«Брак – худшее из зол. Особенно если ваш супруг – ваш злейший профессиональный враг. И особенно если этот враг – само воплощение хаоса в дорогом костюме».

Алиса Воронцова ненавидела три вещи: несправедливость (потому что мир и без того кривой, зачем его искривлять ещё сильнее?), плохой кофе (эту бурду, которую в её офисе почему-то называли «эспрессо») и Марка Соколова.

Особенно Марка Соколова.

Он сидел напротив, вальяжно развалившись в кресле, словно это не рабочий кабинет, а его личная лаунж-зона. Его тёмные волосы были слегка растрёпаны – будто он специально потратил утро, чтобы добиться эффекта «только что с постели, но всё равно чертовски привлекателен». Галстук болтался на шее, словно намёк на то, что правила для него – просто декорация. А эта ухмылка… Та самая, которая сводила её с ума последние три года.

— Значит, так, – Алиса шлёпнула папку с делом на стол, стараясь не смотреть ему в глаза. Если бы взгляды убивали, Марк уже истлел бы вместе со своим вечным «ой, это случайно». – Ваш клиент, господин Лебедев, задолжал своей бывшей жене двести тысяч рублей алиментов. И если он не выплатит их до конца месяца…

— Он выплатит, – Марк лениво потянулся, и его рука «случайно» (ага, как же) зацепила её чашку с кофе. Ледяной американо разлился по документам, превращая доказательства в мокрую макулатуру.

— Тыыы издеваешься?! – Алиса замерла, глядя на лужицу, медленно поглощающую её безупречно составленный иск.

— Ой, прости, – он даже не попытался вытереть последствия своего «несчастного случая». – Но, знаешь, может, это знак? Пора уже перестать выжимать из людей последнее.

— Последнее?! – Алиса вскочила, чувствуя, как кровь приливает к щекам, а в висках начинает стучать барабанная дробь праведного гнева. – Его жена воспитывает ребёнка одна, а этот… этот…

— Успешный предприниматель? – подсказал Марк, делая большие невинные глаза.

— Придурок!

Дверь кабинета распахнулась с такой силой, что Алиса удивилась, как она ещё не отлетела от петель.

— О, какая страсть! – На пороге стоял Олег Борисович, их босс, с лицом человека, который только что нашёл новую игрушку и уже предвкушает, как будет её крутить. – Вы хоть шторы задерните, если уж так… эмоционально выясняете отношения.

Алиса резко отодвинулась от стола, будто он внезапно загорелся.

— Мы не… Это не… Мы работаем!

— Да-да, – босс усмехнулся так, словно знал все их грехи, включая те, что они ещё не успели совершить. – Кстати, насчёт работы. Встречайте нашего нового кандидата на партнёрскую должность.

В дверях появился Глеб – высокий, холёный, с улыбкой, от которой хотелось либо бежать, либо срочно продезинфицироваться.

— Рад присоединиться к команде, – он бросил взгляд на Алису, потом на Марка. – О, вы тут… вместе?

— Нет! – выпалили они хором, как будто их поймали за чем-то постыдным.

— Жаль, – Глеб вздохнул с театральным разочарованием. – А то я слышал, руководство ценит… семейных сотрудников.

Алиса замерла.

— Что?

Олег Борисович многозначительно поднял палец, будто собирался прочесть им проповедь.

— Ну, знаете… Стабильность, ответственность. Кто-то же должен продолжать традиции фирмы.

Марк медленно повернулся к Алисе. В его глазах мелькнуло что-то… подозрительно похожее на идею. Причём идею плохую. Очень плохую.

— Воронцова, – тихо сказал он. – Нам нужно поговорить.

Она поняла без слов. И её жизнь, как перегруженный вагон метро, резко покатилась под откос.

***

Через час. Пустой конференц-зал.

"Брак – это как судебный процесс: обе стороны клянутся говорить правду, но при этом отчаянно лгут. Особенно если ваш "возлюбленный" – это человек, чье лицо вы чаще видите в кошмарах, чем на семейных фото".

— Ты предлагаешь нам... пожениться? — Алиса сжала кулаки так, что ногти впились в ладони, оставляя красные полумесяцы. Ее голос звучал так, будто она только что обнаружила, что Марк предлагает не просто безумную идею, а целый коктейль из безумия с добавлением чистой провокации. — Ты вообще в своём уме? Или твой мозг окончательно растворился в собственном нарциссизме, как сахар в этом ужасном кофе из нашего автомата?

Марк, вместо ответа, лишь лениво развернул перед ней лист бумаги, будто это не контракт, а выигрышный лотерейный билет, который он только что вытащил из кармана в самый подходящий момент.

— Фиктивно, — произнес он с той же непринужденностью, с какой обычно говорил: "Ой, я случайно съел твой ланч из холодильника". — Контракт на шесть месяцев. Мы изображаем идеальную пару, получаем партнёрство, а потом... — он сделал паузу, изобразив театральный жест руками, — тихо разводимся, как цивилизованные люди.

— Это безумие! — Алиса закатила глаза так сильно, что на секунду увидела собственный затылок. — Ты хоть понимаешь, что предлагаешь?

— Конечно. Это же гениально. — Он наклонился вперед, и его улыбка стала ещё шире, словно кот, только что придумавший, как открыть дверцу холодильника. — Ты же сама сто раз говорила, что все браки — это сделки. Просто в нашем случае всё будет честно: никаких скрытых мотивов, никаких невысказанных ожиданий. Чистый бизнес.

Алиса открыла рот, чтобы возразить, но... Чёрт. Он был прав. Она действительно так считала.

— Ладно, — она резко схватила ручку, будто это была граната без чеки, а не обычная шариковая "Паркер". — Но условия:

1. Никаких реальных чувств. Ни-ка-ких. Ни тебе "случайных" прикосновений, ни взглядов, полных ложной нежности.
2. Никаких глупых сцен ревности. Если я вдруг буду ужинать с коллегой, ты не устраиваешь драму в стиле "Где ты была?!"
3. И особенно — никаких поцелуев! Даже если все вокруг будут "ойкать" и "ахкать", что мы недостаточно влюблены.

Марк задумчиво потер подбородок, будто обдумывая каждый пункт, хотя на самом деле его взгляд уже светился азартом.

— Боишься, что понравится? — спросил он, поднимая бровь.

— Боюсь, что меня вырвет, — парировала Алиса, хмурясь. — Или, что ещё хуже, мне придётся объяснять всем, почему я вообще согласилась на этот цирк.

— О, не переживай, — Марк махнул рукой. — Все и так знают, что ты не от хорошей жизни.

— Спасибо, что напомнил, — она язвительно улыбнулась. — Тогда добавим пункт четыре: никаких публичных унижений.

— Но это же лишит половины удовольствия!

— Марк.

— Ладно, ладно, — он поднял руки в знак капитуляции, хотя по его лицу было видно, что он уже придумал, как обойти это правило.

Они оба наклонились над контрактом, подписывая его с торжественностью, достойной международного договора.

И даже не догадывались, что это первая в их жизни честная сделка.

А зря.

Потому что если бы они знали, чем это обернётся, то, возможно, Алиса всё-таки вылила бы ему на голову тот самый кофе.

Но было уже поздно.

Контракт был подписан.

Игра началась.