Три "Д"

— Даже не думайте! — говорю с деланной строгостью и поглаживаю живот. — Сидите смирно! Вам еще два месяца там сидеть. А сегодня Новый год, и мы со Стефой собираемся его встречать. Со стороны я наверняка выгляжу не очень нормальной, когда разговариваю со своим животом. Но я привыкла. И к тому, что их там трое, а не один, и не два, тоже привыкла.Два мальчика и одна девочка. Данил, Давид и Дианка. Мои три «Д».Каждое утро я с ними здороваюсь. Спрашиваю, чего им хочется вкусненького. Успокаиваю, если они начинают толкаться и пинаться. Вечером желаю спокойной ночи, укладывая рядом с собой. Стефка тоже с ними разговаривает, она вообще это делает с первого дня.Ну и ругаю я их тоже, вот как сейчас. Мне приходится быть строгой, так говорит доктор, которая наблюдает мою беременность.— Они такие, что хоть сейчас на выход, Настя! — объясняет она мне на каждом приеме. Шепотом, чтобы дети не слышали. — И наша задача их уговорить.Уговаривать Ирина Андреевна умеет, у нее настоящий дар убеждать. И на каждом приеме она очень подробно и обстоятельно объясняет моим тридэшкам, почему им не стоит торопиться.До сих пор это работало. Семь месяцев для тройни — нормальный срок. Ирина уверена: у меня очень послушные дети, и, если их попросить, они еще подождут. Вот я и выкручиваюсь как могу.— Я сейчас буду наряжать елку, а вы будете мне подсказывать, куда какой шарик вешать. Договорились? Ай!Один из малышей пинается, и я легонько похлопываю по животу. — Это кто там безобразничает? Данил или Давид? Кто из вас будет футболистом, признавайтесь!Говорю и прикусываю язык. Их отец помешан на футболе, в юности играл за сборную университета, сейчас у него свой футбольный клуб. Я много узнала о нем за последние месяцы, часами выискивала в интернете информацию. Потому что ничего не знала об этом мужчине. И даже не видела его лица.Да, я не оговорилась. Мы не были знакомы с Артуром, и сейчас нас сложно назвать знакомыми. Если не считать одной прохладной июньской ночи, которую мы провели вместе на безлюдном берегу. Вместо того, чтобы наряжать елку, тянусь к телефону. Честное слово, я недолго, буквально две минутки. Только посмотрю и все!Артур Тагаев, отец моих детей — очень красивый мужчина. У него правильные черты лица, немного резковаты, но мне никогда не нравились смазливые красавчики. Его внешность как раз очень мужская, и красота мужская. Я подписана на него в инстаграм. У Тагаева закрытый аккаунт, и мне пришлось создать фейковую страничку, где я — знойная красотка с ровным загаром и белоснежной улыбкой.Ругаю себя каждый раз, когда смотрю его сториз. Он не большой любитель демонстрировать свою жизнь. Купил новый автомобиль. Полетал над ущельем на параплане. Покатался на водных лыжах. Все.Когда я захожу на его страницу, ощущение, будто я подглядываю. Но есть одно маленькое оправдание — у меня в животе его дети. Трое. И мне хочется больше знать об их отце, раз уж так сложилось, что они ему не нужны. Я знаю, таким как Тагаевы не нужны дети от таких как я. Мне это доходчиво объяснила его мать. Сам Артур даже не спустился с третьего этажа их роскошного особняка, куда я пришла, чтобы сказать ему о беременности.Он отец, он имел право знать, так я думала. Хоть сама еще не знала, что их трое. Первое УЗИ показало двойню, но двойня Тагаевых не впечатлила. Это же моя двойня, а не выгодной партии с перспективами в построении бизнес-империй. В тысячный, наверное, раз смотрю на его фото. Тут вам не непроглядная темень, могу разглядывать сколько угодно. А посмотреть есть на что.Я уже решила, что сыновья будут похожи на него. Мне нравятся его глаза — черные, выразительные. Хорошо, что было темно, я тогда точно бы втрескалась по уши. А так… В инстаграме проще. Зашла, посмотрела, ушла. Там всем смотреть можно.Вернулась. Сделала скрин. Удалила. Хватит уже дурью маяться, Настя!Ну Артур. Ну Тагаев. Луна вон на небе тоже есть, кто хочет на нее смотреть может. Сколько влезет.Но разве плохо, если я буду больше знать об отце моих детей? Зато теперь я знаю, какие у меня будут сыновья. А дочка пускай будет похожа на меня. Или даже на Стефу, я не против. У Стефы нет детей, и она ждет моих малышей еще сильнее, чем я. Хоть кажется, сильнее невозможно.Это Стефка придумала про «три-Д». Мы с ней на второй скрининг вместе ходили. И когда меня спросили: «Вас записать на 3D УЗИ плода?» Стефка распахнула глаза и сказала потрясенно:— Настюха, это же так эпичненько! У тебя в животе — «три-Д»! — повернулась к докторше и величественно кивнула: — Записывайте наших «три-Д» на ваше 3D!С тех пор нас так весь перинатальный центр называет. Когда я на сохранении лежала, ко мне даже мэр приезжал. Обещал квартиру подарить, но тогда, правда, выборы были. Выборы прошли, наверное, он уже забыл.Мне не нужна квартира от мэра. Мне хочется, чтобы мои дети были нужны своему отцу, а не только нам со Стефой. Стефа — моя тетка, вообще-то она Степанида, но называть ее так давно никто не рискует. Так что она у нас Стефания.Кто-то должен любить моих малышей так же, как я. И мне кажется, если бы Артур увидел их на том 3D-снимке, который мне выдали в клинике, он бы их тоже полюбил. Но Артур, как только вступил в наследство, сразу уехал за границу. Теперь он самый молодой миллиардер в Европе, в двадцать семь лет возглавивший империю Тагаевых вместо отца.Он строит империю, я ношу его детей. У каждого из нас свои достижения. И я уже знаю, что загадаю в новогоднюю ночь.Делаю над собой усилие и откладываю телефон. Надо нарядить елку, скоро вернется Стефа, и мы сядем ужинать. Можно будет зажечь свечи в подсвечниках с мишурой и включить гирлянды. Настроение уже совсем новогоднее!Поднимаюсь, чтобы потянуться к коробке с синими шариками. В этом году мне хочется нарядить елку в синем и белом. Это первый Новый год в новом доме и последний, который мы встретим со Стефкой вдвоем. Следующий уже будем встречать впятером.Внезапно поясницу простреливает, а по ногам бежит прозрачная жидкость. Растерянно смотрю на живот, на лужицу у ног.— Ну что же вы, — говорю животу с упреком, — мы ведь договаривались! Договаривались, что вы еще подождете…— Нет! — отвечает мне динамик голосом Ирины Андреевны, и в нем явно сквозит отчаяние. — Настя, нет! Имей совесть, тридцатое декабря! Завтра Новый год!— Хорошо, — лепечу беспомощно, — я еще немножко подожду, может, они передумают.— У тебя воды отошли, кто там передумает? А я гуся мариновать собралась… — Разве гусей маринуют? Их же запекают!— Это чтобы мясо сочнее было. И корочка хрустела. Надо травами натереть и солью, а я еще люблю с лимончиком и белым сухим вином залить. И на ночь в холодильник… Настя! Мы, вообще, о чем говорим?— Извините, — кусаю губы с раскаянием, что испортила человеку все удовольствие от праздника, — я не специально. Вы маринуйте, я тогда сама…— Какой сама! — отвечает с досадой Ирина. — Вызывай скорую, я сейчас буду.— А как же гусь?— Ничего, в морозилку пойдет гусь, — в ней уже проснулся врач-гинеколог, — на Рождество приготовлю. А в Новый год и курица сойдет.Бояться я начинаю уже когда подъезжаем к роддому.

Глава 1

Шесть месяцев назадНе надо было мне его спасать, пусть бы себе дальше тонул. В крайнем случае, бросить в него акванудлом — такой гибкой штукой, с которой аквааэробикой занимаются. Как-то бы доплыл, не так уж и далеко там было плыть. А самой разворачиваться и сматываться как можно скорее. Руками и ногами грести, из сил выбиваться, главное, чтобы подальше. Чтобы не услышать вот это его: «Помоги, малышка…»Но я не стала кидаться нудлом и не сбежала. Такое воспитание. Тут Стефа постаралась, как могла. Стефа — это моя тетка, и она считает, что людей в беде бросать нельзя. Особенно когда они тонут. Вот и мужчина тонул, причем не притворялся, тонул по-настоящему. — Помоги, малышка…Я даже огляделась вокруг — это мне? Но вокруг никого видно не было, так что по всему выходило, мне.Пожар на мажорской яхте гасить никто и не пытался, наверное, ждали спасателей. Ее баграми отталкивали от «Perla del Mar» наши парни из экипажа, остальные сидели в воде, отплыв на безопасное расстояние. Отблески пламени освещали мужской силуэт, я подплыла к утопающему и толкнула от себя «макаронину».— Вот, держитесь. Море не переплывете, но спасателей дождаться сможете.Утопающий схватил одной рукой нудл и, запихнув его под себя, тяжело задышал. Вторая рука подозрительно бездействовала.— А теперь тащи меня, — схватился он за мое плечо рабочей рукой и подтолкнул к чернеющему вдали берегу, — вон туда. — Еще чего! — возмутилась я. — Я спасателей буду дожидаться, наши сразу запрос отправили. А вы плывите куда хотите.Но он вцепился в плечо и не отпускал. — Плыви, малышка, потом пререкаться будешь. Мне спрятаться надо, пока моя служба безопасности меня не найдет.— Так прячьтесь, кто вам не дает! Я тут причем? И вообще, чего на яхту полезли, если плавать не умеете?— Умею, просто руку вывихнул. Боль адская. А яхта моя. — Была, — решив немного побыть язвой, кивнула я в сторону догорающего судна. — А вам в больницу надо, если болит, а не прятаться.— Меня убить хотят, — сказал он, и мне сразу перехотелось язвить.— Почему вы так думаете? — спросила, заработав всеми четырьмя конечностями.— Моего отца убили, мне скоро в наследство вступать, у кого-то могли появиться свои интересы, — ответил уклончиво мой погорелец. — А есть за что бороться? — спросила больше ради поддержания разговора. Меня как раз это меньше всего интересовало.— Кое-что есть, — кивнул несостоявшийся утопленник, но сразу спохватился, — ты меньше разговаривай, не растрачивай зря силы. Слишком медленно плывешь.— Вообще-то я в одежде, — разозлилась я, — попробуйте сами в юбке поплавать. Да и в блузке, знаете ли, не очень удобно всяких тюленей на себе таскать. Это вы там голышом разгуливаете, а я на работе.Недоутопленник оскалился, в темноте сверкнули белизной зубы. Внезапно поплохело — а вдруг я угадала, и он под водой голый? Тут нудистов как собак. Мы с Настей на них уже и внимание обращать перестали, хотя первое время я себя чувствовала неловко. Особенно перед нашими парнями из команды.Странное дело, голыми ходят нудисты, а стыдно почему-то мне. Хотя, Настюха говорила, что ее мечта — загар без белых полосок на теле. И Орхану так больше нравится.Орхан — хозяин гулета, на котором мы работаем официантками. У Насти с ним роман, вот она и парится. А мне все равно, мои полоски все равно никто не увидит. Как бы так незаметно выяснить, нудист мне попался или нет? Жаль, на них не пишут, что они нудисты, их только на пляже можно отличить. Так сказать, визуально. А мой под водой. Торс обнажен, а что там дальше, не поймешь. Полунудист, блин…Еще и темно. Вглядывайся, не вглядывайся, одни зубы белеют. А кто по зубам умеет нудистов различать? Никто, разве что телепаты. Но что делать, если все-таки да? Щеки запылали, постаралась взять себя в руки. Если он без трусов, дам ему свою блузку, пускай обмотается ею как памперсом. На мне бесшовный бюстгальтер, если с натяжкой, то сойдет за спортивный топ. Боженька, пусть мне повезет, и он окажется хотя бы в плавательных шортах! Может, как-то незаметно его потрогать? Коленкой, к примеру, поддеть? Если что, скажу, будто случайно.Даже в воде почувствовала, как заливаюсь краской. Еще решит, что я маньячка какая-то или извращенка. Ладно, буду надеяться, что Боженька меня пожалеет.— Вы бы тогда хоть ногами поработали, — буркнула я, — а то метете языком как лопастями. Мы бы уже все море туда и обратно прошуровали, если бы придумали, как к вашему языку мотор приделать.— Я им не только мести умею, детка, а и еще кое-что могу. И очень даже неплохо. Обычно просят повторить. Хочешь, покажу, когда доплывем? — снова сверкнул зубами мой полунудист, а я опять покраснела. Мне показалось, или он в самом деле имел в виду что-то неприличное? Но не переспрашивать же, особенно если учесть, что мы даже не знакомы. И тут он как мысли мои прочитал:— Тебя как зовут, такую умную?Здоровой невывихнутой рукой мужчина по-прежнему цепко держался за мое плечо.— Настя.Дальше плыли молча. Погорелец, видимо, решил, что представляться не обязательно, а мне так точно было все равно, кого на себе тащить. Лишь бы не голого, мне эти нудисты за месяц работы надоели до чертиков.Он не из наших гостей, я своих за три дня уже всех запомнила. Наверное, с той яхты, которая в наш гулет ударилась. С мажорской. Мажорская, потому что нормальные люди в темноте не прут на всех парах. Наш круизный гулет «Perla del Mar» давно пришвартовался. Мы целый день плыли на небольшом расстоянии от берега, как все нормальные круизные судна — тихонечко и спокойненько. Чтобы отдыхающие могли рассмотреть все береговые красоты.На ночевку встали еще до наступления темноты. Экипаж включил все возможные сигнальные огни — бортовые, кормовые, да у нас вообще обе палубы огнями залиты! Орхан очень ответственно подходит к безопасности, и команда гулета тожеГости отдыхали, мы с Настей как раз начали напитки разносить, играла музыка. Прямо как на «Титанике» в кино. Гулет пришвартовали у самого входа в бухту — отсюда утром хорошо будет видно встающее из-за моря солнце. Кто захочет, искупается, наши даже лестницы для купания не убирали.Откуда она взялась, так никто и не понял. Врезалась со всего маху нам в зад, пожар у них, скорее всего, начался еще раньше. Конечно, паника поднялась, все в воду попрыгали. Я тоже прыгнула, только успела нудл схватить — ту длинную макаронину для плавания. Помню, когда в кино «Титаник» тонул, он воронкой закрутился и всех за собой утащил. Поэтому погребла очень быстро подальше от гулета и горящего судна. Оба, правда, по виду тонуть не собирались, но я решила, что безопаснее будет наблюдать за ними на расстоянии. И тогда он меня позвал, этот мужчина с мажорской яхты.Видать тоже про «Титаник» знает, потому что плыл в том же направлении, что и я. А потом у меня на глазах начал тонуть.***Он все-таки оказался в шортах. Правда, к тому моменту, как мы выползли на берег, мне было уже все равно. Ноги дрожали, руки тоже тряслись, хотелось упасть и не двигаться. Но вокруг был лишь песок и большие камни. Похоже, это один из тех диких пляжей, у которых предпочитали останавливаться прогулочные яхты и катамараны.Мокрая одежда прилипла к телу, я очень замерзла, хоть ночь была безветренной. Пока плыли, холод не чувствовался. Ночью в воде теплее, да и двигаться приходилось с двойной нагрузкой. Зато теперь у меня зуб на зуб не попадал, а ноги будто по льду ступали — таким холодным казался мокрый песок.— Холодно? — послышалось сбоку, и я вспомнила, благодаря кому здесь оказалась.— Нет, что ты, — ответила, стуча зубами, — я как в парилке.— Надо снять одежду и отжать, — сказал темный силуэт на фоне такого же темного неба.— Надо было бросить тебя в море, чтобы ты утонул, а самой возвращаться и ждать спасателей, — зло ответила я, продолжая клацать зубами. Мой утопленник запрокинул голову и начал смеяться, а я смотрела на него, и одна догадка страшнее другой рождались в окоченевшем мозге. Он сумасшедший. Да нет, правда чокнутый. Только ненормальный станет отказываться от помощи спасателей. Следующей мыслью пришла, что я такая же, и стало еще горше.Но насчет одежды он был прав, и я отошла за камень, хотя было достаточно темно, чтобы можно было что-то разглядеть с расстояния больше, чем пять шагов.Сняла блузку и юбку — мокрое тело обдало прохладным воздухом, и кожа сразу покрылась мурашками. Наверняка я сейчас похожа на ощипанную пупырчатую курицу синюшного цвета. Хорошо, что меня никто не видит, мой несостоявшийся нудист не в счет, его мнение как раз меня мало волновало.Белье тоже сняла и отжала, но потом надела обратно. А вот надеть блузку заставить себя не смогла. Про юбку и говорить нечего. Осмотрелась — может, повесить их куда-нибудь и хоть немного просушить? Только куда?— Сюда иди, — позвал ненудист, — камни еще теплые. Разложи свои шмотки, пусть хоть немного подсохнут.— Без тебя разберусь, — зло огрызнулась, я и правда была на него очень сердита. Хотя больше, конечно, на себя. Но идея с камнями казалась толковой. Мой сосед по берегу умудрился одной рукой стащить шорты и пытался одной рукой их отжать. — Дай сюда, — отобрала я шорты, так как смотреть на это было невозможно. Кстати, под шортами даже оказались трусы, но, повторюсь, меня это мало радовало.Выкрутила шорты, протянула ему обратно.— Держи. Можешь надеть, можешь попробовать просушить.— Спасибо! — его пальцы коснулись моих, и я удивилась, какие они теплые. Он удержал мою руку и проговорил озабоченным тоном: — Тебе как раз сейчас парилка бы не помешала.Я замерла. Его ладонь оказалась теплой, даже горячей. Он что, весь такой? Захотелось проверить, прижаться к его телу, чтобы он меня покрепче обхватил обеими руками. Чтобы и правда, как в парилке…Тряхнула головой, прогоняя коварные мысли. Что только от холода не примерещится? Зато вблизи получилось его лучше рассмотреть. Увиденное впечатляло: светлые трусы-боксеры обтягивали узкие бедра, отчего контраст с широким разворотом плеч был гораздо заметнее. А еще они обтягивали кое-что внушительное, и как я ни старалась туда не смотреть, ничего не получалось. Но он, конечно же, все заметил. И ехидно скалился в темноте.

Глава 2

Мы разложили одежду на камнях, они и в самом деле оказались теплые. Я влезла на соседний камень и обхватила себя руками. Было жалко себя и очень холодно. На соседний камень уселся мой все еще незнакомый спутник и принялся прощупывать поврежденную руку.Я сидела и гадала, почему мне совершенно наплевать, как его зовут, как вдруг обо мне вспомнили.— Малышка, сможешь вправить мне плечо?— Вы мне?— Нет, я обычно так беседую со своей правой ногой, — он явно терял терпение. — Иди сюда, быстро.Пришлось слезать с камня и тащиться осматривать вывихнутую руку. На первом курсе университета у нас был предмет «Безопасность жизнедеятельности». Егор с друзьями тоже часто обсуждали всякие травмы и первую помощь в том числе.При воспоминании о Егоре внутри все сжалось, и я поспешила переключиться. Да вот хоть на недоутопленника. Лицо видно плохо, но тело у него не хуже, чем у Егора. Даже лучше. В разы. А красавцами я сыта на долгие годы вперед, так что решено. Пускай лучше мой вывихнутый будет страшненьким.— Я бы не рекомендовала вам этого делать, — заявила предполагаемой страхолюдине. — Здесь может быть внутрисуставной перелом или перелом плечевой кости. Если повредите сосудисто-нервный пучок, то восстанавливаться придется очень долго.— А ты откуда такая умная? — хмыкнуло мое страшилище, вновь сверкнув зубами. — У меня парень боксер, — ответила и быстро добавила: — Бывший. Бывший парень…— Идиот, — вдруг сказал он. Я даже растерялась. Предполагать, что это он со мной так знакомится, было слишком самонадеянно. Но он видимо догадался, потому что уточнил: — Парень этот твой, который бросил тебя, — идиот. Ты забавная.— Почему вы решили, что он меня бросил? — уже в который раз за вечер мучительно покраснела я. — Наоборот, это я его бросила!— Ты? Да ладно, — даже в темноте увидела, как он скривился, — ты меня не бросила, хоть впервые видишь. А уж парня своего тем более.— Сами вы забавный, — проворчала я. Не знаю, почему, но меня это задело.— Чего злишься, колючка? — теперь он не кривился, а скалился. — Я таких колючих давно не встречал. Забавная и смешная.— Мы не в цирке, а я не клоун, чтобы вас развлекать, — буркнула я.— Говорю же, колючка.Продолжать пустой разговор не хотелось, я подошла к воде. Вдали у бухты догорала мажорская яхта. Я скорее ощутила, чем услышала, как он подошел и встал сзади. Только сейчас почувствовала тонкий аромат мужского парфюма. И не откис же в воде за столько времени! Почему я его раньше не замечала, пока мы плыли, или у меня от страха временно отключились все рецепторы?Мужчина задышал мне прямо в затылок, и его дыхание было таким же горячим, как руки. Настоящий кондиционер в режиме «тепло». Турборежиме. А что, если я придвинусь ближе, чтобы согреться? Совсем незаметно, на сантиметр. Он же ничего не подумает обо мне непристойного? Может, даже не заметит? Сделала малюсенькй шажочек назад, и волоски на теле встали дыбом.Неизвестно почему у самой участилось дыхание, я вдруг перестала чувствовать ноги. Как будто вместо них приделали игрушечные конечности, набитые ватой. И они вот-вот подломятся, уронив меня прямо в воду.Внезапно в небе раздался знакомый гул. — Вертолеты! — вскинула я голову и радостно повернулась к стоящему за спиной соседу по берегу. — Вы случайно не курите? У вас есть зажигалка? Нужно срочно развести сигнальные костры!Мой полузнакомый красноречиво похлопал себя по трусам. А потом заговорил исключительно серьезно.— У меня нет зажигалки, я не курю, и мы ничего не станем разжигать. Это вертолеты спасателей, а мы будем дожидаться вертолет моей службы безопасности. Они быстро сориентируются, когда поймут, что меня там нет. Так что ждем.— Но я не хочу ждать! — теперь я развернулась к нему всем телом. — Я хочу к людям! Я не хочу ночевать на этом диком берегу на камнях. И… и я замерзла!— Сожалею, — сказал он спокойно, — но нам придется остаться здесь. И тогда меня накрыло.— Это ты виноват! — закричала я в отчаянии. — Это все из-за тебя. Если бы не ты, я бы уже сидела в каюте, закутанная в плед, и пила теплый чай. Зачем я тебя послушала?Если бы он хоть что-то сказал, извинился, попытался оправдаться. А он просто стоял и смотрел на меня в темноте, озаряемой далекими вспышками. И я не выдержала. Ударила плашмя ладонями по груди, потом замолотила изо всех сил, пока рукам не стало больно. Какие же твердые у него мышцы! С таким же успехом я могла лупить об камни.Он резко перехватил обе мои руки одной своей, и я беззвучно заплакала. Потом зарыдала, сотрясаясь всем телом. Пока не услышала над ухом негромкое:— Очень замерзла, малышка? Нас скоро найдут, не плачь, мои люди меня уже ищут. Давай я тебя согрею. Увидишь, тебе понравится. Иди ко мне…Он приблизился вплотную, я отступила назад. Так мы и двигались по берегу, пока я не уперлась задом в теплый камень. Мужчина подсадил меня на камень, а сам навис сверху, вынуждая меня лечь и прижаться спиной к твердой поверхности.— Ну что ты такая дикая, вместе же теплее, — снова заговорил он над самым ухом, и от этого хриплого, прерывистого шепота по телу побежали мурашки.Честно хотела его оттолкнуть, но он уже лежал рядом, обхватив меня руками. Я хотела сказать, что он беспардонный нахал, но так действительно было теплее. И вместо того, чтобы продолжать упираться, я повернулась к нему, согревая дыханием ладони, и уткнулась холодным носом в теплую шею.Он не согревал, он обжигал. Раскаленной кожей, жарким дыханием. Рядом с ним я казалась себе ледышкой, даже попыталась отодвинуться. Боялась, что его заморожу. Но меня сразу вернули на место мощные руки.— Что ж ты так дрожишь? — хриплый шепот заползал под кожу, зарождая внизу живота сладкое томление. — Расслабься, обними меня…В голове мелькнула язвительная мысль, что он обошелся без меня и вправил себе плечо. Так что и дальше может обходиться. Мелькнула и пропала. Его обе руки работали на полную, но мне больше не хотелось язвить, злиться и их отталкивать. Теперь они мне самой были нужны. Они не просто обнимали, они гладили спину, шею, зарывались во влажные волосы. И хотелось выгибаться навстречу, ластиться, подставляться. Они меня с ума сводили эти сильные, настойчивые мужские руки…Я и сама осмелела. Мне нравилось обнимать уже совсем нечужого мужчину, гладить твердые выпирающие мышцы, ловить губами его губы. Все казалось нереальным, как будто я смотрю фильм. Красиво, чувственно, но не со мной. Не по-настоящему.А еще сводил с ума запах. Запах разгоряченного мужского тела, который делал со мной что-то совсем ненормальное.— Сейчас тебе будет жарко… — отозвалось где-то в подсознании, и уже через миг я оказалась опрокинута на спину и прижата к твердому камню таким же твердым, горячим телом.— Расслабься, малышка, для нас это лучший способ согреться, — сказали скользящие по щеке губы и накрыли мои, дрожащие теперь уже не от холода, а от нетерпения.Мне хотелось целоваться с ним. Я уже давно согрелась, теперь мне было горячо от жара, поднимающегося изнутри. Он волнами растекался по телу оттуда, где прикасались его губы.— Нет, не уходи, — пробормотала я, когда он отстранился, и потянула его обратно, — без тебя холодно...Почувствовала в темноте его улыбку, и обхватила умопомрачительно широкие плечи. — Горячая девочка, — прошептал он, снова ложась сверху, — какая же ты горячая…Мышцы бугрились и перекатывались под руками. Я гладила его спину, он перехватывал запястья и заводил над головой, а затем смыкал на своей шее. Я хваталась за колючий затылок и замирала от разрядов, что волнами пронизывали тело.Со мной такое было впервые. Впервые я позволяла мужчине распоряжаться моим телом, но сопротивляться совсем не хотелось. Я понимала, что должна остановить его, объяснить, он и сам тогда не захочет.Он вжимался в меня бедрами, я чувствовала его возбуждение, но продолжала балансировать на краю. Вот сейчас, еще немного, и я смогу его остановить. Все-таки, это неправильно, мы даже незнакомы. Пусть он меня еще раз поцелует, и я скажу ему…— Больше не могу, малыш. Сама понимаешь, мы без защиты, но я буду осторожным… — горячее дыхание обожгло шею, я распахнула глаза и вместо «нет» из меня вырвался лишь приглушенный стон.

Глава 3

— Артур, — хрипло проговорил мужчина, упираясь в меня лбом, когда дыхание стало ровнее.— Что? — еле разлепила я искусанные губы.— Меня зовут Артур, — повторил он, все еще вжимаясь в меня горячим телом. Мысли путались, метались, я лихорадочно соображала, что ответить. Но соображалось неважно. Точнее, убийственно плохо.— Очень приятно, — пробормотала, и он начал смеяться. Тоже хрипло, и тоже до мурашек.Смешно ему. Хотя может и смешно, если учесть, что он на мне лежит. А мне вот вообще невесело.Тело ломит, внутри печет. А еще он дышит мне в ухо, отчего по всему телу порхают бабочки. — Я думал, я тебе раньше приятно сделал, — прошептал, прикусывая мочку. И бабочки принялись порхать с утроенной скоростью. Но я скорее соглашусь навеки остаться пришпиленной к камню, чем признаться в этом.— Сделал, конечно, но намного приятнее называть тебя Артуром, чем утопленником.— Кем? — даже в темноте почувствовала его изумление.— Утопленником. Ну ты же тонул! А еще я боялась, что ты нудист. Так что мне с тобой повезло.— Малышка, ты уникум, — он засмеялся во весь голос, запрокинув голову, а мне снова было не до смеха. В спину давит камень, сверху давит Артур. Надо как-то из-под него выбираться, и я начала потихоньку двигаться.— Ты куда? — удивленно уставился на меня теперь уже мой новый знакомый.— Так и тянет сказать, что к себе, — ответила, — но это неправда. Мне надо помыться. И камень попался слишком твердый, по моей спине, наверное, можно изучать наскальную живопись.— Прости! — спохватился Артур, и в его голосе явно слышалось раскаяние.Он поднялся с камня, рывок — и я влетела прямо в его руки. Щеки запылали, внутри начал разгораться притихший на время огонь. Почему на меня так действует этот мужчина? Почему в его руках я становлюсь безвольной податливой куклой?Наверное, потому, что он все время ко мне прижимается. Я отодвинулась и попыталась соскользнуть на песок.— У тебя открылось второе дыхание, что ты меня решил на руках носить?— Вот сейчас открывается, — его голос звучал подозрительно сипло, а затылок обдавало жаром. Артур очень аккуратно поставил меня в воду, но я уже не мерзла. Там мелко, вода теплая. И разве можно замерзнуть возле этой двухметровой грелки?Торопливо смыла с себя его следы, Артур снова взял меня на руки и понес обратно.Сам сел на камень, меня притянул к себе на колени. Обхватил руками лицо, пристально всмотрелся.— Ты красивая, малышка, — сказал негромко, а меня вело от его низкого, с придыханием, голоса. — Красивая же?— Нет, конечно, у меня нос крючком и глаза косят в разные стороны, — говорила, а сама терлась щекой о его заросший подбородок. Артур пробежался пальцами по моему лицу.— Обманщица. Такой аккуратный носик!— Вот была бы зажигалка, — ответила, — тогда и убедился бы. Заодно костер бы развели. Теперь будешь знать, что надо всегда носить в трусах зажигалку. Или фонарик.— Я кое-что другое там ношу, получше, — проговорил низким полушепотом, потянул вниз мою руку и накрыл то, о чем говорил. Мы снова начали целоваться, и я сама уплывала от его твердых губ и настойчивого языка.Меня еще никто так не целовал. Это было просто… просто космос, вот как это было. И этот раз тоже был космос. Артур, уже не такой резкий и порывистый, двигался осторожнее, будто чувствовал. Может, он догадался? Как было бы хорошо, если бы он сам догадался!— Какая же ты тесная, малышка, — пробормотал он в исступлении, — как девочка. Я дурею от тебя, совсем крышу сносит…Не догадался… А у меня снова не хватило духу признаться. ***Артур прижал меня к груди, я спиной чувствовала твердые мышцы пресса. Голова лежала на его руке, мне было тепло и удобно. Отвела руку назад и погладила литое мужское бедро в почти высохших боксерах. Он перехватил мою руку, переплел пальцы и крепко сжал.— Настя, я хочу, чтобы мы с тобой встретились, когда вернемся домой, — неожиданно сказал он, и я замерла, шокированная.— Как это? — переспросила, пытаясь повернуться, но Артур держал крепко. — Разве мы можем?..— Ну сейчас же смогли, — сказал со смешком в голосе. — И даже два раза. — Так это сейчас… — я не договорила, сглотнула.— Разве что-то должно измениться?— Ну как, ты же с мажорской яхты, а я официантка.— С какой яхты? — Артур приподнялся на локте.— С мажорской.— Почему ты так решила?— Потому что только мажоры так себя ведут на воде.— Как так?— Нагло. Вызывающе. Разве вы не видели наши бортовые огни? Как вы могли в нас врезаться? Или у вас яхта шла на автопилоте?— Настя, — он повернул меня на спину и навис сверху, — я же сказал, это было покушение. Все случилось в считанные минуты. Мы шли мимо вас на приличном расстоянии и собирались зайти в порт. И тут пожар, яхта потеряла управление, хорошо, все успели прыгнуть в воду. Я все выясню, когда выберемся отсюда. И тогда я хочу… — он наклонился совсем низко и прихватил губами шею. — Хочу тебя… видеть…Я так растерялась, что не смогла удержаться от глупейшего вопроса:— Зачем?Артур красноречиво прижал меня бедром и потерся щекой о висок.— Увидеть хочу, какая ты. Твой нос крючком и глаза в разные стороны, — я тихонько засмеялась, а он договорил хрипло: — И еще кое-что хочу. Много раз, с тобой…— Пожалуйста, Артур, — взмолилась я, сжимая коленки, — давай только не здесь.Теперь он засмеялся.— Согласен. У меня уже все колени стерты. Эта чертова пляжная романтика, — проворчал он, — еще и рука ломит. Как ты там говорила, внутрисуставной перелом или сосудисто-нервный пучок?— И то, и другое может быть, — обеспокоенно ощупала руку, которая меня обнимала.— Ложись, попробуй уснуть, — он лег на камень и уложил меня на здоровую руку.Через несколько минут за спиной послышалось мерное дыхание. Я закрыла глаза, и сама не заметила, как сознание заволокло легкой дымкой. Рядом с Артуром было тепло и спокойно, и вскоре я незаметно уснула. ***Солнечный луч скользнул по лицу, защекотал ресницы. Я открыла глаза и вздрогнула. Надо мной нависало светлеющее небо. Нога затекла, в спину впивались каменные выступы. Почему я сплю на улице? Я отстала от судна?Вскочила и осмотрелась. Светало, все вокруг было серым и незнакомым — пустынный берег, голые камни, холодное море. Незнакомым и недружелюбным, как и само утро.Как это я умудрилась уснуть в таких условиях? И где я вообще?Память услужливо опрокинула на меня ледяной ушат вчерашних событий, я запустила руки в волосы и беззвучно застонала. Вспомнилось все.Пожар на яхте, прыжок с гулета, тонущий незнакомец, сырой пляж и наши жаркие поцелуи… Боженька, ну почему он не оказался обыкновенным нудистом?Заставила себя повернуться. Артур спал, положив руку себе на бедро. Его рельефное тело занимало почти весь камень, каждая мышца смотрелась как нарисованная. И это в расслабленном состоянии! Приходилось признать, кем бы ни был мой ночной знакомый, от тренажерного зала он явно не отлынивал.Наклонилась к нему, прислушалась. Дыхание ровное, правда, немного хриплое. А вот все остальное… Я откровенно залюбовалась безмятежно спящим мужчиной.Длинные темные ресницы красиво отбрасывали тень на резко очерченные скулы. Черты лица у Артура были правильными, губы припухли, и от этого казались слишком яркими. Ну, как для вчерашнего утопленника.Кого я пытаюсь обмануть? Мой случайный знакомый оказался до умопомрачения красивым мужчиной. Машинально коснулась собственных губ. От вчерашних поцелуев они распухли похлеще, чем у Артура. Представляю себе это зрелище — хоть сейчас на рекламу «уколов красоты». А потом вспомнилось остальное, и жгучий стыд захлестнул так, что покраснели даже щиколотки. Неужели это я ночью таяла в объятиях чужого незнакомого мужчины? Которого знала от силы час? Неужели это я позволяла ему такое проделывать с собой, и не просто позволяла, а еще и просила? Все очарование минувшей ночи вмиг слетело, как золотое напыление с чугунной болванки.Нестерпимо захотелось провалиться сквозь песок и оказаться на другом конце света. Как я смогу посмотреть в глаза Артуру, когда он проснется? И тем более, признаться в том, в чем не решилась признаться ночью — что это был мой первый раз, и что Артур стал моим первым мужчиной.Обрадует ли его эта сногсшибательная новость? Интуиция подсказывала, что вряд ли. Такие мужчины как он явно избалованы женским вниманием. А то, что он говорил ночью, так это явно от холода.Не в силах смотреть на него, я отвернулась, и на глаза набежали слезы. Представляю, что он обо мне подумал. Не обремененная моралью девица, готовая отдаться первому встречному. И то, что встречный оказался водоплавающим, сути не меняло.Надо уходить, пока он не проснулся. Я сделала несколько шагов к камню, на котором сушилась одежда, и внезапно полоска моря и берег закачались перед глазами.Что это было? Сказался недосып или вчерашние переживания? Скорее и то, и другое.Нужно одеваться и уходить, пока я не свалилась с ног. Одежда была еще влажной, но я торопливо натянула ее на себя, застегнула все пуговицы на блузке. И тут же почувствовала себя увереннее.Ополоснув лицо морской водой, попыталась определить, в какую сторону двигаться. Напрягла память и постаралась вспомнить изображение береговой линии, вдоль которой курсировал наш гулет. Карта маршрута мелькала на всех постерах и буклетах, плюс ими было буквально увешано судно.Параллельно берегу идет линия автострады. Если доберусь туда, остановлю попутку. Артур уверял, что его ищут, что скоро за ним прилетит его служба безопасности.Долго же его ищут. Я бы вообще там всех уволила, если он говорит правду и это было покушение. То отца прохлопали, теперь вот самого Артура никак найти не могут.В любом случае никаких спасателей я ждать не собираюсь, лучше пришлю за Артуром полицейский патруль. И постараюсь никогда больше с ним не встречаться, чтобы не сгореть от стыда.Вот только… Только жаль, что я не видела, какие у него глаза. Дура, не догадалась спросить. Он же спрашивал про нос, надо было тоже спросить, хотя бы в шутку. Ему больше пошли бы темные. Хотя если голубые, то это тогда совсем отпад. Королевская порода, как говорит Стефка.Пора идти, а ноги будто вросли в берег. Ничего ведь не случится, если я его на прощание поцелую? Он и знать не будет…Наклонилась к спящему мужчине, прикоснулась губами к щеке и в ужасе отшатнулась. Да он же горит! И рука подозрительно покраснела.Так вот отчего у него такие губы, у Артура лихорадка! А я уже нагородила огород…— Эй, — осторожно потормошила за плечо. Потом потрясла. И внутри все оборвалось.Он без сознания? Или это такой глубокий сон? Сердце гулко забилось, накатила паника, но я быстро взяла себя в руки. Артур живой, дышит, значит, надо скорее шевелиться и идти за помощью. Еще очень рано, солнце невысоко. Прикрыла ему голову шортами, еще раз поцеловала и быстро пошла в предполагаемую сторону автострады.

Глава 4

— Ась… — донесся негромкий голос, — Аська… Ты меня слышишь? Не пугай меня, Асенька!Голос повторил ненавистное прозвище, и я моментально открыла глаза. Так меня называли на судне, чтобы как-то различать нас с Настей. Сейчас она сидела на стуле возле кровати и с тревогой вглядывалась в мое лицо.Хозяин гулета специально подбирал девушек одного типа и с одинаковыми именами, чтобы не заморачиваться, и чтобы нашим гостям было удобнее. С Настей Никитиной мы познакомились на собеседовании, которое больше было похоже на смотрины. Или на кастинг. Стали держаться друг дружки, и нас сразу взяли.Мы обе одного роста, с похожим цветом волос, с более-менее похожими фигурами. И имена одинаковые. Ну как было не взять?Орхан попытался ко мне подкатить, я сразу отказалась. Была готова отказаться от работы, но Орхан сразу отстал. Он вообще вел себя вежливо и воспитанно, больше ничего лишнего не позволял. Тем более что Настя номер два ему не отказала, и у них все случилось по обоюдному согласию. Коллеги, чтобы с Настей нас как-то различать, стали называть меня Асей. Говорили, мне больше идет, чем Никитиной. То, что меня это имя жутко бесит, никого не волновало. Им так удобнее, а я могу беситься сколько угодно. Я только замычала в ответ. В горле пересохло, и я скосила глаза на тумбочку, на которой стояла пол литровая бутылка с водой.— Конечно, — спохватилась Настюха, — сейчас.Я пила, наверное, целую вечность. Утолив, жажду откинулась на подушку и обвела глазами комнату. Стандартная больничная палата. В ногах прямоугольный столик, рядом с кроватью мониторы. Два окна, одно на улицу, другое — в коридор. Окна прикрыты жалюзи. Дверь закрыта. Настя вздохнула и придвинулась ближе.— Ась, мы все так волновались. Думали, ты утонула.— Где я, Насть?— Ты в больнице. Тебя утром сюда привезли, мы все тут с ночи. Орхан меня попросил с тобой посидеть, он скоро придет.Я удивилась. Зачем Орхану ко мне приходить? С чего такая забота? Но затем сообразила — я же у него работаю. Медицинская страховка, все такое. Работала. Вздохнула и закрыла глаза. Лучше бы я утонула… Внезапно мозг прострелило, и я попыталась вскочить с кровати, но снова без сил плюхнулась обратно.— Артур! Тот парень, которого я спасла, что с ним?Вспомнила, как сбивчиво пыталась объяснить подобравшей меня семейной паре, что там на берегу человек после аварии. И еще, как они звонили в полицию, а дальше в голове начиналась сплошная каша из разрозненных фрагментов.Оставив Артура на берегу, я шла и ругала себя последними словами. В лучах начинающегося дня все представлялось в другом свете. Подумаешь, замерзла! Я и теперь мерзла. Солнце поднялось высоко и припекало уже довольно сильно, а я все равно дрожала под его лучами.Ощущение было, будто силы покидают меня с каждым шагом. Я остановилась и присела на теплый песок. Так хотелось лечь, свернуться клубком и провалиться в сон. Но мысль о том, что там на берегу Артур остался совсем один, придала сил, и я заставила себя подняться.Щеки пылали, лоб покрылся испариной — похоже, у меня поднялась температура. Я слишком долго пробыла в воде, а потом холодный песок и воздух добавили организму стресса, и последствия не заставили себя ждать.В горле саднило, пить хотелось невыносимо. Я то и дело облизывала пересохшие губы. Каждый шаг отдавался болью в висках. Волосы отяжелели от соленой воды и налипшего песка, нестерпимо зудела кожа.Я пыталась хоть как-то отвлечься, разглядывая растущие кругом пальмы и какие-то неизвестные мне растения, и медленно шла на звук несущихся по автостраде машин.Мало-помалу приближалась к трассе, спасение было уже рядом. Кто-то из проезжающих мимо обязательно остановится и вызовет полицию. Но едва я достигла асфальта, силы совсем меня оставили. Хватило лишь на то, чтобы объяснить откуда я и рассказать об Артуре.Спать и сейчас хотелось, тело ломило незнакомой болью то ли от лихорадки, то ли от камней, на которых я… на которых мы… Ну ладно, потом мы спали.— Так это ты его вытащила? Афигеть! — прервал воспоминания голос подруги, вот только тон ее странно изменился. — Да ты вообще знаешь, кто он?— Утопленник, — пробормотала в ответ, не открывая глаз. — А еще нудист.— Кто? — не поняла Настя и распахнула глаза. — Ты что, Аська, это же Артур Тагаев! У него отец недавно в самолете разбился, и Артур теперь самый молодой миллиардер в Европе. Ты что, не слышала? Об этом столько в новостях говорили!Артур упоминал о покушении, о службе безопасности, о том, что должен вступать в наследство, и есть толпа желающих этому помешать… Я закрыла лицо ладонями и застонала от собственной глупости. Захотелось спрятаться под кровать, а еще лучше пробить пол и исчезнуть навеки. Господи. Он говорил правду, а я ему не верила. Какая же я дура! На его отца организовали покушение, его самого тоже могли убить. А я с ним, с сыном миллиардера... Да нет, с самим миллиардером…Господи, да если бы я только могла себе такое представить, я бы ночью пошла искать эту долбанную автостраду. Пусть бы всю ночь шла, только чтобы не было этой ночи. С самым молодым миллиардером Европы, который стал моим первым мужчиной. Мама…Но вслух вышло только слабо фыркнуть.— Откуда? Я что, миллиардеров коллекционирую?— Ну ты даешь! Ты теперь столько денег огрести можешь за его спасение!— Не могу, — мотнула головой я, — я ему на глаза показываться не могу, Насть.— Чего это? — коллега скосила глаза с подозрением. — Что ты такое сделала?— Переспала с ним, — выпалила я и прикрыла глаза ладонью.— Ты… ты… с Тагаевым… — Настька уставилась на меня, как будто я не с Тагаевым переспала, а сама в него превратилась. — Ну ты даешь, Аська, вот это да! А такая тихоня!— Это адреналин, — поспешила я оправдаться, — мы оба были не в себе. Он чуть не утонул, а я очень замерзла. Просто жуть как. Мы сначала с ним обнимались, чтобы согреться, а потом… Это все адреналин!Я и правда пришла к такому выводу, пока шла к автостраде. Читала когда-то, что у мужчин после пережитой опасности случается выброс адреналина, и их тянет размножаться с утроенной скоростью. Но почему потянуло размножаться меня? Вот это оставалось загадкой.«Я хочу, чтобы мы с тобой встретились, когда вернемся домой…»Вспомнила, и по телу пошла сладкая дрожь. Это тоже у него играл адреналин? Наверное. А так хотелось, чтобы это было правдой.Но правдой могло быть только то, что нищая студентка-сирота меньше всего может заинтересовать миллиардера Артура Тагаева. Самого, гадство, молодого в Европе. Ну почему мне не могло для разнообразия повезти, и он не оказался простым охранником? Или электриком? Ну почему я такая невезучая, а?— Аська, да ты чего? Да ты теперь сама можешь миллионершей стать! Стряси с этого Тагаева побольше бабла! Или лучше скажи, что он тебя изнасиловал. Ты вон и так вся в царапинах. Они так своей репутацией дорожат, эти богатые буратины, что никаких денег не пожалеют, только бы скандал замять. Ты его годами доить сможешь, если не будешь дурой!— Нет, — сказала я глухо, — ни за что. Я же его нудистом обозвала. И утопленником. И я ему в глаза смотреть не смогу, Настя, потому что… Потому что не смогу.

Глава 5

— Ася, если ты останешься в клинике, тебе придется самой оплачивать свое лечение, — Орхан смотрел на меня пустыми черными глазами, и мне снова хотелось плакать. А я уже и так наревелась, когда Настя ушла.— Почему? Разве в трудовом договоре не предусмотрена медицинская страховка?— Видишь ли, — Орхан пожевал губу. Весь его вид говорил, что он отчаянно борется с собственной совестью и постепенно одерживает победу, — мы подписали договор с отсрочкой. Там внизу приписка мелким шрифтом. Я взял тебя на испытательный срок, и по документам ты оформлена как турист на моем судне. А в страховку не входит госпитализация, только оказание первой медицинской помощи.— Как это? — потрясенно переспросила я. — Я же работала! Отпахивала полный рабочий день! Да как вы можете?— Хочешь разбираться через суд? — равнодушные глаза Орхана свидетельствовали о том, что битва закончена, и совесть повержена. — Твое право. А я предлагаю тебе деньги и билет на самолет. Водитель отвезет в аэропорт. Если ты выпьешь жаропонижающее, за два часа ничего не случится, долетишь. Твоя тетка тебя встретит. Выбирай.Орхан прекрасно говорит по-русски, пускай и с акцентом. Выбор передо мной стоял небольшой. Я не пойду ни в какой суд, он знал, каким будет мое решение.Водитель привез мой чемодан, в больнице дали выписку, и меня отвезли в аэропорт. Орхан даже на жаропонижающее не пожлобился. Полиции он сообщил, что я туристка, и сегодня заканчивается мое время пребывания в стране, поэтому меня отпустили. В самолете повезло занять место у иллюминатора, я прислонилась виском к обшивке самолета и закрыла глаза.Артур Тагаев… Это имя мне ничего говорило о миллионах. Зато говорило о страстных поцелуях, таких, что даже в салоне самолета у меня дрожали коленки.Он говорил, что хочет со мной встретиться, вот только не скрывал, для чего. «И еще кое-что хочу. Много раз, с тобой…»«А ты чего ждала? Чтобы он в любви признался? Замуж позвал? Официантку с бюджетного круизного гулета. Смех один…»Ничего я не ждала. И ни о чем не жалею. Все я правильно сделала, зато теперь Егор не станет надо мной смеяться. А он почувствует, уверена, он сам говорил. Вот только… Выходит, я это сделала назло Егору? Использовала Артура, чтобы отомстить бывшему… Какой ужас!Все верно, это все из-за Егора. Из-за него я устроилась официанткой на том поганом гулете.Мысли лихорадочно завертелись, я будто провалилась куда-то. То ли таблетки так действовали, то ли воспоминания. Убойный коктейль из недавней любви, обиды и медикаментов…Сил им противиться не было. В памяти всплыли картины недавнего прошлого, как мы познакомились с Егором. От этого не было ни хорошо, ни плохо. Просто вспомнилось.Это была любовь с первого взгляда. Я увидела его на ринге на соревнованиях между сборными университетов. Он тоже меня заметил. Подошел — такой большой и сильный. Говорил, что и он влюбился с первого взгляда, а я поверила. Кто хочешь бы поверил, если бы на него так смотрели.Как вживую увидела его взгляд. Прожигающий, чарующий. Гипнотический. От таких глаз никуда не спрячешься, и тогда мне казалось, они смотрят прямо в душу. В самую ее глубину.Стояла как вкопанная, не могла сдвинуться с места. Знала, если сделаю хоть шаг, моя душа останется там, прикованная к нему.Меня накрыло всепоглощающее чувство. От любви я порхала как бабочка! Однодневка, как потом выяснилось, ну так это потом же…Я как в омут бросилась, готова была отдать ему самое ценное — себя. Вот только он не спешил. Нет, меня-то он, конечно, хотел, но не хотел быть первым. Я случайно об этом узнала, услышала, как он с другом разговаривал в раздевалке. Не знал, что я уже пришла и его жду.— Так ты ее еще ни разу? — голос друга звучал насмешливо. — А я думал, ты уже ее дерешь на полную. Такую конфетку и не съесть, Егор! — Так она девственница, Макс. Стремно мне. — Ну и что? Вскрой ее, поплачет первый раз, а потом пойдет как по маслу.— Да ну нах, с этими целками столько мороки. Я кайф от секса ловить хочу, а от нее какой кайф? Один гемор… Знал бы, не связывался.— Так может тебе это, подсобить?— Честно? Я не против. Только она не согласится, сильно правильная. А я бы не отказался, даже свечку бы вам подержал!Я стояла, вжавшись в стенку, и слушала, как они смеялись надо мной. Я доверилась своему любимому, как мне казалось, человеку, а он меня высмеял. «Стремно»… Мужчина, от которого я была без ума, не оценил того, что я готова была ему подарить. Моя невинность стала для него лишь «стремной» проблемой. От этого слова во мне будто что-то сломалось.Я постаралась незаметно выйти через черный ход и тут же отправила Егора в черный список. Подслушанный разговор с другом отчетливо дал понять, что моей сказке пришел конец. Оставаться с ним в одном городе и раз за разом переживать те слова было выше моих сил. Поэтому я решила уехать. Нашла по объявлению вакансию официантки за границей. Официанток набирали на небольшое круизное судно. Гулет неделю курсирует по Средиземному морю, швартуясь на ночь то в портах, то в бухтах. Это было как раз то, что мне было нужно. Пройдя собеседование, я приступила к работе. Все шло отлично, пока наше судно не столкнулось с мажорской яхтой…Теперь мне было мучительно стыдно перед Артуром. Я должна была ему сказать. Возможно, он тогда бы не захотел, как Егор. А я малодушно промолчала, потому что… Потому что мне нравилось с ним быть, мне самой этого хотелось. И я даже рада, что моим первым мужчиной стал он, а не Егор. Теперь мой бывший любимый не вызывал у меня никакого чувства, кроме брезгливости. А Артура, я знаю, я буду вспоминать с нежностью. С трепетом. Наверное, даже с благодарностью. Но только вспоминать, потому что видеться с ним я не стану ни при каких обстоятельствах.…Из аэропорта испуганная Стефа отвезла меня сразу в больницу, где меня накрыла жесточайшая двусторонняя пневмония, и Артур Тагаев отодвинулся не то, что на второй, а наверное, на десятый план.***Я бреду по жаркой пустыне по колено в песке. Дышать больно, в груди все разрывается. Солнце жжет, я облизываю сухие растрескавшиеся губы и упрямо иду вперед.Все время в отдалении слышу голоса, мне кажется, один даже знакомый, но не могу понять, чей. Внезапно пустыня расступается, и я вижу берег. Песок перестает обжигать, теперь он белый, как в рекламе про Мальдивы.Падаю в него, зарываюсь всем телом и переворачиваюсь на спину. Взглядом упираюсь в небо. Облака лениво ползут по белесой равнине, чайки горланят над водной гладью. Море заманчиво поблескивает до самого горизонта. Мне не жарко, теперь просто тепло. Голоса в отдалении говорят об антибиотиках и моей аллергии. Прислушалась — да, у меня аллергия, я знаю. Я покрываюсь пятнами как жираф или леопард, вид пятен при этом совершенно жуткий. Посреди каждого даже желтая точна видна, будто это гнойник. Стефа, когда в первый раз увидела, чуть без чувств не свалилась, решила, что это бубонная чума. Схватила меня в охапку и повезла в городскую инфекционку. А я развлекалась тем, что нажимала пальцем на пятно, и оно исчезало. С тех пор любая инфекция для меня стала проблемой.— Начинаем капать, очень медленно. Внутримышечный отменяем. И все время следим за сатурацией……Не нравится мне так загорать, на песке. Я на шезлонге люблю, обмазавшись солнцезащитным кремом. С пляжным зонтиком и прохладным коктейлем.Я люблю цивилизацию. Сразу представляется прохладный душ, меня окутывает запахом свежести любимого геля с лаймом и вербеной. Упоительные ощущения, когда тело омывают струи воды…— Деточка моя дорогая, Настенька, — надо мной склонилось родное лицо, и я с трудом разлепила потрескавшиеся губы. Мне надо их чем-то смазать, на нижней губе появилась новая трещина.— Мама?.. — сделала попытку привстать.— Нет, солнышко, это не мама, это я… — услышала всхлипы и обмякла.Да, это не мама, это Стефа. Я не хотела ее обидеть, попыталась нащупать руку, и она схватила мою ладонь.— Стеф… Не плачь. Я… люблю…— Я знаю, родная, я тебя тоже очень люблю.У меня никого нет, кроме Стефы, а у нее — кроме меня. Стефа — это все, что у меня осталось от мамы. Они были близнецами, не двойняшками, а самыми настоящими, однояйцевыми. Это которые как две капли воды, их даже папа не мог отличить.Мама со Стефкой иногда над ним подшучивали, пока они встречались. А я всегда их различала, мне достаточно было посмотреть в глаза маме или взять ее за руку.Мне было шесть, мы все вместе ехали в машине. Папа за рулем, мама рядом, а мы со Стефкой — на заднем сиденье. На светофоре, когда папа поворачивал, в нас влетел внедорожник. Родители погибли сразу, Стефка накрыла меня собой, и ей в лицо попали осколки лобового стекла.Теперь у нее на щеке большой рубец. Она очень красивая была, Стефка, как и мама. Этот рубец плотный, бугристый, убрать его не получилось, нужны дорогостоящие процедуры. Но у Стефки осталась я, и такие траты ей оказались не по карману. Меня хотели отдать в детдом, но она не позволила. И удочерять меня не стала, потому что мы обе знаем, какие они были, мои родители.Мы с ней вдвоем осиротели, она очень тяжело переживала потерю своей близняшки. С моей бабушкой, их мамой, у Стефы сложные отношения. Бабушка нашла нового мужа, и нами со Стефкой не очень интересуется. А папины родители старенькие, папа у них поздний ребенок был, хоть и любимый.Вот так и вышло, что нам со Стефой рассчитывать больше не на кого, только друг на друга. Я так надеялась помочь ей, поработав лето официанткой, а этот жлоб Орхан положил в конверт всего сто долларов. Сто! Долларов! Остальное вычел за билеты на самолет и жаропонижающее. Стефа обтерла меня полотенцем, смоченным в отваре вербены — вот откуда этот запах! Она заставила меня выпить очень сладкий чай с лимоном, потому что мне нужна глюкоза, а потом пришла медсестра с капельницей.Я закрыла глаза. Пока мне втыкали в вену иглу, Стефа поправляла подушку, чтобы удобнее было лежать, я снова очутилась на том пляже. Но теперь я была не одна. По берегу шел высокий широкоплечий мужчина, который улыбался мне и щурился на солнце.Я его сразу узнала. Артур! Тоже начала улыбаться, сразу захотелось причесаться и одеться, я же лежу в ночной сорочке без рукавов. Обычной хлопчатобумажной, ему, наверное, нравятся девушки в шелках с кружевом.Но когда Артур подошел ближе, я только расстроенно хлюпнула носом.— Мне снова не видно, какие у тебя глаза, — сказала я Тагаеву, и надо мной тревожно склонилась Стефа.— Спи, солнышко, спи, моя радость. Я буду здесь, с тобой.И я уснула.

Двойная тайна для миллиардера

Комментарии (0)

Оглавление

Читать книгу Двойная тайна для миллиардера

Серия «Три "Д"»