нет, с одной стороны вид был достаточно неплохим: трибуна находилась напротив королевской ложи и турнирное поле прекрасно обозревалось, а с другой… Над этими местами напрочь отсутствовало заграждение от солнца!
Я раз десять успела проклясть чёрного рыцаря и его коня, сожравшего мою шляпку…
Леди Ролан, хоть и весьма удивилась, что нам предложили расположиться на грубых скамьях и в достаточной близости от трибун с простыми купцами и ремесленниками, но, желая угодить будущему зятю, виду не подала, расхваливая его отменный вкус.
Мне же, восседая между ней и сэром Баллардом, хотелось только одного – сунуть голову в ведро и знатно призвать Ихтиандра. Ну, вот это, помните? «И-ихтиа-а-андр, сы-ы-ын мо-о-ой… Приди-и ко-о мне-э-э…»
Надушенный веер от тошноты помогал мало. Да ещё и мой женишок, будто нарочно, весь извертелся, так и норовя приблизить своё лицо к моему… Судя по плывущему масляному взгляду, его ежеутреннее похмелье плавно переходило в попойку: кувшин с вином он прижимал к себе как родного, то и дело самостоятельно подливая себе в кубок, шумно прихлёбывал и столь же громогласно рыгал. А после смеялся как над дельной шуткой…
Мне же оставалось на это только морщиться в веер: омерзительно!
Проклятое средневековье…
Рыцари выезжали на поле парами, подъезжали к королевской трибуне, кланялись королю и королеве, когда их представляли, отъезжали. Затем церемониально подъезжали к накрытым от солнца местам, где восседала знать, какая-нибудь выбранная рыцарем дева повязывала ему на копьё свой носовой платок и соперники разъезжались на противоположные края поля. Горн, окрики, лошадиное ржание, топот копыт, грохот копий о латы, треск… Если результат был спорный, рыцари спешивались и продолжали бой на мечах… Опять лязганье оружия о доспехи, крики толпы… В конце победитель снимал с шеста, знаменующий середину поля, сплетённый из цветов венок и торжественно вручал королеве… В смысле, просто набрасывал на другой шест, что располагался с краю трибуны прямо напротив её места и, получив благосклонный кивок, уезжал.
Скука смертная!
Меня больше заботило то, чтобы сэр Баллард, вещающий о своих былых заслугах и победах, размахивающий кувшином и кубком, случайно не облил бы вином меня. А так же за тем, чтобы ни в коем случае не соприкоснуться с ним оголённым участком кожи… Потому что вот эти прыщи и язвы, что плотной рассадой украсили его жирное лоснящееся лицо, это же оно, не так ли?.. Какая-то жуткая зараза, подхваченная им в борделе…
Боже мой! А я ведь помню, что помимо форм сифилиса, передающегося половым путём, в это время буйно цвёл и тот, что принято называть бытовым: дотронешься до того, к чему прикасался заражённый, и всё, привет… Провалившийся нос тебе гарантирован…
Я была так увлечена минимизированием контактов с одеждой и руками жениха, что совершенно не заметила, как к нашей трибуне подъехал знакомый всадник на чёрном коне, что так славно полакомился моей шляпкой. Разве что не ткнувшееся мне прямо в кончик носа копьё от неожиданности повергло меня в состояние шока.
Немного придя в себя, я посмотрела на его владельца, благополучно узнала и пренебрежительно отодвинула копьё в сторону. Теперь оружие указывало точно на мою маман, по-рыбьи безмолвно захлопавшую ртом. Сама я повернулась к жениху и сделала вид, что увлечённо слушаю его повествование. Хотя сэр Баллард замолчал, изумлённо взирая на творящийся беспредел.
Упрямый северянин отступать был не намерен, и его копьё опять чуть не ткнулось мне в нос.
– Сир, – раздражённо прошипела я, убрав оружие от своего лица. – Вы не находите, что тыкать копьём в безоружного человека – это верх неприличия?
– Будьте моей Прекрасной Девой, – прогудело из-под забрала.
Да он издевается! Сначала его конь нагло схомячил мою шляпку, а теперь он подъехал и требует стать его Прекрасной Девой?! Да пошёл он!
– Простите, сир, но все свободные девы располагаются вон на тех трибунах, – процедила я и для верности указала рукой направление. Остро при этом желая, чтобы именно туда он навсегда и отправился в пешее эротическое путешествие. Но раз на коне, то может и верхом! – А у меня, как видите, жених имеется! Вот, прошу, сэр Баллард…
Мой драгоценный женишок мерзко, подобострастно захихикал и лебезливо проблеял:
– Не будь так сурова, милая! Заметно, что сир прибыл издалека и может не знать о наших обычаях… Ты ставишь его в неловкое положение! Уступи, сделай милость, и даруй доблестному рыцарю свой платок на удачу… Я знаю, как юные девы о таком мечтают! Раз сам я не участвую в турнире… знаете ли, сир, лодыжку подвернул, м-да… такая оказия! Но что теперь поделать? Так вот, я дозволяю тебе, своей невесте, благословить этого достойнейшего сира… – и ручкой ещё так махнул, мол, давай, чего сидишь?
Скрепя сердце и скрежеща зубами, пришлось встать…
Копьё теперь указывало мне прямо в грудь…
Я надеялась, что этому болвану в чёрных латах прекрасно видно моё лицо. Потому что недовольство, охватившее всё моё существо, я и не подумала скрывать. Даже более того, повинуясь хулиганскому порыву, я достала из кармана то, что осталось от шляпки и повязала их вместо платка. Коварно скалясь, плотно примотала лентой цветочные украшения к древку и даже соорудила фривольный бантик:
– Благословляю вас удачей, сир! Да прибудут с вами боги! – фальшиво пропела в конце.
А сама мысленно пожелала ему свалиться в лошади и грохнуться раз десять!
Рыцарь кивнул и отъехал. Я, мрачно ухмыляясь, села на своё место. Лорд Баллард деланно потряс опустевшим кувшином, сообщил, что вынужден нас оставить на время, и пошёл к выходу, чтобы пополнить запас спиртного.
Тут бы самое время очень тактично слинять, но… проклятый рыцарь! Пришлось остаться на месте, с благообразным видом сидеть, изображать Прекрасную Деву и смотреть треклятый бой…
Трубы возвестили начало, кони взвились, рванули во весь опор, насколько это возможно в виду восседания на них такой груды железа… Грохот, треск… И противник чёрного рыцаря вылетел из седла…
М-да… Чистая победа…
Фальшивая улыбка сползла с моего лица, оставив после себя дёргающуюся щеку.
С другой стороны, му́ка кончилась, и можно бы сказать маман, что я плохо себя чувствую и утащить её домой, как этот северный болван подъехал к шесту с венком, подцепил его копьём, снял, но вместо того, чтобы посвятить свою первую победу, как то положено, королеве, направился ко мне…
Ой, нет-нет-нет! Ты что делаешь, придурок?!
Я разве что руками ему не замахала, чтобы он не смел тащить мне эту гадость! Остановил меня от подобных знаков лишь тот факт, что королева взялась ревностно буравить рыцаря глазами…
– Мне дурно… – просипела маман, чертовски бледнея. И в то момент я была с нею солидарна: мне тоже…
Пока он подъезжал, я в панике успела прокрутить в голове все варианты как сделать так, чтобы не посягнуть на звание «самой распрекрасной», коей могла быть только королева, и не выставить этого дуболома предателем короны…
Ох, чую, весело пылать нам будет вместе с этой консервной банкой на костре!..
А тот, как ни в чём не бывало, подъехал и тычет опять в меня копьём. Мол, снимай венок, это тебе… Песец… Северный, ага.
Я встала, демонстративно не торопясь, поправила юбки и подошла ближе к ограждению. Чтобы не было видно, что я ему что-то говорю, прошипела через сомкнутые зубы:
– Сир, вы что делаете?! Вы в своём уме?! Вам мало того, что ваша кобыла-переросток сожрала мою шляпку?! Теперь вы хотите добиться, чтобы мне вообще их больше не было на чём носить?! Хотите отправить меня на плаху?! Я что вам такого сделала?! – сняла с копья венок и тоном, не терпящим возражений, приказала: – Подъедьте ближе и снимите шлем, тёмные твари вас задери!
К счастью, он не стал противиться. Убрал копьё, пристегнув его к седлу, и развернул лошадь так, чтобы она встала боком у самого бортика. Поднял руки, стянул шлем…
Белоснежные волосы взметнулись веером, рассыпавшись на плечи, а в это время, пока они ещё опадали, прикрывая лицо, моё сердце успело предательски пропустить удар: Риан…
Но нет.
Едва мне стало видно волевое лицо мужчины и колючий пристальный взгляд, вонзившийся мне в глаза, крохотный огонёк надежды сразу угас: не он…
Ощутив разлившуюся во рту горечь, я сникла, подняла венок и водрузила его северянину на голову. Тот очень любезно наклонился ближе, чтобы мне не пришлось сильно тянуться.
Механически, не осознавая, что делаю, я поправила волосы рыцаря. Пропустила сквозь пальцы последний локон, что ниспадал ему на грудь, и легонько потянула, вспомнив, как частенько делала так Риану, когда хотела, чтобы он меня поцеловал…
Но Риана больше нет, вот и сказочке конец…
Рыцарь наклонился ещё ближе, и я, окончательно впав в уныние от своих мыслей, устало проговорила:
– Сир, вы будто в первый раз на турнире и не знаете установленных порядков… Что за глупое ребячество? Зачем тычете палкой в бешеную собаку? И ладно бы, лезли к ней в одиночку… но нет, паровозом тянете к ней в пасть и меня! – окончательно пришла в себя, дерганым движением отшвырнула его волосы и гневно процедила: – Я вас категорически прошу, оставьте меня в покое, сир рыцарь!
– Риандор Арнодар, – глухо прозвучало в ответ.
– Что?.. – недоумённо хлопнула ресницами я.
– Меня зовут Риандор Арнодар, – повторил мужчина, дёрнул за повод коня и отъехал.
Трибуны разразились овациями, и рыцарь, не уловив в них насмешки, взмахом руки поблагодарил зрителей. А я что? Пусть лучше будет горделивым болваном, напялившим завоёванный венок на свою голову, чем спесивым гордецом, которому светило с головушкой достаточно скоро расстаться…
Я бросила взгляд в сторону королевской ложи и увидела, как венценосная особа послала мне коварную ухмылку и лёгкий благосклонный кивок. Так, словно я была её сообщницей, и она была довольна тем, как ловко я утёрла нос этим проклятым северянам…
Да, их не любили, так же как и народ, и король, и королева. Но короне приходилось считаться с мощью Севера… И столица зачатую была похожа на мелких шавок, исподтишка лающих и кусающих медведя, демонстрируя тем своё пренебрежение… Но больше всего бессилие.
На душе стало окончательно пакостно: не люблю я этих гнусных подковёрных игр, а выходило, что только что сама влезла в них по самые уши и унизила ни в чём неповинного человека…
Присев в книксене, я дождалась, когда венценосная особа окончательно потеряет ко мне интерес, и вернулась на своё место.
– Мне дурно… – картинно закатывала глаза маман, уже давно тут охая и ахая, пока я там спасала свой зад. – Душечка, идём домой… Что-то мне совершенно сделалось нехорошо…
Я с кротким видом послушной дочки подхватила родительницу под белы рученьки, помогла встать и повела её к выходу. Едва мы оказались вдали от глаз знати, умирающий вид тут же слетел с женщины. Разъярённой мегерой она повернулась ко мне, ухватила рукой волосы на затылке и злобно прошипела мне в лицо:
– Ещё раз, дрянь такая, посмеешь эсгаркцам, этим проклятым северянам, глазки строить, я тебе все космы повыдираю! Поняла?! – и крутанула рукой волосы так, что у меня от боли из глаз слёзы брызнули.
