– Не ёрничай. Я серьёзно. После родов мы оформим развод. Цивилизованно. Ты получишь хорошее содержание. Квартиру купим. Не здесь, конечно, но в Москве. Приличный район.

– А дом?

– Дом останется мне. Это логично – я его покупал.

– На наши общие деньги.

– На мои деньги, Марина. Ты не работала последние пять лет.

– Потому что ты запретил! Сказал – сиди дома, готовься стать матерью!

– Марина, хватит. Случилось и случилось. Дарья... она другая. Понимает меня. Не пилит, не требует внимания каждую минуту.

Глава 1

Утро. Я стою в ванной и достаю из шкафчика старую коробку из-под туфель. Помню эти туфли – подарок на первую годовщину. Дорогие, красивые, абсолютно неносибельные. После первого выхода ноги были в кровь. Выбросила через месяц. А коробку оставила – не знаю зачем.

Внутри – тесты на овуляцию. Десятки использованных полосок, которые я зачем-то хранила все эти годы. Каждая – немая свидетельница надежды. Каждая – маленькое поражение.

Перебираю их, как чётки. Вот самые первые – ещё пять лет назад, когда мы только начали «стараться». Помню тот вечер: Виктор открыл шампанское, я смеялась, что это последний алкоголь в моей жизни на ближайшие девять месяцев. Мы были уверены – месяц-два, и всё получится. Молодые дураки.

Вот полоски за третий год – их больше всего. Тогда я высчитывала овуляцию с маниакальной точностью. График базальной температуры висел на холодильнике. Виктор шутил: «У нас секс по расписанию, как в армии». Но в его голосе уже слышалось раздражение.

Четвёртый год – начало конца. Первый врач, первые анализы. «Необъяснимое бесплодие» – приговор, который не приговор. Всё в порядке у обоих, но ребёнка нет. Виктор тогда сказал: «Может, усыновим?» Я расплакалась. Он больше не поднимал эту тему.

Пятый год – ЭКО. Три попытки. Уколы в живот, гормональные качели, истерики по ночам. Виктор отдалялся с каждой неудачей. После третьей отрицательной ХГЧ он уехал на две недели – «срочная командировка». Вернулся загорелый, отдохнувший. На вопрос, где был, ответил: «В Сочи. Стройка».

А потом случилось чудо. Естественная беременность, когда мы уже не ждали. Помню тот момент: две полоски на тесте, руки трясутся, не верю глазам. Побежала в аптеку, купила ещё пять тестов разных фирм. Все положительные. Виктор тогда обнял меня и заплакал. Первый и последний раз видела его слёзы.

Выбрасываю коробку в мусорное ведро. Хватит жить прошлым. У меня есть настоящее – толчки под сердцем, тяжесть внизу живота, одышка на лестнице. Все неудобства беременности, о которых мечтала годами.

Поворачиваюсь к зеркалу. Ванная комната огромная – Виктор переделал её в прошлом году. Итальянская плитка – холодная под босыми ногами, золотистые краны – вычурные, неудобные, джакузи, которой я не пользуюсь – врач запретила. «Всё лучшее – моей королеве», – говорил он тогда. Теперь называет меня по имени. Редко.

Майка задралась, открывая живот. Огромный, тугой, с выпирающим пупком. Восьмой месяц. Тридцать шесть недель и три дня, если точно. До предполагаемой даты родов девятнадцать дней, но врач говорит – готовьтесь раньше, мальчики часто торопятся.

На коже – розовые полоски растяжек, расходятся от пупка как лучи. Сначала мазала специальным кремом – не буду даже вспоминать, сколько он стоил. Виктор увидел тюбик, фыркнул: «Выброшенные деньги. Генетика есть генетика». Перестала мазать. Он прав – у мамы тоже были растяжки, она показывала.

Глажу живот круговыми движениями. Кожа натянута, горячая. Внутри толкается малыш. Сильно, под рёбра. Морщусь – больно, но улыбаюсь. Живой, здоровый, активный. На последнем УЗИ врач сказала: «Богатырь растёт! Уже два килограмма триста. К родам будет все три с половиной, готовьтесь».

Включаю воду, умываюсь. Холодная вода приятна распухшему лицу. В зеркале вижу себя без прикрас: лицо одутловатое, второй подбородок наметился, под глазами синяки от бессонницы – малыш пинается ночами. Волосы тусклые, секутся – гормоны. Ногти слоятся. На носу россыпь пигментных пятен – «маска беременности», сказал врач, после родов пройдёт.

«Ты стала некрасивой», – сказал Виктор на прошлой неделе. Просто так, между делом, когда я переодевалась. Я замерла с футболкой в руках. «Шучу, – добавил он, но в глазах смешинок не было. – Это временно. Родишь – в спортзал пойдёшь».

Обручальное кольцо лежит на полочке – пальцы отекли ещё в начале третьего триместра. Сначала носила на цепочке, но она врезалась в шею. Виктор обещал купить новое, побольше, после родов. «Заодно и бриллиант вставим покрупнее. Теперь могу позволить – строительный бизнес на подъёме».

Спускаюсь вниз. Лестница даётся тяжело – одышка, тяжесть внизу. Держусь за перила. Дом большой, трёхэтажный, в посёлке за городом. Виктор купил его три года назад. «Для будущих детей», – сказал тогда. Я расплакалась от счастья. Не знала, что дети заставят себя так ждать.

На кухне пахнет его парфюмом – резкий, тяжёлый, дерёт горло. Подарила на день рождения, думала, понравится. Дура была. Слишком приторный запах, от него тошнит. Особенно сейчас, когда обоняние обострено.

Кухня – моя гордость. Просторная, с островом посередине, вся техника встроенная. Готовлю я много и с удовольствием – Виктор любит домашнюю еду. Точнее, любил. Последние месяцы ест на работе или где-то ещё. «Встречи с партнёрами», – объясняет. Кивает на мой живот: «Тебе сейчас не до готовки».

Стоит у окна, тычет в телефон. Быстро, резко, будто с кем-то спорит в переписке. Брови сдвинуты – злится.

– Доброе утро, – говорю.

Поднимает глаза, секунду смотрит так, будто не узнаёт. Потом кивает:

– Привет.

Возвращается к телефону. У него красивые руки – длинные пальцы, ухоженные ногти. Маникюр делает. Раньше эти руки гладили мой живот, разговаривали с малышом. Сейчас прикасается редко, будто боится.

– Завтрак будешь? Омлет сделать? Или блинчики?

– Нет времени. – Телефон вибрирует, он хмурится ещё сильнее. – Дарья уже ждёт в машине.

Дарья – его помощница. Молодая, красивая, всегда идеально одета. Работает с ним семь лет, с тех пор как он открыл офис. Незаменимый человек, знает всё обо всех контрактах. Я встречала её несколько раз – холодные глаза, дежурная улыбка. «Ваш муж – гений», – сказала она как-то. Мне показалось, что в слове «ваш» прозвучала насмешка.

– В субботу? – спрашиваю.

– Инвесторы из Питера. Большой проект, если выгорит – озолотимся. – Убирает телефон в карман, подходит ближе. – Всё для нашего сына.

Кладёт руку на живот. Прикосновение формальное, быстрое. Малыш толкается в ответ, но Виктор уже убрал руку.

– Вечером задержусь. Не жди.

Наклоняется поцеловать в щёку. Промахивается, целует воздух рядом. От него пахнет парфюмом и ещё чем-то – чужим запахом, как от постели, где спал не один. Тянусь обнять, но он уже отстранился.

– Может, поужинаем вместе? Я приготовлю твой любимый...

– Марина, я же сказал – встреча. – В голосе раздражение. – После неё банкет. Не могу не пойти, неудобно.

– Конечно, – киваю. – Удачи с инвесторами.

Он уже у двери. Оборачивается:

– И да, мама звонила. Хочет приехать на выходных. Скажи, что мы заняты.

– Но она хотела посмотреть комнату для малыша, мы же...

– Потом посмотрит. Когда родишь.

Дверь хлопает. Слышу, как заводится мотор его машины. Новая, чёрная, большая. «Семейная машина», – сказал. Но катается на ней один.

Сажусь за стол. В животе снова толчок, сильный, болезненный.

– Тише, малыш. – Глажу живот. – Папа просто устал. Много работает для нас.

За окном – подмосковная осень. Жёлтые берёзы, красные клёны. Красиво. Когда переезжали, мечтала, как буду гулять здесь с коляской. Скоро, совсем скоро.

В телефоне – сообщение в «Одноклассниках» от незнакомки. Аватарка пустая, имя явно ненастоящее – «Правда Правдина».

«Загляни к мужу на работу. Срочно».

Удаляю не читая. Спам достал, третье сообщение за неделю. То про выигрыш в лотерею, то про наследство от дальних родственников.

Встаю, иду готовить себе завтрак. В холодильнике – продукты для борща. Виктор любит мой борщ, хвалился партнёрам. Сварю, отвезу ему в офис. Пусть Дарья погреет в микроволновке.

Смотрю на часы – половина девятого. Если сейчас начну, к часу управлюсь. Как раз к обеду подъеду.

Достаю кастрюлю, овощи, мясо. На разделочной доске – наша с Виктором фотография. Свадебная, в рамке. Я смеюсь, он целует меня в висок. Счастливые. Молодые. Наивные.

– Всё будет хорошо, – говорю фотографии. – Просто сейчас сложный период. Все через это проходят перед рождением первенца.

Начинаю резать лук. Слёзы текут – от лука, конечно. Только от лука.

Я не знала, что через два часа от моего счастья не останется даже пепла.

Но пока – режу овощи, мурлыкаю песенку, думаю, как удивится Виктор. Как обрадуется горячему борщу. Как, может быть, улыбнётся мне. Как раньше.!!

Наивная дура!!