Адвокат щёлкает ручкой. Нервно так щёлкает, будто отбивает похоронный марш моему браку. За окном – серый мартовский день, последние сугробы превращаются в грязную жижу. Две недели после того, как я застала их, и вот я уже подписываю документы о разводе.

– Мария Игоревна, вы уверены? Финансово получается... ну, скажем прямо, жёстко для вас, – он переводит взгляд с бумаг на меня, в глазах – профессиональное сочувствие.

Жёстко? Ха! Квартиру продаём, ипотеку закрываем, но автокредит и кредит на ремонт остаются на мне. Плюс теперь нужно снимать жильё. Итого - около полутора миллионов долгов плюс аренда. – это он называется "жёстко"?

– Подписываю, – говорю чётко. Рука не дрожит. Не позволю.

"Расторжение брака между Песковым Е.О. и Песковой М.И." Буквы танцуют перед глазами. Не от слёз – от бешенства.

А началось всё две недели назад... Я вернулась с конференции на день раньше – в четверг вместо пятницы. Хотела сделать сюрприз любимому мужу. Купить продукты, приготовить его любимую лазанью, встретить в красивом белье... Романтический вечер после трёх дней разлуки.

Сюрприз удался. Только не тому, кому планировала.

Ключ поворачивается в замке нашей – теперь уже моей – квартиры. Захожу и сразу чувствую – что-то не так. Тишина неправильная. Потом слышу звуки. Из спальни. Наша кровать скрипела именно так, когда мы...

Боже, как же глупо! Я на цыпочках к двери. Зачем? Чтобы своими глазами увидеть, как рушится жизнь?

И увидела. ОН с этой... с этой накрашенной куклой с нарощенными ногтями-лопатами и губами-уточками! В НАШЕЙ постели! На НАШИХ простынях!

Она лежала под ним, запрокинув голову с длинными нарощенными волосами. Силиконовые губы шептали что-то похабное, а эти жуткие ногти царапали ему спину.

– Женька, а что если жена вернётся? – хихикает она между стонами.

– Маша до пятницы в командировке, – отвечает МОЙ муж. – Расслабься, зайка.

Зайка! Мне он уже год как говорил только "привет" и "пока". А этой дуре – "зайка"!

Я стояла и смотрела, как предают меня в моём же доме. На моей постели. И не могла пошевелиться от шока.

Потом инстинкт включился. Ушла тихо. Собрала вещи, пока они... развлекались. И только когда села в машину, разревелась. Нет – завыла. Как раненое животное.

Два часа я сидела в машине возле дома и выла. Потом поехала к подруге Лене. Она открыла дверь, увидела моё лицо и сразу поняла.

– Что случилось?

– Измена, – выдавила я сквозь слёзы. – Застала в нашей постели.

Лена молча обняла меня и повела на кухню. Заварила крепкий чай, плеснула туда коньяка.

– Рассказывай.

И я рассказала. Всё. Про то, как хотела сделать сюрприз. Про звуки из спальни. Про эту силиконовую куклу в нашей постели.

– Знаешь её?

– Алёна Мычко. Его секретарша. 28 лет, грудь четвёртого размера, губы как у мультяшной рыбки.

– Давно?

– Не знаю. Может, месяц, может, полгода. Я была слепая. Доверяла ему.

Лена качала головой:

– Мужики... Все одинаковые. Жена стареет, а им хочется молоденьких.

– Мне 38! Не 68!

– Для них и 38 – уже старость.

Мы просидели до утра. Лена отговаривала меня возвращаться домой:

– Останься у меня. Дай себе время прийти в себя.

Но я знала – рано или поздно придётся с ним разговаривать. Лучше пока эмоции ещё горячие.

Вернулась домой в восемь утра. Евгений сидел на кухне с чашкой кофе. Выглядел помятым, виноватым.

Увидел меня – вскочил:

– Маша! Где ты была? Я волновался...

– Волновался? – Я посмотрела на него с отвращением. – Между ног своей секретарши искал?

Он побледнел:

– Ты... ты знаешь?

– Я ВИДЕЛА! – заорала я. – Видела, как ты любишь эту силиконовую в нашей постели!

– Маша, я могу объяснить...

– Объяснить? – Я засмеялась истерически. – Что тут объяснять? Ты изменяешь мне с секретаршей! Банально как пробка!

– Это не то, что ты думаешь...

– А что это? Производственная необходимость?

Он опустил глаза:

– Это... случилось само собой.

– Само собой? – Я чувствовала, как во мне закипает ярость. – Твой ... сам собой оказался ....?

– Маша, не надо так...

– КАК НАДО?! – Я швырнула в него чашку. Он увернулся, чашка разбилась о стену. – Как надо реагировать на измену мужа? Хлопать в ладоши?

Мы кричали ещё час. Он оправдывался, врал, что это ничего не значит. Что любит только меня. Что это просто секс.

– Просто секс? В нашей постели? На простынях, которые я стираю?

– Маша, мы можем всё исправить...

– МЫ? – Я смотрела на него, как на незнакомца. – Это ТЫ всё испортил! ТЫ изменил! ТЫ предал меня!

– Я готов всё изменить. Уволю её...

– Слишком поздно.

И тогда он сказал фразу, которая добила меня окончательно:

– Маша, ну что ты хочешь от меня? Я же мужчина! У меня потребности!

Потребности... У НЕГО потребности.

– Понятно. У тебя потребности. А у меня, получается, их нет?

– Ну... ты же другая. Ты серьёзная, взрослая...

– А она молодая и весёлая?

– Да.

Он сказал "да". Просто и честно. И я поняла – всё кончено.

На следующий день я подала на развод.

Адвокат кашляет, возвращая меня в настоящее:

– Понимаете, Мария Игоревна, ипотека оформлена на вас. Кредит на ремонт – тоже. Автокредит...

– Тоже мой, – заканчиваю за него. – Евгений всё продумал заранее. "Маш, у тебя кредитная история чище", "Маш, тебе проще с банками, ты же юрист".

Какой же я была наивной дурой! Он готовился к разводу, пока я строила планы на совместное будущее. Три года он постепенно переводил все долги на меня. Говорил, что так надёжнее, что у меня лучше кредитная история.

А я верила. Потому что любила.

Алёна Мычко – вот как зовут мою замену. Я помню, как она устроилась в компанию полгода назад. Пришла на собеседование в обтягивающем платье, с такими губами, что казалось, их ужалил рой пчёл.

Я тогда сказала Евгению:

– Не нравится мне эта девица. Что-то в ней не то.

– Не ревнуй, – засмеялся он. – Она не в моём вкусе.

Не в его вкусе... А теперь в нашей постели стонет.

– Ваш бывший муж работает с вами в одной компании? – уточняет адвокат.

– Да. Я не могу уволиться – мне нужна зарплата для выплат по кредитам.

– Понимаю... Неловко получается.

Неловко? Это ещё цветочки! Алёна – его секретарша. Я буду видеть их каждый день. Каждый... чёртов... день.

И знать, что они занимаются сексом. Может, прямо в рабочее время, в его кабинете. Может, она присылает ему фотки своих силиконовых прелестей, пока я сижу этажом выше и работаю над договорами.

– А что у вас за кредиты, если не секрет? – он заглядывает в мои документы.

Адвокат присвистывает:

– Тяжело будет одной.

– Справлюсь, – отрезаю.

А что мне остаётся? Выть в подушку? Бежать к маме, чтобы она меня пожалела? Искать другую работу, которая будет платить меньше?

Нет. Я не из тех, кто сдаётся.

Но знаете что? Я не сбегу, как он, наверное, рассчитывает. Не спрячусь в норку, как побитая собачонка. Буду смотреть ему в глаза каждое утро в лифте. И улыбаться.

А потом... потом он пожалеет. Они оба пожалеют, что связались со мной.

Я юрист. Хороший юрист. И я знаю, как причинять боль в рамках закона.

Ставлю подпись. Размашисто. Красиво.

– Готово, – говорю и встаю. – Что-то ещё нужно?

– Нет... То есть, удачи вам, Мария Игоревна. Искренне желаю.

Удачи? О да, удача мне понадобится. Но не для того, чтобы пережить развод.

А для того, чтобы грамотно отомстить.

Это я обещаю. Себе и той наивной женщине, которой я была ещё месяц назад.

Выхожу из адвокатской конторы в серый мартовский день. Снег превратился в противную жижу, небо затянуто тучами. Но мне почему-то не холодно.

Во мне горит огонь. Огонь мести.

И он будет гореть до тех пор, пока Евгений Песков и его силиконовая подружка не получат по заслугам.