Мужчина не дышал и не реагировал на окрики.

Я вытащила его на берег по инерции и вместо того, чтобы хоть на секунду задуматься о том, что сама делаю в реке, приступила к стандартной первой помощи утопающим.

Перекинула эту огромную неподъёмную тушу через колено, позволяя стечь лишней жидкости, прочистила ротовую полость, после опрокинула пострадавшего на землю и внимательно проверила пульс и дыхание. Ни того, ни другого не было, вдобавок, кожные покровы начали охлаждаться. Других повреждений не наблюдалось, но для утопленника это не столь важно.

Но когда я уже хотела удостовериться в его полной нежизнеспособности, напоследок посветив фонариком с чудом не утонувшего и работающего телефона на зрачки пациента, мне на секунду показалось… Нет, не показалось!

Они среагировали!

Не медля ни мгновения, начала сердечно-лёгочную реанимацию. Тридцать нажатий, два вдоха. Тридцать нажатий, два вдоха… Через десять минут я уже была готова разреветься — пациент не просто не дышал, он всё холодел и холодел. Неужели он станет моим первым? Первым не выжившим…

И в этот момент мне уже было всё равно, как я оказалась в воде посреди реки, если заснула прямо за рабочим столом. Стало не важно, почему вокруг лишь лес, а людей, или же их недавнего присутствия, не наблюдалось.... Лишь дикая природа. Моя униформа была насквозь мокрая и обдувалась холодным ветром, который тянулся с реки. Ноги свело от холода, а правая кроссовка где-то потерялась. Но и это я игнорировала.

Всё это было не важно.

Сейчас передо мной был умирающий человек. И он собирался сделать ЭТО прямо на моих руках! Игнорируя весь тот опыт, который я годами нарабатывала. Все те дни одиночества, которые проводила за учебниками и видеолекциями, когда мои друзья шли на очередную тусовку, а родственники собирались на дни рождения племяшек. Ради мечты, стремления… одержимости… Я растеряла всех друзей и отдалилась от семьи. Всё ради призвания, ради цели стать настоящим врачом, спасающим жизни.

На глаза выступили злые слёзы. Я остервенело сделала ещё два вдоха в грудную клетку, а потом не выдержала и, стараясь уложиться в десять секунд, превышение которых может стать фатальным для человека, громко крикнула в пустоту:

— Ты не можешь умереть у меня на руках!

А потом от всей души залепила пострадавшему смачную пощёчину. Но на красивом аристократическом лице с небольшой щетиной даже следа не осталось...

Не позволяя себе поддаться панике, не медля вернулась к непрямому массажу сердца.

Раз-два-три… Светка, не реви! Четыре-пять-шесть… Почему же ты не умер где-нибудь подальше от меня-то, а? Семь-восемь-девять…

— Хватит давить, дура… — прохрипел голос неподалёку.

Я вздрогнула и на секунду сбилась, но взяла себя в руки и восстановила счёт, одновременно ликуя от того, что в этом лесу не одна. Как только сделала положенные два резких вдоха, громко крикнула:

— Мужчина, вызовите скорую! Позовите кого-нибудь! Здесь человек умирает!

Так как ответа не получила, то, стараясь не сбиться, осторожно осмотрелась.

Пусто… Совсем никого…

Но не показалось же мне, в самом деле!

— Мужчина?!

— Прекрати меня дёргать… — прохрипел всё тот же голос… Снизу. Я ошеломлённо посмотрела на «покойника». — Дай умереть… спокойно…

Мужчина открывал рот и просто говорил. Без натяжки, не задыхаясь и… При этом всё так же не подавая признаков жизни!

Отдёрнув руки, я с размаху плюхнулась ухом на крепкую грудь в мокрой рубашке, пытаясь услышать сердцебиение, которого… не было! Но быть подобного просто не может — это противоестественно! А значит…

— Таааак…

Резко сев пятой точкой на траву, я приложила пальцы к собственному запястью, считая пульс.

Всё просто, и у всего в этом мире есть объяснение. Если я вижу то, чего быть не может, то значит, что-то не так со мной. Правильно? Правильно.

И лучший помощник в этом — собственное сердцебиение. У здорового человека в покое сердце бьётся со скоростью шестьдесят-восемьдесят ударов в минуту. Иногда чуть быстрее у женщин и детей.

Вариантов только два, при которых я могу видеть подобные нереальные видения. Либо я сплю, либо — в коме. В первом случае пульс замедляется до тридцати пяти — пятидесяти ударов в минуту. Во втором — он частый, но неровный, то есть рваный. Да, может быть, у меня галлюцинации, но они не могут противостоять элементарной математике и законам физики.

Пульс… был нормальным. Для моего, конечно, довольно нервного состояния. Я недоуменно заморгала, смотря то на себя, то на лежащее рядом тело. А может, мне только показалось, что он говорит?

И тут раздался взрыв! Земля содрогнулась, небо окрасилось алым, а в ушах затрещало. Я рухнула лицом вниз, закрывая собой мужчину. Привычка и врачебный инстинкт, ничего тут не поделаешь… В сознании бились панические мысли, но главная из них была: «Куда я, чёрт возьми, попала?!»

— Да сколько можно?! — вдруг выругался подо мной утопленник, распахнув почти чёрные глаза. А в следующую секунду он рывком сел, властным движением перехватил мою руку, протянул к бледному лицу и… И! Ни слова не говоря, раскрыл рот и впился в запястье выдвинувшимися острыми клыками!

— А-а-а-а-а-а-а!!! — я задёргалась, пытаясь вырваться, но хватка незнакомца была поистине железной.

Не отрываясь от схваченной руки и… высасывания крови… он кинул на меня презрительный недовольный взгляд, а через пару мгновений осторожно вытащил клыки наружу. Ровно в том же направлении, что засунул, причиняя совсем минимальную боль — словно достал иглу шприца после укола.

Под моим ошарашенным взором мужчина провёл горячим языком по двум маленьким ранкам, и они прямо на глазах начали затягиваться. После вернул мне, уже не сопротивляющейся, руку и кивнул.

— Спасибо.

— Э-э-э…

— Боюсь, сегодня умереть не получится, — хмыкнул он, поднимаясь на ноги. — К сожалению, из-за вас, юная леди, я упустил момент. А сейчас прошу простить, но мне нужно вернуться к работе.

С этими словами он чуть заметно поклонился, оставаясь всё так же невозмутимо спокойным, и направился в сторону, откуда прозвучал взрыв. Сейчас там, над лесом и кронами высоких деревьев, клубился чёрный дым.

Какое-то время я ошарашенно сидела на траве, а потом вскочила и бросилась вслед за мужчиной.